Император Пограничья 14 - Евгений И. Астахов
— Подполковник Ленский прибыл по приказу, Ваша Светлость, — отрапортовал он, застыв по стойке смирно в трёх шагах от стола.
Я не спешил приглашать его сесть. Пусть постоит. Пусть почувствует серьёзность момента.
— Подполковник, — начал я, складывая руки на столе и глядя ему прямо в глаза. — У меня к вам вопрос. Как вы считаете, почему княжеская гвардия дважды не смогла выполнить свою главную функцию — защитить правителя?
Лицо Ленского дёрнулось, но он быстро взял себя в руки. Только кисти непроизвольно напряглись.
— Ваша Светлость, обстоятельства были сложными…
— Обстоятельства всегда сложные, — перебил я, но без агрессии. Просто констатация факта. — Расскажите мне, как это произошло. Что пошло не так в ночь смерти князя Веретинского?
Ленский сглотнул. Кадык дёрнулся под туго затянутым воротником мундира.
— Князь Веретинский к концу правления вёл себя… параноидально, Ваша Светлость. Боялся всех, в том числе собственной гвардии. Постоянно отсылал нас прочь. В ночь убийства мы стояли не у дверей кабинета, как положено, а в дальнем конце коридора, у поворота. Физически не могли услышать звуки борьбы.
— Вы сейчас мне объясняете, что не смогли защитить князя, потому что он вас далеко поставил? — я наклонился вперёд, чувствуя, как холодок ярости пробегает по позвоночнику. — Подполковник, ваша работа — защищать правителя. Даже от него самого. Даже если он параноик. Если Веретинский вас боялся — значит, либо вы дали повод, либо не сумели заслужить доверие. В любом случае — провал. Стоять в дальнем конце коридора вместо того, чтобы быть у двери? Это не защита. Это имитация службы.
Ленский побледнел, но держался с достоинством. Молчал, понимая, что оправданий нет.
Я откинулся на спинку кресла, делая глубокий вдох. Эмоции не должны затмевать суть проблемы. Ленский — не враг. Он часть системы, которая давно сломалась.
— Но дело не только в той ночи, — произнёс я тише, потирая переносицу
Встал, подойдя к окну.
— Что касается Сабурова… — продолжил я, давая ему возможность объяснить вторую ситуацию.
— Он бросил подразделение гвардии в бой против Угрюма, наплевав на наше фактическое предназначение, — голос Ленского звучал напряжённо, но твёрдо. — По его приказу убили полковника Щербина, нашего командира и достойного человека. Когда стало ясно, что ваша армия идёт к Владимиру… я счёл, что узурпатор должен ответить перед законом.
— Вы поступили правильно, — сказал я ровно. — С точки зрения закона, Сабуров был узурпатором. Его нужно было остановить.
Ленский слегка расслабился, но я видел напряжение в его плечах. Я вернулся к столу, но не сел — прошёлся вдоль него, собирая мысли.
— Однако именно в этом и заключается проблема. Не в ваших действиях лично, подполковник. А в том, что они иллюстрируют. Гвардия снова приняла решение о том, кому править. Да, правильное решение. Но кто дал гвардии право решать? В этом и парадокс — вы защищаете правителя, пока не решите, что нужен другой правитель. Вы превратились из щита князя в тех, кто выбирает, кому сидеть на троне.
Приблизившись, я замер в паре шагов от подполковника. Тот инстинктивно напрягся — старая военная привычка реагировать на потенциальную угрозу.
— История знает немало аналогичных примеров, — продолжил я. — В Ярославском княжестве десять лет назад именно гвардия, возглавляемая министром финансов Шереметьевым, свергла князя Засекина. Просто решила, что так будет лучше. Помните этот случай?
— Да, Ваша Светлость, — голос Ленского звучал глухо.
— В Рязани гвардейцы возвели на трон младшую ветвь династии после пресечения старшей. Помните?
— Да.
— Даже здесь, во Владимире. Князь Мстислав Андреевич, ваш древний князь, создавший гвардию, давший ей особые привилегии и независимость… Он погиб, потому что гвардия не предотвратила его убийство. Просто не вышла из казарм, когда один из сыновей князя с заговорщиками убивали законного правителя. Помните?
Молчание. Мой визави стоял, словно изваяние из камня, только глаза выдавали бурю эмоций внутри.
— Римские преторианцы, — продолжил я, мерно расхаживая перед ним. — Янычары Османской империи. Всегда одна и та же история, подполковник. Когда охрана решает, кому быть на престоле, государство деградирует. Потому что это уже не защита власти. Это торговля властью.
Молчание повисло тяжёлое. Ленский стоял, стиснув челюсти.
— Я не обвиняю вас лично, подполковник, — сказал я тише. — Вы пытались служить честно. Отказались подчиняться узурпатору, за что вас и вышвырнули. Арестовали его, когда появилась возможность. Это достойные поступки.
Собеседник едва заметно выдохнул.
— Но, — я вернулся за стол, — проблема не в отдельных офицерах. Проблема в системе. Даже когда в гвардии служат порядочные люди, институт как таковой прогнил. Гвардия превратилась в политическую силу. А это несовместимо с её главной функцией.
Подполковник стискивал зубы так, что желваки заходили на скулах. Молчал. Наверное, понимал, что любое оправдание сейчас только усугубит ситуацию.
Я сел, глядя на него спокойно, но твёрдо.
— Княжеская гвардия в текущем виде расформировывается. Немедленно. Это не наказание, — добавил я. — Это необходимость. Нельзя строить новое на прогнившем фундаменте. Нельзя латать то, что требует полной перестройки.
Ленский вздрогнул, словно его ударили. Глаза расширились, рот приоткрылся в немом возмущении.
— Ваша Светлость, это… мы служили верой и правдой…
Вместо ответа я достал из ящика стола уже подготовленный приказ и положил его перед собой.
— Всем гвардейцам предоставляется выбор. Перевод в Стрельцы с сохранением звания для офицеров. Перевод в полевые армейские части. Перевод в правоохранительные органы. Или увольнение с выходным пособием в размере трёхмесячного жалования. Каждый решает сам. Доведите эту информацию до личного состава и подайте рапорт моему секретарю до конца завтрашнего дня.
Ленский смотрел на меня с горечью, смешанной с плохо скрываемым возмущением.
— Будет ли… — он запнулся, подбирая слова. — Будет ли сформирована новая гвардия, Ваша Светлость?
— Да, — кивнул я. — Из проверенных людей. Тех, кто доказал верность делом, а не словами. Состав не раскрывается до окончательного формирования.
Я встал, давая понять, что аудиенция окончена.
— В будущем бывшие гвардейцы могут попытаться доказать, что достойны высшей чести — защищать князей. И попытаться перевестись в новую гвардию после тщательной экзаменации. Включая вас, подполковник. Вы показали, что способны действовать по совести, даже когда это невыгодно. Это ценное качество. Но всё это будет потом.
Ленский отдал честь — механически, на автомате. В его глазах мелькнуло что-то похожее на признательность за то, что
