Су Дун-по - Стихи. Мелодии. Поэмы
Хитрая мышь
Этой ночью я, Су, на постели сиделИ услышал, как мышь заскреблась.Стукнул я о постель — притаилась она,Притаилась всего на мгновенье — и вновь за свое!Приказал я слуге, чтобы свечку принес,На порожнюю торбу мы бросили взгляд,Потому что из торбы — «ао-ао, ся-ся» —Доносились до слуха то шорох, то писк.И тогда я сказал:«О! Наверное, мышь в торбу влезла,а выйти не может никак!»
Торбу мы приоткрыли, вгляделись, — увы,Ничего не увидели в ней.Но поближе свечу поднесли —И узрели недвижную мышь.Тут испуганно вскрикнул слуга:
«Только-только пищала —И мгновенно подохла она?А быть может, то вовсе не мышь,А блуждающий призрак стонал?»
Вынул мышь он из торбы,На пол бросил, — а мыши и нет!Самый ловкий и тотНе сумел бы поймать…
И со вздохом, я, Су, так сказал:«Сколь хитра и ловка эта мышь!Поняла ведь, что торба закрытаИ на волю проход не прогрызть,И нарочно возилась, пищала,Чтоб вниманье людское привлечь,И прикинулась мертвой,Чтоб от смерти спастись!»
Говорят, средь существ, населяющих мир,Человек самый мудрый из всех.Им Дракон был обуздан и Змей Водяной побежден,Человек оседлал Черепаху, на Цилиня охотился он.Десять тысяч существ служат только ему — Господину всего!
И, однако, мы видели, как обманут он былЭтой мышкой, хотя и ничтожным созданьем на вид,Но зато обладающей прыткостью зайцаИ гибкостью «девы, пропавшей из глаз»…Удивляюсь, откуда такая премудрость взялась у мышей?
Я сидел на постели, только делая вид, что дремлю,Сам жe думал над тем, как ответить на этот вопрос.Тут внезапно таинственный голос до слуха дошел:«Много книг вы читали, успели немало постичь,Все надеялись Путь отыскать, но Пути не нашли!Вам в себе мир существ не объять,Потому что вы сами — одно среди этих существ.Между тем человек драгоценность умышленно может разбить,Но и вскрикнет порою,Уронив и разбив незатейливый, грубый сосуд.На свирепого тигра он может напасть,Но бледнеет при виде пчелы!Вы же в юности сами писали об этом трактат, —Так неужто забыли его?»
Улыбаюсь я, голову низко склонив,А потом поднимаюсь, прозрев,И прошу, чтоб слуга тушь и кисть мне принес,И хочу записать, что случилось со мной…
Утес Яньюй
В Поднебесной из прочих пороговСамый грозный — Яньюй, что в ущелье Цюйтан.Те, чья лодка сюда попадала, всегда проклинали коварный утес.Это я испытал, и мой опыт другим,Полагаю, на пользу пойдет.
Сто потоков вбирая в себя на пути, Шу-река достигает Куэй.Полноводна она, широка, глубока, —Разливаясь, пространство огромных равнин покрывает собой.А вместимость ущелья Цюйтаи даже доли десятойНе достигнет природной ее полноты…
Тут уж всякий предмет — как помеха воде,И река, устремляясь вперед,Понесет его бешено вслед за собойИ, ударив о камни ущелья Цюйтан,Разнесет в пух и прах!А когда-то неистовость бурной рекиПроявлялась грознее, чем даже сейчас…
Эти строки затем и пишу,Чтобы мог любознательный видеть воочию все и затем — рассуждать.В Поднебесной наибольшею верой в себяОбладает вода, — это так!Подтвержденье тому —Рек бескрайняя ширь и морей глубина.Но по воле своей не дано и водеПридавать себе ту или эту из форм.Потому что природою образ ее утвержденИ природою то состоянье дано,Что идет за бесчисленным рядомПревращений и смен-перемен.
А когда поднимаются воды в безудержном гневе своем,Даже тысячи смелых мужейНе решатся продолжить движенье вперед,А застынут на месте, неведомый слыша приказ,—Словно внемля Святому Пророку в тиши…
Но, направив свой челн прямо в горло ЦюйтанИ увидев неровные выси Яньюй,Я пойму, отчего эта глыба в ущелье стоит,Каково назначенье ее.
Шу-река далеко и привольно течет,Полноводна средь гладких песков,И на длинном пути не встречает онаОстрозубых порогов и скал.И гордится-красуется, думая так,Что преграды не может и быть!
Вдруг — ущелье пред ней: тесный, узкий проход,Как вместить в нем одномДесять тысяч объемов воды?Не поняв, для чего в этом узком ущелье утес,Хлещет яростно скалы река,И ревет, и бурлит, и рокочет она,И бросает волну за волной на Яньюй…
Вот представим себе:Десять тысяч наездников с запада шли,Вдруг неведомый город им путь преградил.Катапульты и лестницы воины тянут к стене,Устремились вперед, долго бьются, — увы,Город крепкий не пал, не сумели его покорить.Стрелы кончились все, притупились мечи,И, коней оседлав, обогнули твердыню ониИ продолжили путь на восток…
Так и эта река:Бесновалась, кипела она,Но, столкнувшись с могучим утесом,Успокоилась вдруг, не решаясь бесчинствовать вновь…
Да! Поистине так!Измененья в природеВозникают и мирно порой…Но бывает,Достижение мира зависитОт неприступных твердынь.
Если правильно понял читатель сужденье мое, —Пусть поможет оно разбираться в природе вещей!
Красная скала
(Случай первый)
Так случилось, что осенью года жэньсюй,Когда уж седьмая луна на ущербе была,С гостем плыли мы в лодке у Красной скалы;Чуть прохладой дышал ветерок,Не тревожили волны реку.
Гостю я предложил, поднимая свой кубок с вином,Строки вместе припомнить о Светлой луне,Спеть о Деве Прекрасной стихи.
ВскореНад восточной горой появилась луна,Поплыла-поплыла между звезд.Засверкала река,Словно капли росы ниспадали на водную рябь,И смешались в одно небеса и вода.
Как велик этот водный простор!Это — в тысячи цинов вокруг — необъятная ширь!В колеснице-ладье мы по ветру летим и летимВ пустоту и безбрежность, не ведая, где их предел.Кружим в вечности, кружим, от мира сего отрешась,И как будто на крыльях — взлетаем в обитель святых..
Так мы пили вино, и веселью, казалось, не будет конца,А потом, на борта опираясь, мы начали петь.Пели так:
«Из корицы ладья — о-о-си! —Из орхидеи весло.В пустоте-чистоте — о-о-си! —Мы стремимся туда, где светло.Постигаю простор — о-о-си! —Но увы, лишь в мечтах.Где же Дева Прекрасная — о-о-си! —В небесах?»
…Гость мой флейтой отменно владел:Вторя песне,Звучала мелодия грустно-протяжно в ночи,В ней и слезы и жалобы слышались,Скорбь и печаль;Эта музыка вдаль уплывала,Тянулась, как нить,—И, быть может, драконы проснулись в пещерах в тот мигИ слезу уронила вдова в одинокой ладье…
Вот объятый тоскою, оправив халат,Сел учитель по имени Су перед гостемИ с досадой спросил:«Что ж ты песню прервал?»
«Посветлела луна, звезды стали редеть,Ворон к югу летит, — мне ответствовал гость.—Эти строки, — сказал он, — начертаны Цао Ман-дэ.
Поглядите на запад, — мой гость продолжал, —Там Сякоу вдали.Обернитесь к востоку — на востоке Учан.Русла рек, цепи гор меж собою сплелись,И леса разрослись — зелены-зелены……Это здесь Чжоу Лан проучил так жестоко Мэн-дэ!Под Цзинчжоу врага разгромив,По теченью спустившись в Цзянлин,Плыл Мэн-дэ на восток…Путь проделали в тысячу ли тупоносые судна его,Неба синь затмевали полотнища флагов-знамен.По прибытье в Цзянлин, разливал он хмельное виноИ с копьем, на коне восседая, сочинил эти строки,Что ныне припомнились мне…Был героем он в жизни своей,А теперь — где обитель его?..
Я и вы, мой учитель, рыбачили, хворост сбиралиНа острове, что посредине реки, —С каждой рыбкой, креветкой знакомы,С каждым лосем, оленем дружны.Лодку — лотоса лист — направляя вперед,Пили вместе вино.Мы казались себе мотылькамиМежду ширью небес и землейИли зернами риса в безбрежной стихии морской…»И изрек он, мой гость:«Опечален я: жизнь — это миг!Полон зависти я: бесконечно теченье Чанцзян!Если б вечно летать мне, подобно небесным святым!Эту яркость луны если б мог я навечно объять!Знаю, мало мгновенья, чтоб это постичь,И поэтому тонут мелодии музыки в скорбных ветрах…»
Я сказал ему так:«А доподлинно знает ли гость,Что такое — вода, что такое — луна?Все идет чередой, как вода, как теченье реки,Все идет чередой, но ничто никогда не уйдет.И луна — то кругла, то ущербна, но вечно — луна,И не в силах никтоувеличить-уменьшить ее.Ибо, если изменчивость ставить началом начал,В миг единый не в силах мы вечность вселенной постичь;Если ж будем считать постоянство за первоисток,То и я, и мой гость, да и все, что мы видим вокруг,—Вечно все!Так зачем же завидовать тщетноЧанцзян?
Между тем в небесах и на этой землеВсякой твари и вещи свое назначенье дано.Если есть что-то в мире, чем я обладать не могу,То йоты того не посмею присвоить себе.Но ведь ветер, что чист в небесах,Не запретен для наших ушей,А луна среди звезд, что светла,Не боится взглянуть нам в глаза.Мы возьмем их себе — и не будет препятствий тому,Ибо Высшим Создателем нам во владение данЭтот вечный источник живой красоты,Мы им можем владеть как хотим!»
И от радости тут засмеялся мой гость,Засмеялся и кубок наполнил вином.А потом, после трапезы,Кубки и плошки вокруг разбросав,Мы лежали на дне нашей лодки вдвоемИ не знали, объятые сном, что восток побелел.
Красная скала
