Волшебные сапоги Хонеима. Еврейские сказки - Гертруда Ланда

— А от вас, сударыня, нам тоже никакой опасности грозить не будет? — спросила неожиданно рыбка.

— Я же вам сказала, что я ваш друг; пойдемте со мной, и будем жить вместе, в мире и согласии, как наши предки когда-то в старину жили.

— Ну, нет, сударыня, спасибо! — ответили рыбки. — Теперь мы и сами видим, что мудрости у вас маловато, а хитрости ой-ой как много! Ведь если нам и в воде живётся неважно, так что же с нами будет в норе под землёю? Нет уж, до свидания, милая Лисичка. Спокойной вам ночи. Спать вам сегодня без ужина!

Рыбки скорей поплыли прочь и рассказали о своей беседе с Лисой утятам. А те окружили Лису и принялись ещё пуще её дразнить: «Кря, кря, кря! «

Так хитрая Лиса и побрела домой несолоно хлебавши.

Принцесса и раввин

В бедном еврейском квартале города Рима готовились к необыкновенному событию. Узкие улицы преобразились, разноцветные флаги были выставлены из всех окон и перекинуты через улицы. На балконах и крыльцах вывешивали пёстрые одежды, скатерти, ковры и даже одеяла. Всем хотелось сделать из мрачных и убогих улиц квартала что-нибудь яркое и красивое. Никогда ещё эти узкие и грязные закоулки не были так нарядны.

Все эти необычайные приготовления делались в честь приезда Принцессы. Много лет жили здесь евреи под тяжёлым гнётом римлян, и, хоть всячески старались доказать свою любовь к миру и порядку, ни одна царственная особа не посещала этот уголок города. Все жители, у которых были праздничные одежды, нарядились ради торжественного дня; а у кого новых одежд не было, на последние гроши покупали яркую ленточку или кусок бахромы и украшали свои бедные лохмотья. Все хлопотали, чтобы придать праздничный, нарядный и весёлый вид себе и своим убогим жилищам.

Все старшины еврейские во главе с раввинами ожидали Принцессу у ворот. Тут же был хор из лучших певцов, и, когда Принцесса стала приближаться, ей понеслись навстречу радостные клики и торжественная песнь привета.

В богато изукрашенной колеснице, запряжённой белыми конями, в пурпурной с серебром упряжи, медленно ехала прекрасная, но гордая и заносчивая Принцесса. Когда умолкла приветственная песнь и Принцесса вышла из колесницы, на встречу ей торжественной процессией двинулись раввины. Впереди шёл знаменитый мудрец Иехошуа бен-Хананиа.

То был человек роста невысокого и вида невеличественного. К тому же был горбат, и, когда низко склонился пред Принцессой, та не могла сдержать улыбку.

— Какое странное создание! — заметила она сопровождавшей её свите.

Горькое страдание промелькнуло в лице раввина, когда он услышал эти слова, однако он овладел собой и продолжал спокойно говорить приветственную речь.

Затем Принцесса направилась по главным улицам, и раввин всё время шёл рядом. Повсюду народ с воодушевлением приветствовал дочь своего повелителя, а раввин так быстро, учтиво и мудро давал объяснения на все её вопросы, что Принцесса невольно слушала его с большим вниманием. Но при каждом поклоне раввина ей бросался в глаза его уродливый горб, и когда наконец он проводил её до колесницы, ожидавшей у ворот, она сказала своей свите:

— Этот раввин — зерно мудрости, сокрытое в безобразной скорлупе.

Опять страданье мелькнуло на лице раввина, и Принцесса, заметив это, сказала ему с горделивою усмешкой:

— Ну, учёный муж, прежде чем я оставлю вас, дай мне на память о себе какой-нибудь мудрый совет.

— Исполню твоё милостивое приказание, — ответил раввин, кланяясь как можно ниже. — Скажи мне, где твой царственный отец, божественный Император, с коим да будет мир, держит свои лучшие вина?

— Мне странен твой вопрос, — удивилась Принцесса.

— Так ведь и я, государыня, «странное создание», — отвечал ей раввин. — Итак, милостивая Принцесса, прошу тебя, ответь на мой вопрос.

— Лучшие вина моего отца хранятся в дворцовых погребах, — сказала Принцесса, заинтересованная необычным разговором.

— Значит, в тёмных подземельях? — спросил удивлённый раввин. — А в каких сосудах, лучезарная Принцесса?

— В глиняных кувшинах, — ответила Принцесса.

— Странно, удивительно странно! — продолжал раввин, — лучшие вина, собранные со всего света, чтобы услаждать великого и могучего Императора, хранятся в обыкновенных глиняных кувшинах и где-то в потёмках, под землёй.

— А как же, по твоему мнению, следовало бы хранить вина моего отца? — спросила изумлённая Принцесса.

— Государыня, — отвечал раввин, сделав такой глубокий поклон, что ей поневоле опять пришлось лицезреть его горб, — не следует ли царские вина хранить в золотых сосудах, в красивых чертогах, освещёнными ярким солнцем?

Принцесса как будто смутилась.

— Старец из племени Израиля, — сказала она, помедлив, — ты обладаешь редкой мудростью — и, быть может, ты прав. Я подумаю о твоём не обыкновенном предложении. Прощай!

Вернувшись во дворец, Принцесса тотчас же приказала позвать к себе старшего виночерпия.

— Распорядись немедленно, — приказала она, — чтобы всё вино, находящееся в дворцовых подвалах, было перелито из грубых глиняных кувшинов в самые красивые золотые сосуды и поставлено в царских садах на солнце.

— Но, милостивая повелительница… — пробовал возразить виночерпий, раскрывая глаза от удивления.

— Молчи, раб! — прикрикнула на него Принцесса. — Исполняй моё повеление, или ты рас станешься с жизнью!

Старший виночерпий поспешил уйти, чтобы в точности исполнить приказание Принцессы. Все во дворце недоумевали, видя, как дорогие вина переливают в золотые кувшины, расставленные рядами в царском саду.

Через неделю Принцесса устроила пир и созвала много гостей.

Когда все собрались, она сказала:

— Приветствую вас, господа! Я приготовила для вас кое-что новое. Вот вино, подобного которому вы никогда ещё не пили.

Всем хотелось поскорее попробовать новое вино. Гости с восторгом смотрели на чудные золотые кувшины, стоящие на столах, и спешили наполнить свои кубки.

— За здоровье великой повелительницы, милостивой и прекрасной Принцессы нашей! — закричали все и поднесли кубки к губам.

Но тотчас же все гости с перекошенными лицами поставили свои кубки. Иные не удержались и стали даже отплёвываться, а один старик встал и поспешно вышел из-за стола.

— Что значит это невежество? — закричала разгневанная Принцесса. — Так-то вы пьёте за здоровье вашей милостивой Принцессы?

Никто не проронил ни слова, но лица оставались перекошенными, а кое-кто продолжал отплёвываться и кашлять.

— Ты, негодяй! — крикнула Принцесса гостю, стоявшему неподалёку от неё и продолжавшему кашлять. — Ты скажешь мне, что всё это значит, или