Дан Берг - Страна Эрцель
Названия вещей выражают их природу. Люди хотят придать своим именам такую же значимость.
Алекс погружен в науку наук. Ступень за ступенью он поднимается по бесконечной лестнице, ведущей к вершинам духовных миров. Поначалу он несколько индифферентно принял весть о новой ипостаси супруги. Рассеянно удивился. Мысленно не одобрил. Быстро привык к тому, что жену зовут Сарой. Потом принялся обдумывать новый факт. «Зачем ей это? Ради Гилада? Нет сомнения — ради него! Она поглощена его проповедями, увлечена им самим. Я, кажется, не нужен ей!» — думал уязвленный муж. Не надо более искать ревность на дне души — вот она, как пена, вся наверху. Впервые пришла мысль о разводе. Поколебавшись, Алекс решился открыться Даркману. Жрец пришел в замешательство от чересчур конкретных предметов, быстро овладел собой и изрек несколько цитат из своих трудов на морально–этические темы. Алекс остыл, ибо наука не терпела отвлечения или остановки, а сладость учения перебивала любую горечь.
***Став эрцей, Сара приступила ко второму этапу завоевания мужа. «Я одолею скепсис и превозмогу безразличие к баккаре Даркмана, влюблю себя в нее. Пора жить интересами супруга. С чего начать? Напрошусь на экскурсию в храм жреца. Уговорю и Гилада пойти, чтобы Алекс понял, что это — серьезно», — думала Сара.
Сара, Алекс и Гилад подъехали к одноэтажному дому — это храм науки наук. Алекс, как хозяин, отворил дверь, пропустил гостей вперед. В холле почти нет мебели. Одну из стен украшает огромный, от пола до потолка, портрет Даркмана. Изображен интеллектуального вида мужчина. Очки. Элегантный костюм–тройка. Галстук. Правая рука опущена в карман брюк. Левая — опирается на глубус. Взгляд задумчивых глаз устремлен на земной шар в миниатюре. Писаная маслом картина впечатляет зрителя величием ее героя.
Из соседней комнаты скорым шагом вышел жрец. Улыбнулся, поздоровался, заметил, что Сара и Гилад разглядывают портрет.
— Ах, это, право, пустяки, — скромно заметил Даркман, — Алекс, приглашай гостей в нашу классную комнату.
Расселись вокруг овального стола, мэтр во главе. На столе множество книг.
— Дорогие мои Сара и Гилад! Алекс сообщил мне о вашем интересе к моей баккаре. Буду рад видеть вас среди последователей моих идей. Кстати, Алекс — один из лучших моих учеников, — сказал Даркман на эрците.
— Боюсь, я не справлюсь, ведь ваша баккара — на хорфландском языке, — возразил Гилад.
— Наш жрец обучает на двух языках, а книги его переведены на все языки мира, — заметил Алекс.
Эту фразу на эрците он заготовил и обдумал заранее. В тоне Гилада ему почудилась ирония.
— Я распространяю свое учение по всему миру. В стране Эрцель у меня сотни и тысячи учеников, на земном шаре у меня их сотни тысяч.
— Как вам это удается, господин Даркман? — вступила в разговор Сара.
Алекс вновь что–то заподозрил.
— Семинары, съезды, фестивали в разных странах. Но, главное, я издаю массу книг. И в этом мне помогают мои лучшие ученики, — сказал жрец и обнял за плечи Алекса.
— О, должно быть, вы исколесили весь мир! — воскликнул Гилад.
— Не скрою: этим горжусь!
— Я где–то читал, что в Лагадо некий ученый работает по интереснейшей методе. Он построил машину, которая при каждом ее запуске перемешивает случайным образом специальные карточки с записанными на них словами. Слова выстраиваются во фразы, которые ученики заносят в особый фолиант. Работа продолжается годами, и так создается наука. Ученый мечтает построить еще пятьсот таких машин и распространить добываемое им знание по всему Лагадо, — сказал Гилад.
— В Лагадо мне бывать не приходилось. Я непременно восполню пробел.
— Господин Даркман! Гилад привел всего лишь литературный пример, — поспешно заметила Сара, испугавшись, что жрец учует зубоскальство.
Алекс негодовал.
— Дорогие мои Сара и Гилад! Я не боюсь признать, что изящная словесность, психология и прочие гуманитарные сферы — не сильная моя сторона. Вас это удивляет, Сара?
— Я в прошлом журналистка и даже сочинила роман. Когда–то я это любила.
— Когда–то и я жил в Хорфландии и был другим. Страна Эрцель раскрывает таланты.
Так протекала беседа. Профессор открывал гостям всеохватность предмета его науки. Гости слушали. Из соседней комнаты послышался телефонный звонок. Даркман и Алекс вышли для важного разговора с другим континентом. Улучив минуту, Гилад выразил надежду, что книги профессора более внятны, чем его эрцит. Сара, мельком просмотрев несколько страниц на хорфландском языке, заметила, что стиль вопиет.
Даркман и Алекс вернулись. Экскурсия подошла к концу. Алекс должен был остаться с учителем. Сара и Гилад сели в машину и уехали. Алексу показалось, что в машине Гилад пожал Саре руку, а она ответила ему.
***Впервые Алексу не удавалось сосредоточиться над книгой баккары. Строки переплетались, фразы казались бессмысленными. «Как у профессора из Лагадо» — невольно подумал Алекс. Подошел учитель, заглянул ученику в глаза. «Я тоже заметил насмешку, Алекс. Я не обижаюсь, не обижайся и ты. Зачастую люди оттого смеются над делами или словами, что не понимают их. Надо твердо верить и твердо шагать. Шагать и шагать. За нами — будущее!» — проникновенно сказал Даркман.
Алекс слушал рассеянно. Черная туча на лице. «Я не ошибся, подозревая. Теперь она эрца, она — для Гилада. Для них осталась одна помеха — наш с нею брак. Что ж, помеха не велика. Помогу им. Как мыслят в унисон, однако! Пришли насмеяться. Этим тешатся. Не буду стоять на пути. Женщина, смеющаяся над мужем, не может его любить. Что потеряю? Что переменится? Суета! У меня есть баккара, есть жрец, есть цель!» — думал Алекс.
Сара дома одна. Сумятица в душе. «Гилад, кажется, пожал мне руку в машине. Это вышло случайно. Я ответила? Не помню. Мы с Гиладом смотрим на вещи одинаково. Как это много значит! Ужасно, что я затеяла эту экскурсию. Впрочем, это хорошо. Многое проясняется. Искала дорогу к сердцу Алекса. Нашла и разрушила ее. Вместе с ним разрушили. Человек больше всего боится насмешки. Он уязвлен. Он ревнует. Я люблю его. Люблю? Я не нужна ему. Он не со мной. Он пребывает в высших мирах. У него своя жизнь. В ней нет места для меня. Я поняла: мне не совладать с ненавистью к этой его страсти, к баккаре проклятой! Между нами пропасть. Что будет?» — думала Сара. Потом заплакала.
Проходят дни, недели. Сара горюет, Алекс вешне холоден. Сара не вынесла отчуждения, подступилась к мужу с разговором. «Нам есть, что вспомнить, Алекс! Или все хорошее в прошлом? Что будет с нами? Не молчи!» — сказала, и слезы не дали продолжить. «Я помню хорошее. Но все изменилось. И у тебя и у меня. Мы стали другими. Каждый нашел свою судьбу. Да, да, не возражай! Я не слепой. Не будем стоять друг у друга на пути. Расстанемся.» — произнес Алекс непривычно длинную тираду. «Он все обдумал. Он умен. Боюсь, он прав. Однако, он умеет принимать решения! Слишком поздно он явил свое умение!» — с горечью подумала Сара.
Гилад замечал разлад между супругами, замечал, что они таятся, одобрял такую скрытность, и сам был нем. Знал: Люди, которые ни о чем не спрашивают — самые лучшие утешители. Наконец, он решился задать вопрос Саре. Ее тихий ответ оглушил: «Мы развелись.» Его первая мысль — о себе. Вернее о себе и о ней. Рациональный ум не трудится без цели, он отбрасывает заведомо недосягаемое. Сара нравилась Гиладу, но запретное изгоняется в подсознание. И тут — негаданная перемена! Возможно, счастливая для него перемена. Бог даст, и он станет для Сары кем–то большим, нежели функционером добровольного общества. Но — не спешить! Пусть Сара переживет свою драму. И она не должна думать, что он суетливо цепляется за свой шанс.
Саре нравился Гилад. Правда, он не будил в ней чувство необъяснимого и потому счастливого душевного волнения, чувство, которое она называла любовью, но сравнения с минувшим неуместны. И события пошли по тому пути, по которому не пойти они не могли.
***Скоро свадьба. Жрец из Бейт Шэма запишет в книгу брачных союзов новую строку.
«Я на седьмом небе! А все–таки я уподобился Пигмалиону! Сара будет моей. Жаль, что я не древний язычник, и запрещено мне щедрой жертвой благодарить Афродиту!» — умиротворенно размышляет Гилад.
В Саре открылся еще один талант. Хватко выучившись честному бизнесу, она приводила в страховую контору одного за другим новых клиентов — новоприбывших из Хорфландии. «С театральной быстротой меняются декорации, актеры, роли. По дороге в страну Эрцель, в самолете, мне приснилось, что прежней моей жизни продолжения не будет, а проживу я две жизни, и вторая станет счастливее первой. Вот и начинается моя вторая жизнь!» — думает Сара.
Жрец благословил молодых и сделал запись. И Сара Фрид стала Сарой Фальк.
Свадьба немноголюдна. Приглашены родня и близкие друзья. Нелегко принять в семью вчерашнюю хорфландку. Бернар и Луиза почти счастливы. «Она так умна, так мила. Вот только…» — говорит Луиза. «Предрассудки! Все будет великолепно!» — искренне, как ему кажется, возражает Бернар. Предрассудки, впитанные с молоком матери, мы считаем непреложными истинами.
