Оборона дурацкого замка. Том 7 - Макар Ютин
— Искусство дарованного благочестия: «Зов воздаяния».
Он раздавил глаза в своей ладони и тела в яме начали дергаться.
— «При виде недруга глаза загораются гневом»! — Возопил Алтаджин в нахмуренное им небо.
Небо отказалось смотреть на него в ответ — тучи накрыли головы группы людей, как птичьи клетки накрывают на ночь темной тканью.
Кочевник вытянул руки, позволил жидкой массе давленных глазных яблок соскользнуть с ладоней, шлепнуться на землю только что сваренным холодцом.
Мерзкая масса свободно, будто все еще летела на землю, заскользила к телам, пока те дергались все быстрее и интенсивнее. Остатки глаз шлепнулись в кучу изрубленного мяса, коченеющие трупы вспучились животами, будто старые, раздутые на жаре тела, после чего опали прахом и костяками, а над ними воспарило три антропоморфные фигуры призраков с текучими, невыразимыми чертами лица.
Пару секунд они мокрыми тряпками висели над ямой, а затем дружно поплыли по воздуху, вытянули вперед когтистые, испорченные струпьями руки.
— За ними, — коротко бросил Алтаджин, пока Первый Отряд вместе с молоденькой Ян с ужасом взирали на сие таинство.
«То есть вот это вот разрешено⁈» — Саргон не скатился в истерику, но определенно не имел и половины душевного равновесия их отрядного «Цзэдуна», — «что вообще тогда является демонической практикой⁈ Какую мерзость стоит сотворить, чтобы от тебя отвернулись местные? Что-то мне резко расхотелось охотиться на ублюдка…»
Разумеется, его никто не спрашивал.
Отряд снялся и побежал в быстром темпе. Все, как на начальных этапах, только строй дышал друг другу в спины, да впереди Алтаджина летели и выли синской метелью мстительные призраки.
Спустя десять метров они смогли разглядеть впереди человеческий силуэт: он летел по воздуху на длинном прямом мече с вороненым лезвием — культиваторском цзяне.
Спустя сто метров опознанный летающий объект снизился, меч вернулся в вычурные пурпурные ножны за поясом, засверкали пятки врага — зрелище голых ног от колен до ступней вызывало оторопь, особенно на фоне дорогого синего ханьфу преступника.
Духи окончательно настигли своего убийцу через пару минут после вынужденной посадки.
Не случилось ни диких криков, ни бахвальства, ни безумного хохота — вражеский практик с холеным, типично синским лицом лениво отбил все атаки мстительных призраков, сходу располовинил одного, затем вспышкой Ци черного, с мертвенно-зеленой кромкой, оттенка уничтожил оставшихся.
И повернулся к группе преследователей.
Глава 12
В синском языке есть одно объемное понятие — Юаньфэн, судьба, предопределение, благой рок, соединяющий людские действия и помыслы.
Это мистическая сила, которая каким-то образом объединяет вещи или людей желательным и значимым образом. Она вызывает к жизни цепочки странных совпадений, словно написанный, предопределенный сюжет книги.
Когда демонический практик избавился от мстительных призраков и повернулся к преследователям, Саргона вдруг пронзило четкое, осознанное ощущение неизбежности. Злой брат-близнец Юаньфэна.
Оно несло в себе тоску и странное смирение, белую зависть предопределения, в которое он никогда не верил.
Однако сейчас, всматриваясь в порочное лицо культиста, юный паладин почувствовал нити судьбы, что связали всех людей на мелкой, затерянной среди хвойных деревьев поляне. Разорвешь одну — заденешь все. Но как сказать об этом остальным людям⁈
Отчаянная мысль мелькнула, чтобы моментально утонуть в зыбких глубинах тьмы его разума. Туда же кануло воспоминание о внезапной причинности бытия. Осталось лишь ожидание боя и привычный ток Ци в боевом ритме грядущего сражения.
— Благородный галоп Янь Ди и Хуанди!
Алтаджин вытащил монструозное копье, пока его слова формировали атакующую технику. Два прекрасных белых скакуна рванули вместе с ним неудержимой тройкой, врезались в демонического практика, массивные копыта создавали ударные волны, гривы и хвост хлестали плетью, зубы имели клыки, благородные животные тут же пустили их в ход.
Следом в кучу-малу призванных тварей и загнанного врага полетело ускоренное Ци копье, огромное лезвие проскрежетало по чужому бедру, бордовые окалины от столкновения сгорали черными точками парафиновой гари на изящном, нетронутом ранее ханьфу.
Кочевник прыгнул следом, выхватил оружие за древко, инерция перешла в шквал атак, согласованный с призывом.
Кони кусали, кони боролись, кони били копытами, хлестали жесткими, как проволока хвостами. Клык Янь Ди сломался о духовный доспех, копыто хрустнуло после удара, глаз выжгло мельком брошеной из-под рукава техникой.
Демонический практик уворачивался от призванных животных с ловкостью молодого тигра, проводил контратаки, отбивал копье Алтаджина голыми руками, собирал Ци в ладонях, метал горстями багряные капли, от которых снег превращался в пар, а земля расплывалась лужами отвратительного гноя.
— Дыхание жемчужного дракона! — Ян отвела сложенные кисти в сторону, будто прятала нечто от взглядов наблюдателей, затем резко, вместе с криком-активацией техники, вскинула руки ладонями вперед.
Сверкающий белый туман засеребрился в сторону демонического мастера. Снег под ним в ужасе расползался в стороны, воздух трещал, как от электричества, ветер врезался, будто в стену.
Вместе с ним во врага уже летели камни из пращи Каня, Уру начал извлекать из флейты первые звуки, рассредоточились, обхватили полукольцом врага подоспевшие Камей, Юлвей и Акургаль, Вань остался прикрывать заднюю линию, Ма исчез в скрыте, Дун Цзе медленно шла к врагу, руки погружены в синюю Ци, во взгляде задумчивость, колебание, почти неуверенность.
Эмоции, которые переживал и Саргон.
Не было времени на раздумья, не было на страх смерти, на очередной бесполезный взгляд к цифре «0» счетчика «Time is Alter»…
Он на ходу формировал очередную мерзость, чтобы вступить в ближний бой после дистанционной атаки, пока Алтаджин держал врага своим яростным натиском, выигрывал целые секунды на вступление в бой остальных.
— Таинство секты Кровавого Пруда: демонический колодец!
За спиной практика возникла гигантская кровавая волна. Массив закрыл небо за его спиной, бросил тень на подступающих воин. Больше пяти метров густой, ядовитой даже на вид, красной жидкости поднялись яростным криком над босоногой фигурой в дорогом гражданском наряде.
Мгновение шаткого равновесия, а затем поток ударной волной обрушивается на ближайших противников.
Благородные жеребцы приняли на себя первый удар. Они исчезли ярко, в грохочущей, ослепительной вспышке — светлая Ци разметала взрывом большую часть волны, две трети крови из техники брызнули во все стороны, беспорядочно упали на землю, снег, деревья, ближних и дальних, устремились в небо чужими грехами, чтобы красные капли щедро пролились на поле боя кровавым дождем.
Алтаджин разделил остаток волны. Призыв купил ему необходимые доли секунды: огромное лезвие на почерневшем древке взметнулось на встречу остаткам техники. Словно Моисей, он разделил кровавый прилив на две части, обе
