Пьесы [сборник] - Жан Жене
САИД. Нищенка…
ЛЕЙЛА …воняет. Ей положено. Ей бросают монетку и бегут от нее с отвращением.
Недолгая пауза.
САИД (в восхищении). Ты будешь барахольщицей!
Более долгая пауза.
СТОРОЖ (наполовину проснувшись). Вы снова! Ночь хочет, чтобы все спали. Замолчите, влюбленные, и спите.
Пока Саид и Лейла говорили, легионеры, которые возникли при словах Г-на Бланкензи «Там такое спокойствие…», начинают проявлять активность, закрывают походные сумки, поправляют свои патронташи и т. д. Вдруг раздается звук рожка, который, как и в первый раз, имитируется голосом. Все встают смирно; они приветствуют знамя, которое должно находиться в правой кулисе, затем выходят за ширму, предварительно тяжелым шагом пройдя по кривой, будто собираются в дальний поход. Сержант, который так и не успел застегнуться, остается один. На стуле суетится Сторож.
Саид и Лейла, похоже, спят.
(Отдавая честь, когда прекратился звук горна). Здесь, господин полковник! (Затем словно просыпается, встряхивается и кричит в глубину сцены.) Это ты там опять на дудке играешь? Завтра утром, до рассвета, ты попадешь в карцер. (Зевает, снова садится и, кажется, уже совсем засыпает, потом говорит сам себе, повторяя реплики, звучавшие выше.) Видел?.. Так точно, слышал? Так точно. (Засыпает.)
Сержант стоит перед верхней ширмой. Он заканчивает застегивать свои штаны, затем китель. К нему подходит Лейтенант, какое-то время молча на него смотрит.
ЛЕЙТЕНАНТ. Совсем скоро мы будем на волоске от смерти… С ними нужно будет драться врукопашную… они ждут нас за крепостью…
СЕРЖАНТ (вяло). Я готов.
ЛЕЙТЕНАНТ (пристально глядя на Сержанта). Я в этом не сомневаюсь. У вас прозрачные глаза, как у всех здоровенных рыжих шотландцев. Взгляд саксонца еще более холодный, чем взгляд германца. И такой печальный, иногда…
СЕРЖАНТ (шаловливо). Вы часто смотрите мне в глаза?
ЛЕЙТЕНАНТ. Я хорошо выполняю свой долг старшего по званию. Я их рассматриваю… Когда ваш козырек не слишком низко надвинут. (Своим платком протирает портупею Сержанта, который и ухом не ведет.)
СЕРЖАНТ (продолжая застегиваться). Чего бы мне хотелось, так это надеть на голову венок из васильков и незабудок!.. Сидеть на берегу реки и пришивать пуговицы… Голым завернуться в белые простыни…
Пауза.
Высокая девушка только что развесила белье и бежит…
ЛЕЙТЕНАНТ. Ваш взгляд холоден: вы — прирожденный военный.
СЕРЖАНТ (берет свою сумку и набивает ее)…Высокая девушка бежит, вот, правда, мне не удается догнать ее, так быстро она бежит на своих каблуках…
Все ширмы уже пришли в движение и убираются в кулисы.
ЛЕЙТЕНАНТ. Скоро мы будем на волосок от смерти: она ведь тоже та девушка, что только что развесила белье. Потом про нее скажут: эта пожила. Ее походка станет более тяжелой. Станет заметно, как она дышит под платьем. Вы даже, может быть, женитесь на ней. Вы готовы?.. Они бросают гранаты… Попробуем заблокировать их между крепостью и кладбищем. Вы — прирожденный военный. Доказательством тому — ваш слишком низко надвинутый на глаза козырек… который их скрывает.
Уже встала на место другая ширма.
Комментарии к одиннадцатой картине
Прежде всего о том, как должны быть экипированы легионеры: у них должны быть рюкзаки, напоминающие настоящие рюкзаки легионеров, но ружья их из крашеного дерева.
Приклад и штык — голубого цвета, все остальное — розового.
Легионеры появляются не из-за ширмы, они просто поднимаются. Лейтенант идет пятясь, чтобы наблюдать за войском, он несколько раз оборачивается, чтобы видеть место, куда они идут. Шагая таким образом, задом наперед, легионеры натыкаются друг на друга, то есть второй легионер оказывается на коленях у того, кто идет за ним, когда он поднимает ногу, чтобы идти назад.
Если бы этот набросок был лучше сделан, он дал бы представление о том, чего я хочу добиться:
Короче, как Blues Bell Girls.
Все военные, Лейтенант, Сержант, Г-н и Г-жа Бланкензи должны быть сантиметров на тридцать — сорок выше, чем арабы.
В диалогах Саида и Лейлы реплики наезжают одна на другую, согласно подчеркнутым словам и слогам.
Создание образа, например, Сержанта:
Я хочу, чтобы Сержант под грубым обличием прятал бы, как мог, глубокую рану. Прежде всего, надо подобрать актера с соответствующей внешностью, ведь нельзя обозначить рану, пришив вокруг нее оборку. Умелый костюмер должен соблюсти утрированные пропорции: не надо бояться переборщить: пусть сапоги будут на очень высоких каблуках и подошвах (которые, впрочем, не должны затруднять кошачью походку). Надо добиться за счет грима, чтобы лицо выглядело не столько красивым, сколько сексуальным. Значит, придется прибегнуть к почти золотым накладным волосам, искусственным ресницам, разноцветной раскраске кожи и губ, вставить зубы. Костюм такой: на обычную солдатскую форму Сержант, почти в бреду, нацепляет такое количество детских побрякушек, что они фактически закрывают форму, как иногда это бывает с чемоданами, всю поверхность которых покрывают наклейки со всего мира.
Жесты должны быть широкими. В момент своего появления жесты Сержанта должны быть грубо-преувеличенными, пока он не прорвет ширму мертвецов, затем, по сравнению с тем, что было вначале, его жесты сжимаются.
Преувеличенными выглядят скорее его скрытность, жестокость, недоброжелательность, чем его фанфаронство. Поэтому голос его должен быть визгливым, если можно — пронзительным, несколько напоминать голос кастрата, он всегда начеку, готов схватиться за оружие, вступить в бой, он избегает смотреть в глаза Лейтенанту, ходит покачиваясь, мелкими шагами. Когда Лейтенант подходит к нему, чтобы поправить кепи, Сержант живо реагирует, в этой реакции проявляется и дерзость, и вызов: он либо отступает, либо приближается со злостью и неприязнью. Это движение надо поискать. Он может, например, принять защитную позу или отпрыгнуть назад. Когда же он появляется у мертвых, он, наоборот, становится как девушка, без своих пистолетов и ножей, без своей грубости, как девушка, склоненная над стиркой, с улыбкой на устах. Жесты становятся плавными, гибкими, мягкими. Как вьюнок, если хотите, хрупкий и стойкий одновременно, который закручивается и вьется вокруг чего угодно или, точнее говоря, вокруг себя самого, каким он был.
Рассказывая о своей смерти, Сержант преувеличивает — в голосе и в жестах — гротескную, клоунскую сторону операции.
Откуда эта грубость в Сержанте? По правде говоря, сам не знаю, но я могу придумать причину: арабы, населяющие эту ночь в холмах, отличаются какой-то особой, баснословно чудовищной мужественностью. Таким
