Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
- Неужели? - взглянула с полувзгляда, как тогда в кабинете.
- Ещё как знал!
- Ого, это уже что-то даже интересное. Расскажите мне.
Виктор - грустный, задумчивый - обошёл лужу.
- Мы учились в одной школе. И, знаете, как оно бывает... Школьная дружба... Одним словом я её любил.
- Любили? Как?! - попутчица Виктора даже остановилась от удивления.
- Ну как любят? Так и любил...
Хотел сказать лейтенант, что даже тогда, когда обвинял в убийстве Павла, эта любовь ещё в нем жила, хотя Натальи уже не стало. Но лишь вздохнул.
- Вижу, вам тяжело на душе?
- Конечно, тяжело: подругой юности была.
Оксана зажглась.
- И мне тоже тяжело... Поэтому была бы очень рада, если бы могла пригодиться, чтобы найти убийцу.
- Это мог быть он?
Испугалась:
- Да что вы! Если бы на моей квартире... Я бы себе с таким не начинала. Это был культурный человек и спокойный, тихий...
На то Виктор сказал:
- Но ведь в тихом омуте черти водятся.
И пожалел: видел, что снова стала нервничать. Думал - это от того, что напомнил ей о болоте. Бросила окурок:
- Да что нам тут торчать - люди ушли домой!
- Люди ушли, это точно, - бросил в свою очередь Виктор. - А зверь должен был ещё остаться: такие имеют нередко на базе особые дела, не входящие в рабочий день.
Заметил, что зелёные огоньки глаз светятся нехорошо. Заговорил спокойнее:
- Видите, под воротами ещё есть пара «Жигулей» - а может?
Женщина тихо отошла в сторону. Чем-то озабоченная, смотрела в землю, уже не обращая внимания на присутствие Виктора.
Он прошёлся в другую сторону, чтобы и себе побыть одному, кое-что обдумать. Стал возле облепившейся старой акации, заглянул в её дупло...
Вдруг услышал от машины:
- Котичка!
Невольно взглянул на свою знакомую. Она, растерявшись, немного поколебалась, но тут же радостно подбежала к машине. Оглянувшись на Виктора, молча подняла руку и помахала пальцами.
Погореляк в ответ махнул ей рукой, а взгляд механически выхватил номер «Жигулей».
- Котичка... - повторял лейтенант вслух, - А мы искали котика. Да ещё и в цилиндре!
Он направился к телефонному автомату.
X
За столом сидела только молодая пара - Геннадий и Вика, а возле них - Виктор. Павлу не сиделось: гремел стулом, вставал, потому что сидя не мог говорить - такой был взволнованный.
- Виктор, мой друг! Теперь ты понимаешь? Она была невинна... Чиста, как слеза... Как светлая слеза радости, что капает мне из глаза! Не прилипла к ней ложь, хоть какая была жирная! Сердце угадывает, оно знает правду - я не ошибся. Слышишь, Виктор? Слова, которые говорят сквозь слёзы, - правдивые, святые!
Погореляк молча соглашался. А Павел радовался:
- Сколько тысяч нашли у той воровки, что убила Наталью! А всякого товара! У неё на квартире была вторая база! А где её счастье? За самые большие деньги, как видишь, не купила ни счастья, ни красоты, ни любви. Виктор!
Геннадия немного развеселило шампанское:
- Если оно не в деньгах счастье, тогда мне действительно повезло...
На это Виктор закинул:
- Всё же редко случается, чтобы в руках студента побывали такие дорогие вещи - женские драгоценности - и то полные горсти.
- Золото, жемчужины... Драгоценные камни, - не умолкал Павел. - Как всё блестит! А я за них не дал бы ни одной светлой слезинки. Если бы Наталья знала! Ездила со всякими господами с мира, то, может, и насмотрелась на лёгкую жизнь, но не променяла на неё души. Виктор, погибла, а не променяла!
Вероника всё ещё сидела молча - почему-то ей неудобно было рядом с Виктором, особенно - когда молчали. И тихо спросила:
- А всё-таки... откуда было то письмо, которое Геннадий нашёл на подушке?
Виктор ждал случая, чтобы разговориться, и охотно взялся объяснять:
- Видимо, было так. Через Наталью спекулянтка думала активнее связываться с иностранцами. Вовремя или не вовремя, Наталья таки спохватилась. И даже не заметила, что уже ей на шею накинули петлю. За дорогое ожерелье та красавица, - взглянул на Павла, - выманила у неё наган. Воспользовалась и такими, казалось бы, мелочами, как старая фотоплёнка... или конверт. Тот конверт был от письма, которое вы таки не получили, - посмотрел на Вику, - уехали с курорта раньше, и письмо вернулось. Хитрая бестия взяла его себе с дальним прицелом - похитила из Наташиной сумочки. А фальшивое письмо, которое она потом вложила в конверт, написала, конечно, сама - под стиль и почерк настоящего... Павел ходил вокруг стола:
- Когда я ее спрашивал... - ой, надо ли было это спрашивать?! - говорю о том котике... Наталья, помню, мне ответила: она меня называет рыбкой, так я её котиком. Бедная, и не думала, как котик любит рыбку. Что он её сожрет!
- Не сетуй, Павел, потому что именно это слово нам и помогло... Наверное, Наталья услышала, что ту бестию некоторые называют местным именем котика - то есть Катерина. Такое прозвище имела в своём преступном мире...
- А из всего этого надо вынести урок: когда имеешь много, можно довольствоваться и малым, - хотелось Геннадию показать свою студенческую эрудицию.
Не перед ней ли, Вероникой? Виктор улыбнулся:
- Вижу, ты уже бросил собирать иконы. Коллекционируешь афоризмы. Могу дать один наш, из юриспруденции: прежде, чем обвинить, постарайся найти оправдание.
- Это, по-нашему, наверное, означает: прежде, чем зайти, подумай, как выйти.
Вероника искренне засмеялась. Развеселил её таки Геннадий. И Виктор парню сказал:
- Вижу, ты остроумнее, а значит - умеешь разговаривать с девушками лучше. Сдаюсь, молчу.
- Спасибо вам всем, что пришли, - опять отодвинул стул Павел. - Так оно уже случилось, что Наталья разводила нас, да Наталья же, видите, теперь нас и свела. Навсегда. На всю оставшуюся жизнь.
И обнял за плечи Виктора и Геннадия.
*
Пётр Владимирович Угляренко родился 25 июня 1922 года на хуторе Милая Киево-Святошинского района в семье сельского сапожника. В 1940 году, после окончания средней школы призван в ряды Советской Армии. Учился в авиационном училище. С первых дней войны - на фронте. Участвовал
