Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
Проснулся будто - секретарша! Всевидящее око! Она знала о нём все. Даже что в анонимке. Поэтому так загадочно и улыбалась ему. Будто снова увидел ту улыбку, пытался её разгадать - что хотела сказать ему Валя, секретарша? Что думает о нём теперь? Как встретит его на работе, какими словами? Не знал почему, а только от неё хотел сочувствия - больше ни от кого.
Опомнился - глупость в голове! Ведь с той девчонкой он не имеет никаких интересов. И всё-таки, может, это она?
Наклонился к столу, начал осторожно разворачивать свёрток. На западе, читал, в конвертах привыкли посылать взрывчатку. Так, может, злой недруг, убивший Наталью, посягает и на его жизнь? И снова укорил себя: какая-то чушь!..
Из коробочки вынул фотоплёнку. Просмотрел на свет, но ничего понять не мог: женщины и мужчины, а кто - не узнать.
И всё-таки, кто бы это передал? Взгляд невольно упал на телефон. Надеялся, что молодая женщина позвонит, поинтересуется - достал ли пакет? И очень хотелось, чтобы именно в эту минуту позвонили. От этого, казалось, почувствовал бы, что живет.
Телефон молчал, но послышался долгий звонок в коридоре. Павел подумал опять на соседку Вдовину и решил ей не открывать: ему теперь не до разговоров! Но звонили ещё - назойливо.
- Кто там?
- Открой, Павел, я! Почему же ты оставил ключ в дверях?
Узнал Геннадия и окликнул в ответ:
- Сейчас, Гена, сейчас!
И всё же не спешил. Подумал - как повести себя с братом? На кладбище виделись мало, а говорили и того меньше, только что Геннадий передал ключ от нового замка - а как знать, не парень ли тогда, в субботу, натворил беды?
Геннадий сразу схватил Павла за плечи:
- Невиновен, я знаю!
- Откуда?
- От майора.
- Где это ты с ним встретился?
- А там, где и ты: и меня вызывали, допрашивали.
- Заподозрили что ли?
- Да нет, понимаешь... - Геннадий беспокойно почесал свои патлы.
- Договаривай, когда уже начал. Я тебе не следователь.
- Понимаешь, я в ту субботу, уже вечером, где-то после десяти, забежал к вам, потому что забыл конспекты: заходил же перед тем с девушками прямо с занятий... Открываю дверь, а она, Наталья, лежит посреди комнаты. Рядом с ней на подушке - письмо. Я прочитал - Наталья пишет Вике, как ты ей отравляешь жизнь, не даёшь... летать. Ну, думаю, Павел...
- Вскипел и убил! Было такое на душе?
- Было, Павел. Поэтому я взял Наташины драгоценности и выломал дверь - чтобы навести мысль на бандитов. Потом, чтобы обратить внимание соседей, что в доме что-то произошло, порезал дерматин... И ещё на весь голос включил телевизор, хотя он и так уже гремел. А сам - ходу...
- Это ты о каком письме упоминал? - настороженно уточнил Павел.
Понурился Геннадий, поняв, что у брата на уме. Сказал:
- Не переживай... Уже всё равно...
- Легко тебе говорить, Геннадий.
- Главное, что мы с тобой свободны. Да и незапятнанные.
- Где это письмо? - спрашивал свое Павел.
- Оставил в милиции. Может, по нему что-то и разыщут.
- Говоришь, она писала Веронике?
- Я выяснил - только один конверт был от письма к Вике, а того, что там было написано, она никогда, говорит, не читала.
- Значит, письмо поддельное! - просиял Павел. - А если фальшивое письмо - фальшивая и анонимка! Наталья была чиста, невинна, свята!
И тут же горькая печаль завладела Павлом. Геннадий пожалел его.
- Душа болит, знаю, потому что твоя жена...
- Самая родная на свете!
- Но всё равно - ты должен знать, что дыма без огня не бывает. Где-то что-то тлело.
Павел рассердился:
- Не говори - любила Наташа меня. В тот вечер она ещё и говорила, что очень счастлива.
- Врала, Павел, как всегда.
- Откуда ты знаешь? Докажи... Дай доказательства!
- Очень счастливых не бывает.
Жалостливо смотрел на брата Павел. Увидел, что Геннадий отвёл глаза в сторону. Значит, сказал не то, что хотел. Но чего таиться? Когда-нибудь он, Павел, должен узнать правду!
- Ты читал то письмо?
- Читал.
- Это была рука Натальи?
- Да!
- Я опротестую! Пусть сделают экспертизу! И не только письма, но и этого... Разверни, посмотри... - подал Павел брату рулончик фотопленки.
Пока Геннадий рассматривал кадры фотоленты, он объяснял:
- Передала соседка. Говорит, будто принесла какая-то молодая женщина, которая была в шляпке и дешёвом костюме. Может, тебе покажется знакомой?
Трудно было кого-то распознать на этих малоформатных кадрах. И всё-таки Геннадий догадался:
- Здесь Наталья... с каким-то мужчиной. Я дам отпечатать.
- Не надо! Не нужно, чтобы кто-то такое видел. Лучше достань где-нибудь фильмоскоп.
- Где же его достать?
- Подумай...
Геннадий ещё раз развернул перед глазами пленку, и отвернулся от окна - решил просмотреть кадры против света электрической лампы.
Но и так никого узнать не мог.
Правда, пришло Павлу на ум, что-то такое там должно быть. И передал плёнку тот же друг или недруг, который сначала прислал анонимку: теперь ему добавляет эти снимки, чтобы убедился - таки он рогоносец, а Наташа предательница!.. Потому что не очень уверен, что Павел поверил анонимке, взвесил её, что-то сделал, чтобы избавиться от рогов... Тогда почему передаёт пленку, когда Наталья убита? Теперь ему, Павлу, всё равно!
Решил - раз уж начал пить свой горький яд, то не боясь, не колеблясь, должен его выпить до дна. Чтобы знал, какая она была, Наталья.
С недовольством взглянул на Геннадия - почему стоит, раздумывает, когда как можно быстрее надо проверить ту плёнку!
Брат пошёл искать фильмоскоп. А Павел уже себе представляет различные непристойности, которые могли быть на кадрах. Видел нечто подобное в таможенном музее на пограничной станции, когда ехал в туристическое путешествие в Венгрию. Немало там было вещей, которые изъяли таможенники от незваных гостей, и среди всего - порнографические карточки, что аж противно брать их в руки. Не сфотографирована ли Наталья случайно только в одном исподнем, в чужих объятиях? Не иначе - ведь она ездила с разными иностранцами. Кто-то всё-таки беспокоится о нём: хочет, чтобы не очень жалел, что её уже нет на свете. Поэтому передал плёнку именно сейчас, когда она убита...
Ладно,
