Оборона дурацкого замка. Том 7 - Макар Ютин
«Ну и мировоззрение! Да уж, не брат ты мне, гнида подхалатная. Даже сины не такие отбитые!»
После определения точного направления, отряд пошел вперед быстрым маршем.
Пушистые (скорее плешивые) бразды взрывались под их удалым, пусть даже не кибиточным натиском, снегопыль смешивалась с потом, летела вокруг отряда магеллановым облаком, своей плотностью сбивала мелких птиц на подлете, сооружала курганы нерасторопным мышам-полевкам и пока еще бурым зайцам, била в шерстяную носяру кружащим поодаль волкам да крикливым лисам.
Они все равно опоздали.
Временный лагерь походил на оставленный ранее: те же не то срубы, не то землянки, только числом поболее, шесть против четырех, два очага вместо одного, расчищенная площадка, на которой лениво помахивали хвостами три низкорослые, чахлые кобылки разведчиков каравана.
Ничего подозрительного.
На первый взгляд.
Их не обманул мирный вид нетронутого лагеря, умиротворяющее похрустывание морозца, уютно разогретый очаг, в котором еще теплились красные от былого жара угли.
Жуткая, потусторонняя тишина, без вездесущего ветра, без скрипа умирающих под ногами снежинок, без шума густой, смарагдово-зеленой, словно классический синский яд, хвои на разлапистых ветвях.
Отряд разделился по заранее отданной Дун Цзе команде: Вперед привычно пер разгоряченный Алтаджин, за ним раздельной цепочкой, дабы охватить весь лагерь — Камей, Вань, Юлвей, Акургаль. Замыкала группу Ян с фармацевтом, того просто попросили не мешать и не использовать свое страшно непонятное оружие массового соплеразлива.
Атаки по площади скорее помогут одинокому темному практику.
— Демоническая погань где-то здесь! — объявил впереди Алтаджин.
Кочевник радостно скалился, пока вертел в руке заляпанный кровью дешевый клинок. Он нашел оружие в нелепо-высоком, для такого ленивого снегопада, сугробе, вместе с оторванной конечностью, чьи синие пальцы до сих пор цеплялись за узорчатую рукоять.
Девушке хватило одного взгляда на пантомиму кочевника, чтобы позеленеть и отвернуться. Остальные закалили свой характер если не на волнах, то на импровизированном уроке по потрошению хорнов за авторством Акургаля, поэтому оторванная конечность у них ассоциировалась скорее с облачными юанями.
— Дальше, дальше, дальше!!!
Ему больше не требовалась помощь этой младшей Ян. Командир группы вел себя не лучше учуявшей кровь нежити — он пер по едва различимому следу, по не видимым никому другому признакам, по подсказкам своего Бога — по приметам, которые большая часть воинов не различала в принципе.
Дважды они возвращались обратно в лагерь и тогда остальные пытались сократить время безумной гонки: обшаривали абсолютно нетронутые хижины или тлеющий очаг, задумчиво пялились на лошадей, чьи морды время от времени погружались в торбы с овсом, ползали в поисках следов по периметру лагеря.
Дважды Алтаджин совершал круг по собственным следам, в трансе спотыкался и падал оземь, прыгал на месте, распинывал ногами сугроб с найденной конечностью (нашел таким образом просто гигантский большой палец и забрал себе на удачу), зачем-то кричал проклятия в кружащих по небу ворон.
— Темный практик все еще здесь, — повторял он с зубастой лошадиной ухмылкой, — Не уйдешь, не уйдешь, {мой!} говорит — я тебя достану, убью, башку отрублю и помочусь в дохлую харю.
Саргон подавил вздох. Одержимый противником временный командир не вызывал в нем никакой радости. Скорее наоборот: ощущение нависшей угрозы и не думало отпускать. Казалось бы — четыре практика способны без серьезных проблем расправиться хоть с более сильным культиватором, хоть с врагом на подготовленной территории.
Хоть с мерзкими проклятиями. В них Саргон определенно знал толк. Вернее, только начинал его узнавать. Но очень старался!
Они все же смогли найти чужой след.
Враг оказался на диво хорош в техниках сокрытия, зато имел проблемы со здравым смыслом. Именно с помощью мелких деталей, на которые бывший житель мира всевозможной аналитики привык обращать внимание, особенно в «повторах» жизни через «Time is Alter», а также благодаря обостренным эволюцией чувствам удалось заметить объемную иллюзию.
Ей оказались… те самые мохнатые кобылки, на которых никто и не думал обратить внимание: слишком сложно украсть в лагерь, слишком долго, грязно и не к месту сходу пускать на мясо, а для большего они и не нужны. Бесхозное имущество жаль, но время терпит, забрать всегда можно на обратном пути.
Именно на такую универсальную логику стяжательства и сделал расчет неизвестный практик.
Наваждение рассеялось после использования Саргоном облака Ци, на этот раз светлой части. Лунная линьши буквально разорвала скрывающую пелену, лопнула чужой морок со скрежетом давленных жучиных панцирей, после чего группа имела несчастье лицезреть небольшую яму, в которую оказались наспех свалены расчлененные тела искомых разведчиков.
Трое или четверо человек изрублены с избыточной, ненормальной жестокостью: мелкие, рваные раны, зазубренная, воспаленная плоть, оторваны конечности, изуродованы лица, выдавлены глаза — мутные свекольно-красные кругляши с охвостьем художественно расставлены у самого подножия ямы.
От зрелища эстетизации садистской бойни поплохело каждому, кроме Алтаджина и… Саргона.
На этот раз повышенная эмпатия уступила место пресыщенности всевозможных сериалов, телепередач, детективов и прочего «тру крайм». Чего он только не насмотрелся и не наслушался в детстве. Похожие натюрморты в его время вполне могли передавать по блютуз прямо в школе.
«Видел один труп — видел все. Особенно, когда это дорогие тебе трупы», — мрачно подумал он, — «„перезагружался“ столько раз я не просто так. А эти все еще ужасаются бессмысленной, вернее, до мурашек осмысленной жестокости. Эх, не смотрели вы „Молчание Ягнят“. Или не читали. Впрочем, я тоже не читал — и Слава Бо, гхм, Богине».
— Мы поймали его на горячем. То есть на тепленьком, понемногу холодеющем, но суть вы по-о-оняли. Ублюдок далеко не ушел. И уже не уйдет! — снова начал улыбаться кочевник: неестественно широко, с показом всех зубов и десен, в том числе боковых.
Ци вспыхнула в руках Ян бенгальским огнем, девушка осторожно провела рукой над расставленными глазами, собрала их духовной энергией между ладоней, с поклоном и бледной прозеленью передала нетерпеливо приплясывающему командиру.
— «Искореняйте воровство, уничтожайте обман во всех пределах государства. Повинных смерти — предавайте смерти. О слуги, восстаньте, поднимите руку на своего убийцу. Разорвите, отрубите головы, покарайте, лишите жизни его и весь род его».
Мерный речитатив удлинил сумеречные тени, занавесил робкое, заходящее солнце, приглушил снежную белизну. Чуждый шепот заменил ветер в воздухе, прошелся мурашками по спинам напуганных людей. Лужа крови на дне ямы, густая и промерзшая, заплясала ферромагнитной жидкостью, взметнулась
