Волшебные сапоги Хонеима. Еврейские сказки - Гертруда Ланда

— Сражаться за своего государя — его долг, — сурово сказал царь и удалился.

Много месяцев тянулась война. Наконец царь возвратился во главе своего войска. Много народа было убито и погребено на полях сражения. Ещё больше было раненых и изувеченных. Эти медленно плелись за войском: одни ковыляли на костылях, других везли на телегах. В числе тяжёло раненных был и сын садовника.

Царь сам сказал об этом старику, как только увидал его.

— Да, да, государь, я уже знаю, — отвечал садовник. — Эту печальную весть я получил несколько недель тому назад. Кое-кто из раненых вернулся домой, они мне это рассказали. Сын мой, как и твой сад, будет теперь иным, совсем иным.

— Что это значит? — спросил царь. — Разве ты не исполнил моих приказаний и не сохранил сад в должном порядке?

— Война — жестокое дело, государь. Она губит жизни, опустошает поля и сады.

— Не понимаю я твоих загадочных слов, — сказал царь грозно. — Веди меня в сад.

Взглянув на свой любимый сад, царь пришёл в ярость. Печальное зрелище предстало его взору: прежние зелёные лужайки с причудливыми цветочными клумбами обратились в дикий пустырь, поросший бурьяном; извилистые дорожки покрылись опавшими бурыми листьями; повсюду росли сорная трава, лопух и чертополох.

— Это не сад, а дебри какие-то! — кричал царь. — Вырубить все деревья, вырвать с корнем все кусты и сорняки, сжечь всё это!

— Да, государь, и война — ужасное дело, — повторял садовник.

— Ты не хочешь меня слушаться? Не понимаю, что с тобой стало! Сейчас же исполнить мое приказание… Я сам буду следить, чтобы всё было сделано.

Садовник позвал рабочих. Они пришли с топорами, мотыгами, лопатами и принялись рубить деревья, выкапывать кусты, вырывать траву и сваливали всё в большие костры.

— Ни одного цветочка не осталось, — сказал царь печально и продолжал следить за разрушительной работой топоров и лопат.

Вдруг он воскликнул:

— Остановитесь!.. Роза! Единственная роза средь диких зарослей!..

Осторожно сорвал царь эту, каким-то чудом уцелевшую розу.

— Какая красота! Какой чудный запах! — восторгался он. — Ещё прекраснее кажется мне этот цветок, потому что он здесь единственный.

— У меня сын тоже единственный, — сказал садовник печально.

Царь взглянул на него удивлённо; и вдруг новая мысль озарила его лицо. Он подошёл к старику и нежно взял его за руку.

— Не рубить более кустов! — приказал он рабочим. — Ради этого чудного цветка весь сад вернётся к жизни… Я дурно поступил, взяв у тебя единственного сына, — продолжал он, обращаясь к садовнику. — Но я окружу его заботами, созову моих лучших врачей, и они возвратят ему здоровье и такой же цветущий вид, в какой ты, я знаю, опять приведёшь этот загубленный сад. И тебя я стану ценить больше, чем прежде, хотя в первом порыве горя хотел было предать смерти.

Старый садовник принялся за работу со всем своим усердием и искусством. Не прошло года, а уж сад принял прежний красивый вид. И под его тенистыми деревьями среди благоухающих цветов к раненому сыну старика возвратились здоровье и сила, и стал он любимым стражем царя.

Лиса-лакомка

Бежала лиса мимо виноградника. Спелый виноград манил свежестью и красотой своих гроздьев.

«Я знаю, где мне сегодня поужинать, — подумала лиса. — Когда все заснут, я сюда вернусь».

Ночью лиса прибежала к винограднику, но, к большому огорчению, увидала, что попасть в него нельзя; решётка крепкая и такая частая, что никак сквозь неё не пролезешь. Старалась лиса и так и сяк — ничего не выходит! Чуть было не застряла в решётке. Пришлось оставить бесплодные попытки. «Как же быть? Искать ужина в другом месте? Где его теперь найдёшь?… А виноград-то какой аппетитный!»

Легла лиса спать голодная. Утром проснулась, и опять к винограднику, — а гроздья выглядят ещё соблазнительнее, чем вчера.

«Экая досада! — думает хитрая лиса. — А всё-таки я должна поесть этого винограда и доберусь до него. Вот сяду здесь и буду голодать, пока не похудею настолько, что пролезу сквозь решётку».

Три дня лиса голодом себя морила и действительно стала такая тощая, что пролезла сквозь прутья решётки, добралась до винограда и уж поела его всласть.

— Как хорошо! — говорила она, катаясь по земле от удовольствия. — Стоило поголодать три дня, чтобы таким лакомством себя побаловать.

Довольная своей хитростью, собралась лиса домой. Подошла она к решётке, сунулась в неё — не тут-то было! От вкусного винограда лиса опять так растолстела, что пролезть сквозь прутья решётки не смогла.

Тут-то хитрая лисонька призадумалась.

«По правде сказать, не очень-то я умна! Теперь, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову, придётся мне опять три дня голодать здесь, среди спелого винограда!»

И пришлось лисе опять три дня поститься.

— Ну, дела мои теперь совсем плохи, — говорила лиса, пролезая сквозь решётку. — Есть ой-ой как хочется; а как я теперь промышлять пойду — совсем ослабела? Так мне и надо!..

Волшебные сапоги Хонеима

Давным-давно, когда на свете было ещё так много чудесного и таинственного, в одном большом городе у границы африканской пустыни жил старый сапожник по имени Хонеим. Он был еврей, и другие жители этого города считали его колдуном. В самом деле, Хонеим был человек не совсем обыкновенный: только взглянув на покупателя, он сразу определял, насколько тот богат или беден, и никогда не позволял никому купить такую пару сапог, за которую человеку было бы трудно заплатить.

Хонеим продавал сапоги всех сортов, и его лавка на главном городском базаре представляла собой интересное зрелище. Сотни пар всевозможной обуви различных размеров, вида и цвета были аккуратно расставлены на полках и на полу или свешивались с потолка. Хонеим никогда не спрашивал, какого размера нужны сапоги или сандалии. Посмотрит он на покупателя — и сразу даст ему обувь того самого размера, покроя и цвета, какие человеку нужны; и обыкновенно первая же пара, которую он предлагал, оказывалась самой подходящей.

Если, приметив три пары, покупатель не был удовлетворён, то Хонеим говорил ему:

— У меня нет таких сапог, какие ты требуешь; поищи их в другом месте.

Затем он садился за книгу и больше не отвечал ни на