Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса
– О, Макс, – шепнула Сиджей. В ее голосе было столько печали.
И в этот момент знакомое чувство начало появляться внутри меня, наваливалась мягкая
чернота. Что-то происходило внутри, что-то быстрое и удивительное.
Жгучая агония моих суставов начала стихать.
– Макс? – сказала Сиджей. Ее голос звучал далеко-далеко.
Я умирал.
Когда теплые волны начали окутывать меня, чтобы унести из этого мира, я успел подумать: хорошо, что у Сиджей и Трента есть Сникерс, которая будет о них заботиться.
Сникерс была хорошей кошкой.
Глава двадцать девятая
Я смутно осознавал, что спал очень-очень долго, а теперь проснулся. Наконец, мне удалось
открыть глаза, но все вокруг было темным и мутным.
Когда мое зрение прояснилось настолько, что я смог разглядеть мать и братьев с сестрами, я увидел, что все мы с короткой шерстью и большими неровными пятнами коричневого, белого и черного цвета.
Я не слышал голоса Сиджей и не чуял ее запаха. Зато тут были другие люди, много людей; они ходили в длинной струящейся одежде, а на головах у них были одеяла.
Мы находились в маленькой комнате, где на полу лежали коврики; свет в нее попадал
из окна под самым потолком. Мои две сестры и три брата были постоянно увлечены игрой: боролись друг с другом, а когда мы подросли, стали весело играть в догонялки. Я пытался
не обращать внимания и сосредоточенно сидел перед дверью, ожидая Сиджей, но их веселье
было слишком заразительным.
Впервые мне захотелось узнать, был ли у них опыт прошлых жизней, и были ли у них люди, которых им нужно найти, однако их поведение давало однозначный ответ – нет. Я был
единственным щенком, который думал не только о том, чтобы играть, играть и играть.
Походили к нам только женщины. Вскоре я научился различать их запахи и рассмотрел, что одеяния у всех одинаковые. Там было шестеро разных людей, все старше Сиджей, но моложе Ханны. Женщины были в восторге от нас и всегда смеялись, когда щенки прыгали
на них и тянули за длинные одежды. Они поднимали и целовали меня, однако одна из них
уделяла мне больше внимания, чем остальные.
– Вот этот, – говорила она. – Смотри, какой он спокойный.
– Спокойных биглей не бывает, – ответила ей другая женщина.
– Маргарет, щенок нам не подойдет, – сказала третья. – Нам нужен взрослый пес, как Оскар.
Услышав, как несколько раз повторили ее имя, я понял, что женщину, которая держала
меня, звали Маргарет.
– Джейн, тебя здесь не было, когда мы взяли Оскара, – сказала Маргарет. – У нас было
несколько неудачных попыток, прежде чем мы его нашли, но он слишком быстро умер.
Думаю, если мы воспитаем щенка, то получим хорошего пса на долгие годы.
– Бигль – слишком энергичная порода, – сказала первая женщина. – Вот почему я с самого
начала не хотела брать к нами беременную самку бигля.
Мне было интересно, какую же из женщин звали бигль.
Судя по тяжести моих костей и мышц, я определил, что буду более крупным псом, чем Макс.
И испытал облегчение, потому что теперь мне не нужно доказывать людям и другим собакам, что внутри я крупный пес и вполне способен защитить мою девочку. Когда женщина опустила
меня, я подбежал к одной из моих сестер и запрыгнул на нее – я был уже крупнее нее, и мне
нравилось держать ее под контролем благодаря своему размеру, а не характеру.
Вскоре после того, как мы начали есть кашеобразную пищу из общей миски, нас стали
выводить на поляну, окруженную забором. Стояла весна, и теплый воздух благоухал цветами
и молодой травой. По запаху я определил, что мы находимся во влажном климате, где дожди
идут достаточно часто, чтобы питать множество разных видов деревьев и кустов. Мои братья
и сестры считали, что двор – самое замечательное место на свете, и когда каждое утро их туда
выпускали, они от безудержной радости носились по нему кругами. Глупо, конечно; впрочем, я обычно присоединялся к их беготне, потому что это было весело.
Скоро за мной придет Сиджей. Наверное, поэтому я вновь стал щенком. Наши судьбы были
неразрывно связаны, и если я переродился, значит я нужен моей девочке.
Однажды во двор явилась семья – две маленькие девочки, мужчина и женщина; их привели
шестеро женщин, которые ухаживали за нами. Я знал, что означает их появление. Щенки
подбежали к ним играть, но я держался подальше, хотя, когда одна из девочек подняла меня, я не смог удержаться и поцеловал ее в хихикающее личико.
– Папочка, вот этот. Я хочу на свой день рождения вот этого, – сказала маленькая девочка
и поднесла меня своему отцу.
– Вообще-то одна монахиня попросила его оставить, – сказала женщина. – Он будет у нас
на службе. По крайней мере, мы на это надеемся.
Маленькая девочка опустила меня на землю. Я поднял на нее глаза, виляя хвостом. Она была
старше Сиджей, когда ее еще звали Клэрити, но младше Сиджей и Трента, когда они взяли нас
с Рокки к себе домой. Когда маленькая девочка подняла одного из моих братьев, я почему-то
расстроился. Я бы с удовольствием поиграл с ней еще.
Мои братья и сестры очень быстро, один за другим, уехали домой к другим людям, и вскоре
я остался один со своей матерью по имени Сэди. Мы с ней мирно спали во дворе, когда к нам
подошли несколько женщин. Я поднял резиновую косточку и поднес ее женщинам, надеясь,
что хоть одна из них захочет ее и погонится за мной.
– Сэди, ты была хорошей матерью, ты хорошая собака, – сказала Маргарет.
Я бросил резиновую кость и сам накинулся на нее, чтобы меня тоже назвали хорошей
собакой.
– Тебе понравится твой новый дом, – сказала другая женщина.
Третья женщина подняла меня и поднесла нос к носу к моей матери. Мы обнюхали друг
друга, немного смущенные неестественностью ситуации.
– Скажи пока-пока своему щеночку, Сэди.
Женщина пристегнула к ошейнику Сэди поводок и увела ее. Маргарет держала меня, чтобы
я не смог пойти за матерью. Тут однозначно происходило что-то важное.
– Я буду звать тебя Тоби, хорошо? Тоби, ты хороший пес. Тоби. Тоби, – ворковала мне
Маргарет. – Тебя зовут Тоби.
Я догадался, что теперь мое имя Тоби. Я был ошеломлен: Тоби – мое самое первое имя, так меня звали очень, очень давно. Очевидно, Маргарет об этом знала.
Люди знают все, не только как ездить на машинах или где найти ветчину, но и когда собаки
бывают хорошими, а когда плохими, когда собаки должны спать и с какими игрушками они
должны играть. И все равно я удивился, услышав, как Маргарет назвала меня Тоби. Всегда, в каждой новой жизни у меня было новое имя.
Интересно, почему меня снова зовут Тоби? Значит ли это, что я начал все заново, и в следующей жизни меня будут звать Бейли?
Сэди не вернулась, и постепенно я пришел к пониманию, что это место, полное завернутых
в одеяла женщин, – мой новый дом, совсем не похожий на все остальные, в которых я бывал
раньше. Бо́льшую часть времени я проводил на огороженном дворе, а ночью меня заводили
внутрь и оставляли в той комнате, где я родился. Тем не менее, я не чувствовал себя
одиноким – днем ко мне приходили женщины: кидали мне мяч или играли в «тащи игрушку».
Вскоре я научился различать их по запаху, хотя во многом запахи были похожи.
Меня озадачивало только одно: в отличие от всех моих предыдущих жизней, сейчас у меня
не было человека, о ком следовало заботиться. Меня окружало столько женщин, что я сбился
со счета, и они все играли со мной, разговаривали со мной и кормили меня. Такое
впечатление, что я общая собака.
Маргарет обучила меня новой команде: «Смирно». Сначала она придерживала меня
и говорила «Смирно», а я думал, что она хочет бороться, но она повторяла: «Нет, нет, смирно».
Я понятия не имел, о чем она говорит, однако слово «нет» означало, что я делаю что-то
неправильно. Я и лизал ее, и извивался, и пробовал другие трюки, какие только мог
придумать… Ничто ее не удовлетворяло. В итоге, разочарованный, я сдался.
– Хороший пес! – сказала она и дала мне угощение, хотя я ничего не сделал.
Это продолжалось несколько дней, пока я не догадался, что «смирно» означает просто
«лежи здесь и не двигайся». Как только я установил эту связь, я мог лежать и не двигаться
ровно столько, сколько ей было нужно, хотя я с трудом сдерживал нетерпение – зачем мне
так долго ждать, чтобы получить от нее вкусняшку?
Потом Маргарет повела меня в другие места внутри здания, где я раньше не бывал. Я видел
женщин, которые сидели, женщин, которые стояли, и женщин, которые ели. Последняя группа
заинтересовала меня больше всего; к сожалению, мы у них не задержались и пошли дальше.
