Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I
ВОСЬМИСТИШИЯ
«Ты видишь — небо расцвело…»
Ты видишь — небо расцвело,Бежит за окнами дорога,Но вот ложится понемногуТвое дыханье на стекло.
Вот так невольные мечтыВсю ясность жизни затуманят,И мир земной тебя обманет,Едва его коснешься ты.
«Как ящерица дышит тяжело…»
Как ящерица дышит тяжело,Мучительно меж пальцами моими,Но судорогой тело мне свело,И руки сделались чужими.
Оставь и не зови теперь меня:Тебе, земной, я больше не отвечу —Не знаю, как, но превратился яВ того, кто вышел мне навстречу.
«Бывает так — чуть слышно скрипнет дверь…»
Бывает так — чуть слышно скрипнет дверь,Связующая нитка оборветсяМеж тем, что было прежде и теперь, —И вот пойдет, завертится, начнется,
Все полетит в тартарары, к чертям.Вскочил, бежишь, охвачен дрожью мелкой,Спеша, рывком откроешь дверь, а тамСтоловая — и на столе — тарелки.
«Просеивает ночь в незримом сите звуки…»
Просеивает ночь в незримом сите звуки,И на землю летит уже не шум, а пыль, —Но взвизгнет шинами автомобиль,Иль поезд закричит на дальнем виадуке,
И я почувствую сквозь полусон,Что мир земной, увы, уже совсем непрочен,Что он, как яблоко, где много червоточин,К высокой ветке еле прикреплен.
«Как крепко стул стоит на четырех ногах…»
Как крепко стул стоит на четырех ногах,А мне на двух стоять уже куда труднее.Трепещущим и мраморным крылом ПсихеяСверкает и дрожит и бьется впопыхах.
Пыльца осыпалась, и пестик набухает, —Ведь даже смертный сон лишь разновидность сна,Но как бы ни был прочен здешний мир, она,Душа моя, о том едва ль подозревает.
«Мудрее всех прекрасных слов…»
Мудрее всех прекрасных словПростое это слово — ожиданье:Ведь состоят из четырех слогов —Тобой еще не данное лобзанье,
Строка, которая придет ко мнеИ будет лучшею моей строкою,Тот день, когда в смертельной тишинеЯ ту — большую — дверь открою.
Дождь ночью («Полна веселым шорохом дождинок…»)
Полна веселым шорохом дождинокТяжелым зноем пахнущая мгла.Спросонок, кажется, — со всех тычинокОна пыльцу и влагу намела,
Она подбросила, как мяч, зарницу,Прогрохотала вдалеке, и вновьЛетит на запрокинутые лица,Как дождь, — с веселым шорохом — любовь!
«Густая прядь скользнула вдоль щеки…»[64]
Густая прядь скользнула вдоль щекиК твоим губам, запачканным черникой,Прозрачный луч вокруг твоей рукиОбвился золотою повиликой,
Среди кувшинок, в заводи ручья,Купалось облако в воде по пояс.Нас было трое в мире — ты да я,Да облако, как ты и я, — живое.
«Я помню — неба синий водоем…»
Я помню — неба синий водоемИ фейерверк, и круглый треск хлопушек,На запрокинутом лице твоемКоричневые звездочки веснушек,
Плакучий водопад ракетных слез,Миндальный запах тающего дыма, —Я все прекрасное с собой унес:Как хорошо, что жизнь неповторима!
«Сухая ветка слабо хрустнет под ногой…»
Сухая ветка слабо хрустнет под ногой,И снова, как вода, течет молчанье.Оно полно, полно тобой, одной тобой,Тобою, не пришедшей на свиданье.
Что из того, что не было тебя и нет?Ты здесь, как бы ты ни была далече.Проверь — и ты в душе своей увидишь следНесостоявшейся, но бывшей встречи.
«Туман рассеялся. Сгущаясь, влага…»[65]
Туман рассеялся. Сгущаясь, влагаВпитала солнца утреннего свет.Лохматый склон глубокого оврагаСеребряными бусами одет.
Но ярче всех, подвешенная к ветке,Любуясь собственной своей игрой,Сияет паутиновая сетка,Воздушной ставшая звездой.
«Речной паук, как будто на коньках…»[66]
Речной паук, как будто на коньках,Скользит, легко касаясь влаги плотной,За ним летит вдоль заводи болотнойЛисток ольхи на желтых парусах.
Полдневный зной совсем не говорлив,Но к вечеру от края и до края,Все ширясь в тростниках и нарастая,Звенит лягушечий речитатив.
«Был вырезан ножом глубокий шрам…»[67]
О.А.
Был вырезан ножом глубокий шрамНа темном серебре коры древесной:Твоей начальной буквы круг чудесный,Отчетливый — наперекор годам.
По рытвинам коры остроконечнымБежит большеголовый муравей,Не зная в торопливости своейО том, что круг был создан бесконечным.
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
«…Все бренно, жалко и темно…»
…Все бренно, жалко и темно,И жизнь в словах не выразима…Еще ничто не свершено,Но все уже — непоправимо…
«Постой, мы проглядели жизнь…»
Постой, мы проглядели жизнь.Ужель Вседневное вокруг и возвращаться поздно?И за окном, стрелой, кладбищенская ельОдна, без нас, стремится в воздух звездный?
«Да, жизнь темна не так, как прежде…»
Да, жизнь темна не так, как прежде —Тебя воспоминания спасут:Так в роще солнце обжигает веждыСквозь листьев шаткий изумруд.
«Здесь был большой костер. В траве зеленой…»
Здесь был большой костер. В траве зеленойЧернеет ровный круг — давным-давно.Как он пылал! В душе во время оноТы выжгла вот такое же пятно.
«Как просто все и как непостижимо!..»
Как просто все и как непостижимо!Свеча, перо, какой-нибудь предмет…Казалось бы… И вдруг, неотвратимо,Раскроет вещь себя — и смерти нет.
«Не бойся встречной темноты…»
Не бойся встречной темноты —Ее ты верно превозможешь:Еще сиять не смеешь ты,Но не гореть уже не можешь.
«Душа молчит, и ночь тиха…»
Душа молчит, и ночь тиха,Но даже спящих жизнь тревожит:Чужого в мире нет греха,Чужого счастья быть не может.
ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ. Поэма
Часть первая
1
Ты город или городок,Ты узловая станция — на запад,На юг, на север, на востокТобою начинаются этапы.
Лучами рельс пронизаны поля —Сужающееся сиянье,Певучая, стальная колея:«Мы уезжаем, до свиданья!»
Мы уезжаем, и в окнеСтруится, как вода, перрон вокзала,Поток кончается, на днеЛежат рядком, зарывшись в гальку, шпалы.
По этой лестнице — куда, куда?Быть может, попросту на небоУвозят пассажиров поездаПолями зреющего хлеба,
Все ближе к солнцу. К сорокаПодтягивает красный столбик Цельсий,Но не кончается строкаПод гулким поездом — певучей рельсы.
2
С размаху, вдруг, опустит семафорПредупреждающую руку,И вот прислушивается просторК изнемогающему звуку.
Кто знает, на какой верстеНенадолго остановилось сердце,Но, пользуясь мгновеньем, степьК нам входит, открывая настежь дверцу.
И вместо стукотни больших колес,Скажи, что может быть чудесней?Мы слышим — созревающий овесШуршащую заводит песню,
И золотом и серебромЗвенят-звенят кузнечики, и птицыКричат во ржи, и в небе голубомС прозрачным плеском серый зной струится.
Но вот опять вздохнет локомотив,И в такт с вагонами, все вместеОни начнут выстукивать мотивДальнедорожных путешествий.
3
Все та же степь, но южный крайЕе уже по-новому струится —Как будто небо невзначайНе облаком задумало сгуститься,
А чем-то синим, плотным и тугим,Таким таинственно-глубоким,Таким прохладно-синим и такимНепоправимо синеоким,
Что сердце замедляет стук,Как бы захлебываясь ожиданьемТого, что, как большой недуг,Пронзает мукою и обаяньем,
Того, что морем называем мы.Сперва лиловою полоскойНад краем камышовой бахромы,Чуть затопляя берег плоский,
Оно струится и потом,Сгибая волн широкие завой,Шурша податливым песком,К ногам бросает лепестки прибоя.
4
В предчувствии грозы — темней восток,Темней, угрюмей, лиловее.Покрылся коркой холода песок,Но жар еще под коркой тлеет.
Вдали застыли облака,Приплывшие — откуда неизвестно,Откуда-то издалека,Флотилией тяжелой и чудесной.
Как броненосцы, став на якоря,Подняв над горизонтом днища,Они кострами дымными горят,А ветер, нарастая, свищет.
И вот, все море обыскав,Срывая рубище соленой пены,Он в низкий берег свысокаБросает черных волн нагие стены.
Вдали, в дыму, в пожаре водяном,Как будто радуясь пожару,Косым и острым чайкиным крыломБелеет лермонтовский парус.
ГЛАВА ВТОРАЯ
