Санька-умник - Сергей Анатольевич Куковякин
— Хлеб им отдай… Нужен им хлеб, пусть сами берутся за землю и каждый для себя выращивает сколько надо… — качала пальцем в воздухе Лукерья. — Ишь, повадились на готовенькое…
Если уж быть до конца объективным, то имелись два «товарища», которым отец Саньки был даже благодарен. Кому? Блюхеру и Сталину. Вот так, не больше и не меньше.
За что? За… баню.
Баня у семьи Саньки находилась в землянке. Несколько необычно такое для бани расположение, но так уж получилось.
Откуда Александр Аркадьевич историю появления бани узнал? А всё из тех же вечерних разговоров Ильи с мужиками, что приехали из ближних и дальних деревень на заготовку дров.
Намерзнутся они за день в лесу, а потом в баню к Илье просятся. Тот и не отказывает — лишняя копейка семейному бюджету не помеха. Сходят приезжие мужики в баню и дивятся, а почему она в землянке устроена?
— Подарок, это от Блюхера и Сталина. Спасибо им за это, — отвечает отец Саньки, а сам зубы скалит.
Тут мужики, кто по первому разу у Ильи квартируют, и начинают его расспрашивать про необычный подарок от «товарищей». Кто не первый раз — улыбаются и помалкивают, не хотят рассказчику удовольствие портить. Илья поговорить любит, это ему в радость.
— Ну, кто давно уже живёт, помнят, что в девятнадцатом году Колчак на Вятку двинул. Побили белые красных, от «товарищей» только пух и перья полетели… — отец Саньки затянулся горьковатым дымком от самокрутки, выпустил его под потолок и продолжил. — Ленин тогда сюда Сталина и Дзержинского отправил. Велел им Вятку не сдавать ни в коем разе.
Александр Аркадьевич был в данном периоде истории молодой страны Советов не силен — это же не бабочки. Поэтому тогда, когда разговор у Ильи с мужиками про баню зашел, он ушки Санькины навострил и каждую крошку информации ловил. Так ли всё было, как отец Саньки рассказывает, неизвестно, но Александру Аркадьевичу здесь жить, поэтому любые сведения для него не будут лишними.
Лепидоптеролог всё подряд на ус мотал, по отдельным полочкам в голове раскладывал — не известно, что в жизни пригодится. Лучше что-то знать, чем не знать.
— Блюхеру поручили вокруг Вятки укрепрайон создать. Назначили его начальником гарнизона и обороны Вятско-Слободского района. В нашем уезде тоже работы велись. Народу нагнали — страсть, и строили, строили, копали… — говорить и рассказывать отец Саньки умеет. Не смотри, что только одну зиму учился. Любого инженера переговорит — это со слов бабушки Лукерьи. По её же мнению, Санька в отца пошел. Умнее он своих братиков и сестричек. Мал-мал, а какой говорок был до болезни! Ничего, поправится у него и разговор, дай Бог только время…
— Рыли окопы, устанавливали батареи, оборудовали пулеметные гнезда… Землянки тоже устраивали, как без них? Не под кустами же «товарищам» на ночь размещаться?
Мужики-заготовители дров согласно головами кивали — само-собой без землянок никак не обойтись.
— Колчак до Вятки и Слободского не дошел и всё построенное не потребовалось. Землянки разбирать не стали — заселяйся кто угодно. Так мне подарок от Сталина и Блюхера достался. Спасибо им, низкий поклон… — Санькин отец усмехнулся.
— Сам-то Блюхер в Пугаче был? — спросил Илью молодой парень с жиденькими усиками. — Видел его?
— Был. Как не быть. — кивнул парню отец Саньки. — Дом с железной крышей в деревне знаешь?
Тут настала очередь кивнуть и парню. Тут спутать трудно — один такой дом в деревне и имеется.
— Вот в нем он и останавливался. На память молодой хозяйке даже свою фотографию подарил. Она сейчас у них в рамочке на стене висит. Как «товарищи» к ним заявятся, так они ею от них и обороняются…
Глава 6
Глава 6 Что узнаешь сидя в избе
Так как ходу на улицу малышне, к коей я сейчас и относился, не было, приходилось мне обследовать всё что есть в самой избе. Делал это я осторожно, дабы не привлечь к себе лишнего внимания.
Что де малец куда надо и не надо нос свой сует? Всё ли с ним ладно? Не взбрело ли ему в голову что нехорошее?
Может, после болезни он не только языка лишился, но и в мозгах у него что повредилось?
Бабушка Лукерья даже за ручку меня от двухведерной бутыли с керосином как-то подальше отвела. Пальчиком даже погрозила.
— Не надо, Санька, её трогать. Керосин там. Он — вредный. Тятька твой Илья его в городе купил. Вон, лучше чечками поиграй…
Чечки — это кусочки от разбитой фарфоровой посуды. Раньше я даже такого слова и не слышал, а вот тут пришлось…
Самые простые чечки — просто беленькие. С рисунком, скажем — с цветочком, уже ценятся здешними малышами гораздо выше. Самые желанные те, где часть золотого ободочка имеется. С голубым ободком чечки не ценятся, а вот с золотым — это целое богатство.
— Только, осторожно, Санька, играй. Руки не порежь.
Я в ответ покивал бабушке. Она меня по головке погладила.
Понятное дело, в чечки играть нет у меня никакого интереса, а — приходится.
Что ещё есть познавательного в доме? Конечно — сундук.
В него моим ручкам шаловливым пока не забраться. Сил у меня просто не хватит крышку сундука поднять, да и малый рост это сделать не позволяет.
Одно я точно знаю, в сундуке головка сахара хранится.
Отец Саньки от этой головки кусочки сахара откалывает и каждому члену семьи выдает. Сахар тут — с выдачи. Это, опять же, новое для меня слово и понятие.
Сахар здесь не такой как дома.
Положишь маленький кусочек колотого сахара за щеку, большой-то никто тебе не даст, и пьешь чай. Тутошний сахар тает во рту медленно-медленно, словно он какой-то вечный. С маленьким кусочком можно целую чашку чая выпить.
К слову, пили чай с сахаром — не каждый день, а только по праздникам. Обычно, в семье Саньки пили чай… с солью! Посыпали её на кусочек хлебушка, откусывали и запивали горяченьким. Чай тоже чаще был условным. Не собственно чай заваривали, а разные сушеные травки и листочки.
Не богато семья Саньки жила, ой не богато…
И ещё. Отец Саньки обязательно пил чай из блюдечка, а сам Санька и его братья и сестры из глиняных чашечек. Вид у них был какой-то…
