Никто не выVOZит эту жизнь - Герман Умаралиевич Садулаев

исправлен и вылечен. «Я знаю, – сказал Станислав Валерьич, – мне рассказывал о вас Алексей Андреевич». Всё заняло от силы минут пятнадцать. Я рассказал про когнитивную терапию. Станислав Валерьич улыбнулся: «Когда у человека депрессия, это не потому, что ему просто грустно. Это потому, что у него разладилась биохимия в организме. И совет „не грусти!“ ему не поможет. Я выпишу вам две таблетки. Через две недели вы почувствуете улучшение. Через два месяца вы будете совершенно здоровы. Больше ко мне приходить не надо. Вот вам номер телефона, звоните, докладывайте. Если понадобится, я откорректирую схему. До свидания! Большой привет Алексею Андреевичу. И кстати, я читал ваши книги». Ты выходишь из клиники, окрылённый надеждой. Впервые за многие месяцы, а может, годы. В указанной Станиславом Валерьичем аптеке узнают его почерк, выдают тебе таблетки, а рецепты не забирают. И смотрят с любовью: вот ещё один избранный, Нео. Спасённый. Через две недели тебе действительно становится лучше. Хотя это не очень точная формулировка. Просто та персона, которой всегда было плохо, она как бы немного ампутируется. А вместо неё в психику встраивается новая персона. Которой вполне себе ничего так. Это сложно сразу понять. Я потом объясню. Сейчас есть дела поважнее.

Я думаю, они всё-таки начнут войну. За день до вторжения по телевизору выступит президент Зеленский и скажет, что в рамках ООС будут проведены масштабные военные учения, направленные на отработку взаимодействия при отражении нападения вероятного противника. И что Украина не планирует никаких военных действий, так как он, Зеленский, не видит альтернативы политическому и дипломатическому решению вопроса с восточными областями. Это дезинформация, призванная объяснить скопление войск и техники на линии разграничения и ввести в заблуждение жертв готовящейся агрессии. Вторжение начнётся рано утром, за два часа до рассвета. В лучших традициях вермахта. Артподготовки не будет. Штурмовые группы просто двинутся в темноте на позиции вооружённых сил ЛНР и ДНР. Связывающие атаки будут идти всему фронту. Но главные удары нанесут в трёх местах:

• на юге, по направлению от Мариуполя на Новоазовск, вдоль шоссейной дороги. В тылу оборонительных позиций ДНР украинские катера ночью высадят десанты. Оборону взломают в считаные часы. К полудню Новоазовск будет занят, части ВСУ выйдут к государственной границе и начнут стремительно продвигаться вдоль неё на север, захватывая пограничные посты и переходы;

• на севере, по направлению от станицы Луганской через Николаевку и Новокиевку на Новосветловку и далее на Краснодон, с выходом к государственной границе. Операция пройдёт успешно, к границе выйдут и станут продвигаться вдоль неё на юг, захватывая пограничные посты и переходы, на соединение с южной группировкой;

• в центре, по направлению от Артёмовска на Шахтёрск, через Углегорск, между Дебальцево и Горловкой, ровно по границе между ЛНР и ДНР: в расчёте на слабость обороны и сложности управления на стыке зон ответственности республик. Здесь, однако, продвижение будет не столь стремительным.

В целом замысел генштаба ВСУ ясен: обойти с флангов города Донецк и Луганск, взять под контроль границу с Россией, все дороги и переходы. Замкнуть республики в кольцо и начать осаду городов и основных сил повстанцев. Но главное – граница. Не дать России ввести свои войска на территорию ЛНР и ДНР. Если Россия будет переходить границу, атакуя уже занявшие её части ВСУ, то это станет бесспорным фактом агрессии, вторжения на территорию Украины, и международное сообщество включит режим самых жестоких санкций против России, а НАТО окажет Украине неограниченную военную помощь в отражении российской агрессии не только оружием, но и воинским контингентом. Армии ЛНР и ДНР к отражению нашествия окажутся не готовы. Россия не успеет поставить обещанное современное оружие и боеприпасы. Оборона на направлениях главных ударов, особенно на севере и юге, посыпется. Потери будут огромными. Артиллерия ВСУ начнёт обстреливать Донецк, Луганск и объекты в глубине обороны. Москва, очевидно, будет в растерянности. Это цугцванг, любое решение ведёт к ухудшению российских позиций. Не вмешаться – потерять республики и свой авторитет как внутри страны, так и среди союзников. Вмешаться – получить большую войну с участием НАТО, исход которой невозможно предсказать. Москва будет делать только заявления. Но не заявлений ждут от Кремля на Донбассе, не заявлений. Сразу откроются вербовочные пункты. Соцсети запестрят объявлениями о наборе добровольцев. Однако народ не будет торопиться. Очереди в вербовочных пунктах, коими опять станут военно-патриотические клубы и организации ветеранов, не выстроятся. Зато выстроятся очереди в обменные пункты. Люди начнут скупать доллары и евро. Пойдут слухи, что свободный обмен валют запретят, а рубль рухнет. Курсы вырастут. Отношение к войне у народа довольно вялое. Не хотят воевать. А потому что передержали. Эта круглосуточная пропаганда войны, за несколько лет она набила оскомину. Надо было сразу начинать войну, пока тема была ещё горячая. Потому что народ – он как женщина. Женщину надо брать сразу. Пользоваться шоком и эффектом новизны. Об этом не говорят, но на самом деле уговорить женщину на секс на первом свидании легче, чем на втором. На втором легче, чем на третьем. На третьем всё же вероятнее, чем на четвёртом. А если ты не проник в неё и на четвёртом свидании, то всё. На тебе пожизненное клеймо лоха, неудачника и обитателя френдзоны. Мужчины обижаются, что их держат во френдзоне. Но часто они сами виноваты. Не были достаточно решительны на первых свиданиях. Когда я познакомился с Аксиньей, она ещё училась в школе. Но и мне было всего-то лет тридцать. На первом свидании мы целовались ночью у меня в офисе. Думаю, я мог бы пойти чуточку дальше. Расстегнуть её джинсы. Она бы не сопротивлялась. А лучше – расстегнуть свои брюки. Я помню, она была в синих джинсах и голубой кофточке. На мне были лёгкие брюки и цветная рубашка (поздней тёплой весной познакомились мы). Мы выпили вина и целовались у стенки, целовались у стола с моим компьютером (как они тогда назвались? «Пентиум-два»?). Она была горячая, тяжело дышала и закрывала глаза. Я нащупывал её соски пальцами, нащупывал что-то ниже поясного ремня, там, где на джинсах твёрдая строчка, а она рефлекторно сжимала бёдра с моей рукой посередине. Всё, что мне нужно было: усадить её на офисный крутящийся стул, освободить своё распухшее от петтинга достоинство и поднести к её полуоткрытому рту, вложить в её пухлые губы (у меня осталась её фотография, теперь всякий раз, смотря на её губы, я не могу не думать об этом). Дальше рефлекторно кольцо её губ сомкнулось бы и язык, увлажняемый с двух сторон, начал