Санька-умник - Сергей Анатольевич Куковякин
Игнатия бережно и осторожно перенесли в шалаш. Состояние его было тяжелым, поэтому дальнейший путь беглецов оказался невозможным. Пострадавший потерял много крови, мог лежать только на животе, так как спина была сильно ободрана медведицей.
Товарищи помогали ему, как могли — грели воду, чтобы обмыть нанесенные зверем раны, прикладывали к ним разные целебные травы, поили беднягу отварами из ягод…
День шел за днем, а легче Игнатию никак не становилось. Встал вопрос — что делать дальше? В конце августа частыми уже стали дожди, в воздухе повеяло холодком. В сентябре у берегов реки появились первые льдинки.Нужно было срочно искать более подходящее укрытие от непогоды для себя и особенно для раненого.
Пришлось беглецам строить землянку, из глины складывать печь. Игнатий же лежал весь в жару, всё время бредил, сильно похудел, а хмурым сентябрьским утром он тихо умер. Похоронили его на опушке леса.
Дальнейший путь осенью был небезопасен и беглецы решили остаться здесь на зиму. Чтобы прокормиться, они ходили на охоту, ловили рыбу мордами, насушили грибов. Изучали окрестности, углублялись все дальше и дальше в лес.
Однажды за деревьями они услышали человеческий крик. Прислушались, речь была непонятная, нерусская. Подошли ближе и обнаружили лошадь с телегой, под колесом которой корчился человек. Как он попал в лес? С неба упал? Какой черт его под тележное колесо затолкал? Что с ним случилось, было непонятно, одно ясно — он был сильно пьян.
Говорил найденный торопливо, не по-русски, кое-как мужики разобрались, что перед ними татарин. Бедняге помогли выбраться из-под телеги, чему он был несказанно рад. Спасенный всё повторял только своё «якшу-якши» и еще какие-то слова, но понять их никто не мог.
У этой истории оказалось продолжение. Весной, ещё по насту, татарин привел к землянке беглецов кобылу с жеребенком и привез полвоза сена. Так у скрывающихся в лесах появилась тягловая сила и жить им стало легче.
Выстроенная осенью землянка, вмещала всего пять человек. В ней было тесно, зимой её приходилось часто топить, а печь-то устроена по-черному и сильно дымила. Землянка быстро промерзала. Пища беглецов была скудной. Люди стали болеть и один за другим умирать. К концу весны остался один Вавил, он и явился основателем деревни, которую назвали Пугач.
Так старики рассказывают, а правда ли это — кто знает…
Глава 3
Глава 3 Санька
Через два года Вавил женился. Где уж он жену себе нашел, это история умалчивает.
Детей у Вавилы было много, а среди них — сын Марк.
В определенное природой время у супруги Марка родился Абрам.
У Абрама — почти самым последним пополнением семьи стал Данил.
Данил тринадцать лет отслужил в российской императорской армии во славу Богу, царю и отечеству, а домой после русско-турецкой войны с крестом на груди вернулся. До последних дней своей жизни он англичан из души в душу материл, видно — было за что.
После службы Данил женился и заимел детей — Василия, Ивана, Ванчика, Арину и Илью.
У Ильи уже и родился Санька. В одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году, когда СССР уже почти два годика исполнилось.
У Саньки опять же братья и сестрички имелись. Один малыш в семье вятского крестьянина — редкость редкая. Рожали вятчанки много, но не все детки до взрослого возраста доживали. Много и умирало их уже на первом году жизни.
Санька почти до четырёх годиков на белом свете продержался, а потом и подхватил заразу какую-то.
Травками его попоили, в бане попарили — не уходит болезнь. Бабку из соседней деревни привели, она пошептала что-то над водой, ею Саньку побрызгала. Обнадежила, что лучше скоро малышу будет.
Где там… День ото дня Саньке всё хуже делалось. Похудел он, бледненький стал, в кашле заходится.
— Не жилец, — вынесла приговор ещё одна приглашенная знахарка. — День-два и Богу душу отдаст.
Илья лицом закаменел, во двор из избы вышел, а мать Саньки — заплакала. Бабушка Саньки знахарку из избы взашей вытолкала — убирайся, нет от тебя никакого толку…
Сумерки уже в права вступили, когда мальчик забылся, глазки свои закрыл. Вечер и ночь рядом с ним его матушка просидела, всё караулила свою малую кровиночку.
Уже светало, как малыш глаза размежил, но смотрел ими на мир Божий уже не Санька, а Александр Аркадьевич. Безгрешная душа мальчика темной порой тихонько отлетела, а её место сознание энтомолога заняло. Как уж так произошло? А кто его знает. Много ещё в мире непознанного, чудесного и необъяснимого.
Александр Аркадьевич, теперь уже для всех — Санька, очнулся лишь на краткое время, а затем снова в морок болезни нырнул. Однако, тело мальчика после случившегося задышало лучше, сердечко его забилось реже и ровнее, пропотел он ещё сильно, так что матери пришлось малышу даже рубашку сменить.
— Не жилец, не жилец… — передразнила знахарку бабушка Саньки. — Смотри, вон как из него болезнь-то выходить начала. Потеет — это хорошо, к выздоровлению.
Ещё почти сутки малыш между небом и землей находился, а потом веселее дело у него пошло. Пока он ещё не вставал, лежал и только глазами вокруг удивленно водил, но поедать начал.
— Хорошо, что ест и пьет. К выздоровлению это… — радовала семью Санькина бабушка. К её словам по многим вопросам прислушивались. В том числе, когда и болел кто-то.
— Что он молчит-то всё? Ни словечка не скажет, — беспокоилась мать Саньки. — Не онемел ли после болезни?
— Пусть молчит. Не беда, это, — успокаивала всех бабушка мальчика. — Жизнь длинна, успеет наговориться. Лишь бы ел…
А что мог Александр Аркадьевич сказать? Не понимал он, по-настоящему всё вокруг него происходит или — только бред, это? Игры его разума на фоне болезни? Зрительные, слуховые и прочие галлюцинации?
Где Клара Александровна?
Как он сюда попал?
Что с ним происходит?
По какой причине его тело изменилось?
Лежа под одеялком он в который уже раз ощупывал своё худенькое тельце и приходил в ужас.
Что?
Как?
Почему?
Сошел он с ума?
Кто эти люди?
Ответов на всё
