Император Пограничья 14 - Евгений И. Астахов

Младший брат, ждущий своего часа. А я только что загнал старшего в угол, создав подходящие условия для чужого карьерного роста. Неужели Савва решил воспользоваться моментом?..

Я сохранил непроницаемое выражение лица, готовясь слушать.

Савва Акинфиевич сел обратно, сложил руки на столе и посмотрел на меня оценивающе. Ни тени неловкости, ни намёка на нервозность. Только холодный расчёт.

— Ваша Светлость, позвольте мне быть откровенным, — начал он без лишних прелюдий. — Мой брат совершил ошибку, ввязавшись в эту авантюру с подавлением маркграфа Угрюма, а затем и князя Владимирского. Все прошлые попытки устранить вас провалились. Род теряет деньги на этом конфликте. Никита Акинфиевич потерял союзника в лице Яковлева. Сегодня в суде он получил удар по репутации, который может стоить ему положения в Палате Промышленников.

Я молча слушал, не перебивая. Савва говорил ровно, без эмоций, будто излагал деловой отчёт.

— Род Демидовых не должен страдать из-за просчётов одного человека, пусть даже этот человек — мой брат и глава рода, — продолжил Савва. — Я предлагаю урегулировать ситуацию досудебно. Иск против Владимирского княжества будет отозван. Взамен вы отзываете встречный иск. Никаких претензий с обеих сторон. Род Демидовых сохраняет лицо, избегая публичного скандала с обвинениями в военных преступлениях. В качестве компенсации я публично принесу вам извинения, а мой род выплатит отступные — сто тысяч рублей.

Я откинулся на спинку стула, переваривая предложение. Логично. Прагматично. Савва Акинфиевич мыслил как трезвый бизнесмен, а не как обиженный противник, жаждущий реванша любой ценой.

— А ваш брат согласен? — спросил я, хотя уже догадывался об ответе.

Савва усмехнулся — холодно, без тени юмора:

— О брате не беспокойтесь, Ваша Светлость. Он… переосмыслит свою позицию.

Подтекст был очевиден. Савва давно ждал момента, чтобы убрать брата с поста главы рода и Палаты Промышленников. Я дал ему идеальный повод. Никита Акинфиевич оказался загнан в угол — проигранная война, судебный процесс с тяжкими обвинениями, потеря союзника. Идеальная ситуация для внутрисемейного переворота.

Я мысленно взвесил ситуацию. Семейные дела Демидовых меня не касались. Мне было всё равно, кто из братьев возглавит род — Никита или Савва. Важно было получить максимум выгоды из сложившейся ситуации.

— Двести тысяч рублей, — сказал я спокойно. — И магическая клятва не злоумышлять против меня, моего рода и моих владений.

Савва Акинфиевич не дрогнул. Он явно ожидал торга.

— Двести тысяч — серьёзная сумма, — заметил он задумчиво, — но приемлемая, учитывая альтернативу в виде публичного скандала и разбирательств. Магическая клятва… — он помолчал. — Согласен.

— Хорошо, — кивнул я. — Завтра утром ваш иск будет отозван. Я отзываю встречный.

Савва протянул руку через стол. Я пожал её. Рукопожатие двух прагматиков, понимающих друг друга без лишних слов. Никакой вражды, никаких эмоций. Просто деловая договорённость, взаимовыгодная для обеих сторон.

Принесение клятвы повторилось, связав меня магическими узамми со вторым и последним противником на ниве добычи Сумеречной стали.

— Приятно иметь дело с разумным человеком, Ваша Светлость, — заметил Савва, вставая.

— Взаимно, — ответил я, поднимаясь следом.

Мы вышли из кабинета. Савва Акинфиевич направился к выходу через служебный коридор — видимо, не хотел светиться в основном зале. Я же вернулся к Гавриле и Евсею, которые ждали меня в холле.

Следующим утром я проснулся от звонка магофона. Коршунов.

— Ваша Светлость, — голос разведчика звучал удивлённо, — новость из Переславля. Никита Акинфиевич Демидов скончался этой ночью от инсульта.

Я сел на кровати, переваривая информацию. Быстро. Очень быстро. Савва не стал медлить — устранил брата в ту же ночь после нашей встречи.

— Продолжай, — велел я.

— Савва Акинфиевич Демидов спешно объявлен новым главой рода, — продолжил Коршунов. — Первым распоряжением он официально отозвал иск против Владимирского княжества и публично принёс извинения. Причина — отсутствие достаточных оснований для продолжения разбирательства. Переславская Палата Правосудия зафиксировала отзыв. Дело закрыто.

Я положил магофон на тумбочку и посмотрел в окно, где поднималось утреннее солнце над Переславлем. Война с Демидовыми закончилась. Никита Акинфиевич дал миллион на моё уничтожение. В итоге заплатил жизнью за мир со мной.

Ирония судьбы.

Глава 20

Документы с маслянистыми пятнами от чернил лежали передо мной аккуратной стопкой, но читать я их уже перестал. Взгляд скользил по строчкам автоматически, регистрируя цифры и названия частей, а мысли крутились вокруг одной-единственной проблемы — армии, которую я унаследовал вместе с престолом.

Три полка владимирской армии, расположенных треугольником вокруг столицы в отдалённых крепостях-гарнизонах. Три артиллерийские роты, усиливающие эти опорные пункты. Стрелецкий полк. Инженерная рота. И, разумеется, княжеская гвардия — элита из элит, цвет аристократического воинства, те самые двести человек, которым полагалось защищать правителя от любой угрозы. Теоретически.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как накатывает раздражение. Кабинет Сабурова, теперь уже мой кабинет, был обставлен с показным великолепием: массивный дубовый стол, кожаные кресла, гобелены на стенах. Даже наполнение книжных шкафов подбирали не по содержанию, а по цвету переплётов. Всё для престижа. Всё ради создания образа. И ничего — ради реального дела.

Точно как эта гвардия.

Я потёр переносицу, прикрывая глаза. За окном, в серой пелене тумана, стучал мелкий ноябрьский град. Холод пробирался даже сквозь толстые стены дворца. Где-то внизу, в казармах, гвардейцы, наверное, завтракали, обсуждали погоду, чистили оружие. Жили своей привычной жизнью, не подозревая, что через час их мир изменится.

Парадокс. Именно это слово вертелось в голове последние несколько дней. Княжеская гвардия — подразделение, которое создавалось для защиты правителя. Лучшие воины. Отборная магия. Привилегии, жалование, почёт. И за что? За то, чтобы раз за разом не справляться со своей единственной обязанностью.

Веретинский умер от кинжала в горло, хотя в дворце дежурило чуть меньше сотни гвардейцев. Сабуров захватил власть, а гвардия даже не пыталась предотвратить узурпацию — просто выжидала, кто победит, чтобы продать свою верность дороже. Да, Ленский с Акинфеевым в итоге арестовали Сабурова, когда стало ясно, что его власть кончается. Правильный поступок с точки зрения закона. Но это только подтверждало главную проблему — гвардия снова решила, кому править.

Защитники, которые не защищают. Страж, который выбирает, когда стоять на посту. Элита, которая давно забыла, что значит служить.

Стук в дверь прервал мои размышления.

— Войдите.

Дверь распахнулась, впуская подполковника Ленского. Жилистый мужчина лет сорока с седыми висками и шрамом через правую бровь шагнул внутрь с отточенной военной выправкой. На левой руке поблёскивали три ряда орденских планок, правая покоилась на эфесе церемониальной сабли. Мундир выглажен до совершенства, сапоги начищены до зеркального блеска. Образцовый офицер, если смотреть поверхностно.

На груди красовался орден