Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра

Ася. Здорово, остроумно!

Чокнулись, выпили.

Георгий Никитич. Ты что залпом, Ася? Это же ликер, вкуснятина!

Ася. Залпом, по-нашему, тоже вкуснятина!

Георгий Никитич принял водочки, закусил капусткой, рядом молодая хорошенькая женщина, он помягчел, склонен разглагольствовать.

Георгий Никитич. Если бы ты знала, Ася, как я задерган нашим родимым сервисом!

Ася (поразилась). Неужели и вам хамят?

Георгий Никитич. Наоборот. Меня раздражает и бесит липучая обслуга. И в городе, и здесь. Вот заказал датскую водку, и принесли… и сразу…

Ася. Надо было не сразу?

Георгий Никитич. Я не про то… Что не скажу — все выполняется. Все услужливые, все улыбаются. Хоть бы кто оскалился! Тяжело, Ася!

Ася (сдерживает улыбку). Я вам сильно сочувствую!

Георгий Никитич. Насмешничаешь? Мне так хочется что-то самому добывать, плечами расталкивать, в очередях помыкаться, чтоб заказать мясное и чтобы в ответ — нету мяса!

Ася (немного осмелев). В городе, Георгий Никитич, это я вам запросто организую!

Георгий Никитич (талдычит свое). В людях исчезло чувство достоинства и появилось сплошное угодничество! Вот когда работаешь — времени думать нету, а на отдыхе, в передышке, я думаю — для кого работаю? Где они? Может, ты тут одна и есть!

Ася. Не надо так, Георгий Никитич!

Георгий Никитич. Ты мне нравишься, Ася, ты пока еще не испорчена, как все другие. (Поднимается с места и что-то шепчет на ухо Асе.)

Ася (даже покраснела от смущения и шепотом). Что вы, Георгий Никитич!

Георгий Никитич (тоже тихо). Валяй, Ася! Ну!

И Ася… издает душераздирающий вопль. Оба прислушиваются — никакой реакции. Тишина.

Ася. Может, никто не услыхал?

Георгий Никитич. Нет, это они решили, что я тебя насилую и сознательно не идут к тебе на помощь! Валяй еще раз!

Ася опять кричит. Опять изо всех сил. И опять никого. Тогда Георгий Никитич шарит рукой под столиком, находит какую-то невидимую кнопку, нажимает ее и говорит:

Начальника охраны ко мне!

Немедленно возникает Тюбиков.

Тюбиков. Тюбиков Всеволод Иванович прибыл!

Георгий Никитич. Ты отвечаешь за мою безопасность?

Тюбиков. Так точно, Георгий Никитич!

Георгий Никитич. Ты слышал истошный крик?

Тюбиков. Слышал, Георгий Никитич!

Георгий Никитич. Почему не поспешил на выручку?

Тюбиков. Так не вы же кричали, а Ася!

Георгий Никитич. Может быть, я ее бил?

Тюбиков. Все может быть, Георгий Никитич!

Георгий Никитич. Насиловал?

Тюбиков. Такого не допускаю, Георгий Никитич!

Георгий Никитич. Ты болван, Тюбиков, на меня было покушение!

Тюбиков. Шутите, у нас покушениев не бывает! У нас муха, не имеющая допуска, не пролетит!

Георгий Никитич (с издевкой). А крыса пролетит?!

Тюбиков. Крысы у нас не водятся!

Георгий Никитич быстро глянул на Асю, и она догадалась.

Ася. Знаете, Всеволод Иванович, по «Уюту сердца» пробежала крыса!

Георгий Никитич (уточняет). Две крысы. И Ася натурально завизжала. А если бы крыса меня укусила? Крысы разносят СПИД!

Тюбиков. Дал маху, Георгий Никитич! Изловим в течение нескольких минут. Разрешите идти?!

Георгий Никитич. Идите!

Тюбиков удаляется.

Георгий Никитич и Ася заговорщически улыбнулись друг другу.

Георгий Никитич. (Шепотом спрашивает.) Семечки уважаешь?

Ася. Еще как!

Георгий Никитич. Сейчас полузгаем! (Подмигивает Асе.) Ну-ка еще разок!

Ася вновь издает пронзительный крик. И снова никто не появляется.

(Даже восхитился.) Вот это дрессировочка! Не идет этот гад, Тюбиков! Садись, Ася, рядом со мной, я пододвинусь. Не бойся! Дай хоть посижу с человеком!

Ася осторожно присаживается на краешек кресла.

Бери семечки, Ася. Только вот куда будем шелуху сплевывать?

Ася. Вон, в вазу!

Георгий Никитич. Идея блестящая. Тем более вазе этой лет двести!

И тут вновь возникает Тюбиков.

Тюбиков. Разрешите, Георгий Никитич? Ваше указание исполнено. Вот они.

Георгий Никитич (не понял). Кто?

Тюбиков. Крысы. Серые. Он и она. Пойманы и расстреляны.

Высоко поднимает руку, в которой держит за хвосты двух несчастных зверьков.

На этот раз Ася визжит уже искренне, визжит от неподдельного ужаса.

Та самая комната, которую можно назвать диспетчерской или пультовой, или как-то еще. Сейчас здесь накрыт стол. На столе разнообразные яства и разнообразные напитки. За столом Крутилина, Тюбиков, Зобова и Тамара, и все они… в наушниках, точнее, в одном наушнике, чтобы не только подслушивать, но и иметь одновременно возможность комментировать подслушиваемое.

Тамара. Я сама ему книжку Тургенева принесла и теперь он из этой книжки ей вслух прочитывает! С ума сойти и не вернуться!

Крутилина. Тамара, расслабься! Через Тургенева и его знаменитую повесть «Ася» — это у него лихой подход! (С уважением.) Профессионал!

Тюбиков. Ну, слушаем, ну и что, все одно — скукота…

Тамара. Не скажите, Всеволод Иванович (с издевкой), как этот Георгий Никитич выкобенивается, все-таки он ее уложит…

Крутилина. Лично мне очень даже весело…

Тюбиков. Вот если б туда еще видеокамеру, чтоб мы не только слышали, но и видели, тогда другой компот!

Зобова (мечтательно). Да, это бы похлеще американского кино!

Крутилина. Видеокамеру в спальню — не разрешу! Это безрассудно!

Зобова. Вы, Римма Петровна, хотели сказать безнравственно!

Крутилина. Отстань ты со своей образованностью!

Пряник. Курица — птица малообразованная, а какие из нее блюда!

Тамара (вся в напряжении). Ой, до чего он морочит ей голову и остальные места. Он ее вот-вот положит!

Крутилина. Тамара, расслабься!

Пряник. Приличная, молодая, порядочная, ей чувства нужны, а не ваша ритмическая гимнастика!

Крутилина. Бот он при помощи писателя Тургенева и подбирает чувственные слова, нет, все-таки у него класс! (Вдруг.) Тихо! Слушайте все!

Голос Аси. Не старайтесь, Георгий Никитич, я буду стоять насмерть, как часовой на границе!

Крутилина (удовлетворенно). Моя школа!

Голос Георгия Никитича. Ты, Ася, пришлась мне по душе и по сердцу, но ведь и я тебе понравился, так ведь, Ася?

Крутилина. Ну что, скинемся по червонцу? Ставлю, что он ее не… как бы это сказать, в кровать не утащит!

Пряник (вслед за Крутилиной кладет в вазочку деньги). В жизни все зависит только от курицы, и поэтому ставлю, что петух проиграет!

Тамара (вносит деньги в лотерею). У меня другое мнение. Конечно, она не просто честная давалка. Но… ей ведь тоже скучно, как всем нам, только ей наоборот скучно… Что она видела в жизни? Кафе-столовая номер восемь? Студента с прыщами? Комнату в коммуналке? Фильм из западной жизни? А тут она сама в этой жизни и посередке! И такой значительный человек! И такой… на это дело нацеленный! У нее голова кругом и сознания уже нету! Ставлю на то, что она, к сожалению, ему выдаст!

Крутилина. Тамара, выбирай выражения, ты находишься в обществе, зараза!..

Зобова. Тамаре виднее, у нее опыт!

Тамара. Ну, есть опыт! Меня за опыт, знаешь, как любят? А ты, докторица, что имеешь от жизни — пожрать, пожрать и потом клизму?

Крутилина. Грязно, Тамара, стыдно, Тамара, расслабься!.. А ты на что ставишь, доктор?

Зобова (вносит деньги). Я как вы, Римма Петровна, Георгий Никитич здоровье свое зря надрывает!

Тюбиков. Я тоже ставлю, что проиграет Георгий Никитич. (Достал из кармана десять рублей и положил в вазочку.) Мы будем делить десятку Тамары на четверых, по два пятьдесят на каждого (смеется), большой доход! Эту Асю в городе, в кадрах стращали, предупреждали, теперь здесь Римма Петровна ее обрабатывала, да она скорей со страха помрет, чем…