Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны - Юрий Викторович Рубцов
Е.А. Гольбрайх: «Из тыла прибывает эшелон уголовников, человек четыреста и больше, и рота сразу становится батальоном, продолжая именоваться ротой. Сопровождают уголовников конвойные войска, которые сдают их нам по акту… Что за народ? Тут и бандиты, и уголовники-рецидивисты, и укрывающиеся от призыва, и дезертиры, и просто воры. Случалось, что из тыла прибывали и несправедливо пострадавшие. Опоздание на работу свыше двадцати минут считалось прогулом, за прогул судили, и срок могли заменить штрафной ротой»[268].
Досрочному освобождению от уголовного наказания не подлежали лица, осужденные за тяжкие уголовные (бандитизм, преступления против порядка управления и т. п.) и политические преступления. Однако в таком огромном конгломерате лагерей и колоний, как ГУЛАГ, в котором на 22 июня 1941 г. находились 2,3 млн человек, да еще в условиях военного времени ситуация была крайне сложная, и пунктуально выполнить все требования законодательства и огромного числа подзаконных актов, даже если исключить злоупотребления, было просто невозможно.
Имело место, например, нарушение режима содержания заключенных. По положению, должны были раздельно содержаться осужденные к лишению свободы до трех и свыше трех лет: первые – в исправительно-трудовых колониях, вторые – в исправительно-трудовых лагерях. В действительности, по оценке начальника ГУЛАГа В.Г. Наседкина (сентябрь 1943 г.), в ИТК содержалось «свыше 500 тыс. заключенных, осужденных на сроки свыше трех лет, в том числе за такие преступления, как измена Родине, контрреволюционные и особо опасные», а в ИТЛ оказалось около 50 тыс. осужденных на сроки менее трех лет[269].
Такое беспрецедентное «перемешивание» позволяло какой-то части уголовников посредством мобилизации в действующую армию или направления в штрафные части досрочно выйти на свободу, что при иных условиях было бы невозможным.
3.3. Штрафные части для отдельных категорий военнослужащих
Утвержденные приказом НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г. Положения о штрафных батальонах и ротах предусматривали, что последние будут иметь характер стрелковых (пехотных) формирований и придаваться в бою стрелковым соединениям и частям: штрафные батальоны – стрелковой дивизии (отдельной стрелковой бригаде), штрафные роты – стрелковому полку (дивизии, бригаде).
Ход войны и характер боевых действий потребовали уточнения установленного этим приказом порядка, что было связано с необходимостью учесть специфику других видов Вооруженных сил и родов войск. Главным образом это касалось военнослужащих ВВС и ВМФ. Необходимость в уточнениях продиктовал и гендерный фактор – наличие в составе нарушителей законов и воинской дисциплины известного числа женщин-военнослужащих.
Военнослужащие ВВС
С самого момента учреждения штрафных частей высшее командование Вооруженных сил СССР не планировало делать для лиц, служивших в авиации, никаких исключений. Выше упоминался приказ И.В. Сталина как наркома обороны – № 0685 от 9 сентября 1942 г. Приведем здесь некоторые интересные – в контексте развиваемой здесь темы – подробности.
Нарком получил докладную записку своего первого заместителя генерала армии Г.К. Жукова, члена ГКО Г.М. Маленкова и заместителя наркома обороны по авиации, командующего ВВС Красной армии генерал-лейтенанта авиации А.А. Новикова, в которой приводились факты «позорного поведения» летчиков истребительной авиации на Калининском, Западном, Сталинградском, Юго-Восточном и других фронтах – уклонения от воздушного боя. Сталин отреагировал приказом, в котором летчиков-истребителей, сознательно избегавших боя с воздушным противником, потребовал предавать суду военного трибунала и направлять в штрафные части – в приказе сделан особый акцент – «в пехоту»[270].
Результаты выполнения приказа отразились в архивных документах. Уже в первые пять месяцев существования 1-го ОШБ Сталинградского (Донского) фронта (с 1 августа по 30 декабря 1942 г.) летно-подъемный и технический состав был представлен четырьмя командирами звена, двумя штурманами эскадрильи, восьмерыми авиатехниками, двумя бортмеханиками. Были среди них и потери – погиб техник-лейтенант В.А. Лихобаб, бывший техник эскадрильи 750-го бомбардировочного полка[271].
Примеры выполнения сталинского приказа нашли отражение и в документах Северо-Западного фронта. Военным трибуналом 79-го района авиационного базирования был осужден к 10 годам лишения свободы пилот 161-го истребительного авиационного полка, входившего в состав 6-й воздушной армии, лейтенант А.В. Фокин на основании неоднократно проявленных «элементов трусости». В приговоре приведено несколько примеров того, как летчик под разными благовидными предлогами выходил из боя, бросил ведущего без прикрытия, в результате чего тот был сбит. Чашу терпения командования, предавшего подчиненного суду, переполнил, судя по всему, случай, когда 27 августа 1942 г. Фокин без приказа поднял в воздух после ремонта истребитель, при посадке его разбил, при этом погибли двое рабочих.
ВТ в своем приговоре оговорил отсрочку исполнения до окончания военных действий с направлением лейтенанта в действующую армию (не в штрафной батальон). Но по заключению командира полка майора Г.Н. Конева, Фокин «дальнейшую службу пилота нести не может, подлежит направлению в штрафной батальон наземных войск». В итоге летчик-истребитель оказался на положении штрафного рядового 5-го ОШБ Северо-Западного фронта[272].
Еще более сурово могла сложиться судьба старшего лейтенанта В.И. Тщедушного – командира звена 744-го истребительного авиационного полка из состава той же 6-й воздушной армии. Он был обвинен в преступлении, предусмотренном ст. 193, ч. 22 и ст. 193, ч. 2, п. «д» УК РСФСР (самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля; неисполнение отданного в порядке службы приказания, совершенное в боевой обстановке) на основании того, что «систематически проявлял трусость, т. е. самовольно оставлял поле боя в воздушном бою с противником» (в приговоре военного трибунала 7-го района авиационного базирования приводилось шесть случаев такого рода).
ВТ приговорил старшего лейтенанта к высшей мере социальной защиты – расстрелу с лишением воинского звания. На приговор последовал протест председателя ВТ фронта: мера наказания избрана чрезмерно суровая, не учтены личность старшего лейтенанта Тщедушного, его прежние боевые заслуги (летчик участвовал в войне с первых дней, был награжден орденом Красного Знамени). Протест был удовлетворен, и подсудимому была избрана новая мера наказания – 10 лет лишения свободы с содержанием в ИТЛ без поражения в правах и лишения воинского звания. Одновременно исполнение приговора было отсрочено до окончания военных действий с направлением В.И. Тщедушного на фронт. Точку в решении судьбы авиатора поставил приказ командующего войсками Северо-Западного фронта генерал-лейтенанта П.А. Курочкина, направившего осужденного в ОШБ фронта[273].
Обращает на себя внимание тот факт, что значительное число авиаторов, несших наказание в штрафных формированиях стрелковых войск, все же не относились
