Уильям Шекспир - Буря

Входят Миранда и в отдалении – Просперо, не замечаемый ими.

Я вас прошу, не тратьте столько сил!Ах, если б молния сожгла все бревна,Которые должны вы здесь сложить!На землю сбросьте ношу, отдохните!О, сам этот чурбан, горя в огне,Прольет над вами смоляные слезы.Вы отдохните. Мой отец сейчасВ науку погружен. Сюда вернетсяНе раньше он, чем через три часа.

Увы, прекраснейшая госпожа,Урок я должен кончить до заката.

Вы посидите, а пока за васЯ потружусь. Давайте мне бревно.

О нет, великодушное созданье!Пусть у меня сломается хребет,Пусть разорвутся жилы от натуги,Но я не стану праздно наблюдать,Как черная работа вас бесчестит.

Мне так же, как и вам, приличен труд.Но мне он легче: я по доброй волеТрудиться буду, вы ж – по принужденью.

Попалась ты, бедняжка! Ах, как тянетТебя к нему!

Вы так утомлены.

Нет, госпожа. Когда я вас встречаю,Мне даже ночь светла, как ясный день.Молю вас, назовите ваше имя,Чтоб мог я вас в молитвах поминать.

Меня зовут Миранда.

(В сторону.)

Ах, отец!Я ваш запрет нарушила!

Миранда!Миранда – значит чудная. И вправдуВы чудная, чудесней всех на свете!Случалось с восхищеньем мне смотретьНа многих женщин, часто я бывалЖурчанием их речи околдован,Иные мне по сердцу приходились, –И все же ни одной я не встречал,В которой бы не видел недостатков,Пятнающих достоинства ее.Но в вас изъянов нет, вы – совершенство,Созданье выше всех земных существ.

Здесь женщин нет, и женское лицоЯ видела лишь в зеркале. И знаюЯ только двух мужчин, кого могуНазвать людьми: отца и вас, друг милый.Все остальные неизвестны мне;Но поклянусь ценнейшим из сокровищВ моем приданом – чистотой своей, –Мне больше в мире никого не надо,Вас избрала я в спутники себе.Само воображение не можетСоздать лицо прекраснее, чем ваше.Но я заговорилась, позабывВнушения отца.

Я принц, Миранда,А может быть (не дай господь!), король.И дровоносом был бы я не дольше,Чем муху на лице своем терпел,Когда бы не… Послушайте, Миранда!..В тот миг, как я увидел вас впервые,Моя душа взметнулась вам навстречу,Отдав меня вам в рабство навсегда.Лишь ради вас ношу я терпеливоТяжелые колоды.

Так меня Вы любите?

И небеса и землюЗову в свидетели своей любви!Коль правду говорю я – пусть ониМое признанье счастьем увенчают;А если лгу – пусть в беды обратятВсе радости, что мне судьба сулила!Бескрайне, безгранично, беспредельноТебя люблю, боготворю и чту!

Как я глупа: я слезы лью от счастья!

Прекрасна встреча любящих сердец!Пусть небеса дадут благословенье Союзу их!

О чем же плачешь ты?

О том, что не могу, что не умеюРасстаться с тем, что я хочу отдать,Взять то, что мне нужнее самой жизни.Но нет!.. Чем больше я скрываю чувства,Тем вырываются они сильней.Прочь, лицемерье робкое! На помощьПриди ко мне, святое простодушье! –Твоей женой я стану, если тыМеня захочешь взять. А не захочешь –Умру твоей рабой. Ты как подругуМеня отвергнуть можешь, но не в силахМне помешать служить тебе всегда!

Нет, будешь ты владычицей моей,А я – твоим рабом.

Так ты – мой муж?

О да! Ликует сердце, словно пленник,Отпущенный на волю. Дай мне руку!

Возьми ее! И вместе с нею – сердце!Теперь прости. Прости – на полчаса.

Прощай! Сто тысяч добрых пожеланий!

Фердинанд и Миранда уходят в разные стороны.

Я не могу таким же быть счастливым,Как те, кому все эти чувства внове;И все-таки я бесконечно счастлив.Но мне уже пора вернуться к книгам:Немало предстоит еще свершить.

(Уходит.)

Сцена 2

Другая часть острова.

Входят Стефано и Тринкуло; за ними – Калибан с бутылкой в руках.

И слушать не желаю! Вот когда бочка опустеет, тогда и начнем хлебать воду. До тех пор – ни капли. А потому держись по ветру и лавируй. Эй ты, слуга-чудище, лакай за мое здоровье.

Слуга-чудище?.. Ну и дурацкий остров! Говорят, на нем живет всего пять человек. Трое из них – мы. Если у остальных в башке творится то же, что у нас, то здешнее государство шатается.

Пей, слуга-чудище! Пей, раз я тебе приказываю. Смотри-ка, да у тебя уже глаза на лоб полезли.

А куда же им лезть? Вот было бы занятное чудище, если бы у него глаза полезли под хвост.

Мой вассал-чудище утопил свой язык в хересе. А вот меня и море не могло утопить. Я плавал, плавал – сто двадцать миль проплыл, пока добрался до берега. Ей-богу, чудище, я назначу тебя моим главнокомандующим… нет, лучше моим знаменосцем.

Главнокомандующим – еще куда ни шло. А знамя ему не удержать.

Видишь ли, мусью чудище, мы не собираемся ходить в атаку.

Никуда вы не будете ходить. Уляжетесь тут, как псы, без дальних слов.

Урод! Пророни хоть раз в жизни словечко, если ты приличный урод!

Здоров ли ты, мой светлый повелитель?Позволь мне полизать тебе сапог,А трусу этому служить не стану.

Ты врешь, невежественное чудище! Я сейчас такой храбрый, что могу даже стражника толкнуть. Отвечай, распутная ты рыба, разве может быть трусом человек, который выпил столько хереса, сколько выпил я за сегодняшний день? Ты, наверно, потому так чудовищно врешь, что сам ты полурыба, получудовище.

Смотри, как он глумится надо мной!Не дай меня в обиду, государь!

Хи-хи-хи! Он изрек «государь»! Это чудище совсем дурачок!

Опять! Ты слышал – он опять смеется.Молю – его ты насмерть загрызи!

Тринкуло, не распускай язык! Если подтвердится, что ты мятежник, то я прикажу на первом же дереве… Бедное чудище – мой подданный, и я не позволю его обижать.