Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

с Сиджей, но она никогда не станет брать его на руки обниматься.

Мы вышли в коридор, зашли в ту же самую маленькую комнатку, где мы с ней встретились,

а потом оказались в холле со стеклянными дверями.

Там стоял мужчина, который тогда закричал на меня.

– Мисс Махони, это ваша собака? – спросил он.

– Нет! Но его чуть не задушило в лифте. Дэвид, простите, я разбила бутылку вина, спасая

этого малыша.

– Я сейчас этим займусь.

Мужчина потянулся ко мне рукой в перчатке, и я на него предупреждающе зарычал: я ведь

не знал, хочет ли он потрогать меня или Сиджей – никто не смеет трогать Сиджей, когда я

рядом. Мужчина отдернул руку.

– Вот задира, – сказал он.

Меня зовут Макс, а не Задира. Я на него даже не взглянул.

Сиджей вынесла меня на улицу, и я с тревогой снова почуял запахи открытых загонов.

Я съежился в ее объятьях и отвернулся.

– Привет, наверное, это одна из ваших собак, – произнесла моя девочка, а я положил

голову ей на плечо и лизал ухо.

– Да это же Макс! – воскликнула Гейл.

– Макс, – сказала Сиджей. – Очаровательный песик. Забежал в лифт в моем доме так

уверенно, будто живет там. Поводок застрял между дверей, и он чуть не задохнулся.

Сиджей гладила меня, и я зарылся головой в изгиб ее шеи. Я не хотел возвращаться

к лающим собакам. Я хотел остаться здесь.

– Какой ласковый пес, – сказала Сиджей.

– Никто никогда не называл Макса ласковым, – ответила Гейл.

Я целовал Сиджей в лицо и украдкой взглянул на Гейл, слегка виляя хвостом

и демонстрируя ей, что я уже счастлив, и она может заботиться о других собаках.

– Что это за порода?

– Его мать чихуахуа, а отец, как мы предполагаем, йорк.

– Макс, ты чорки. – Она улыбнулась мне. – Ну ладно. Куда мне его посадить?

Гейл глянула на меня, а потом подняла глаза на Сиджей.

– Если честно, я не хочу, чтобы вы его оставляли.

– Простите?

– У вас есть собака?

– А что? Нет, мне достаточно, у меня уже есть собака.

– Так вы любите собак?

– Ну, конечно! – рассмеялась Сиджей. – Кто ж не любит собак?

– Вы будете удивлены.

– Хотя да, я знаю одного человека, который терпеть не мог собак. – Я вжался в плечо

Сиджей, а она нежно пыталась меня от себя оторвать.

– Это же очевидно, вы Максу нравитесь, – отметила Гейл.

– Он очень милый.

– Завтра утром его усыпят.

– Что?!. – По тому, как Сиджей снова прижала меня к плечу и отступила назад, я почувствовал ее тревогу.

– Мне жаль. В нашем приюте практикуют усыпление.

– Это ужасно!

– Конечно. Мы делаем все возможное и пытаемся пристроить наших собак в другие

приюты, где не усыпляют. Но они переполнены, и мы переполнены, а каждый день поступают

новые собаки. Обычно нам удается раздать щенков, однако Макс так и не смог никого к себе

расположить, и он задержался у нас дольше срока.

Оттащив от плеча, Сиджей посмотрела на меня. Ее глаза были влажными.

– Но… – произнесла она.

– Другим собакам тоже нужна помощь. Приют подобен реке, поток не должен

останавливаться, иначе погибнет еще больше собак.

– Я не знала…

– Максу никто никогда не нравился, кроме вас. Он даже меня чуть не укусил сегодня утром, а ведь я его кормлю. Как будто из всех людей в Нью-Йорке он выбрал именно вас. Возьмите

его. Пожалуйста. Мы не возьмем с вас плату.

– Я завела кошку две недели назад.

– Если собаки и кошки растут вместе, обычно они прекрасно ладят. Вы спасете ему жизнь.

– Я не могу, я просто… Я выгульщик собак, то есть, я актриса, но подрабатываю, выгуливая

собак, и все они огромные.

– Макс не даст себя в обиду.

– Мне жаль.

– Вы уверены? Все, что ему нужно, – это шанс. И его шанс – вы.

– Мне очень жаль.

– Значит, завтра он умрет.

– О Боже.

– Ну посмотрите на него, – попыталась в последний раз Гейл.

Сиджей глянула на меня, и я аж заерзал от радости, что она обратила на меня внимание.

Когда она поднесла меня ближе, я лизнул ее в подбородок.

– Хорошо, – сказала Сиджей. – Поверить не могу…

Уйдя от клеток с собаками, мы направились в место, где чирикали птицы, где я чуял запахи

животных, которых никогда раньше не встречал. Сиджей надела на меня ошейник

и пристегнула поводок. Я шел рядом с ней, гордо держа голову на уровне ее лодыжек. Я снова

главный телохранитель Сиджей.

Вскоре мы вернулись в «шкаф», где утром мне наконец-то удалось воссоединиться

с Сиджей. Лужи от пролившейся из ее пакета жидкости уже не было, хотя я по-прежнему

ощущал слабый сладкий запах. Я уверенно шагал рядом с Сиджей по коридору, но перед тем, как открыть дверь, она взяла меня на руки.

– Граф? – позвала она.

Послышался топот, словно от конских копыт, и рядом возник огромный пес. Я показал ему

зубы.

– Граф, теперь Макс будет жить с нами, – сказала Сиджей. Она протянула меня ему, и когда

пес Граф потянулся ко мне носом, я предостерегающе на него зарычал. Его уши немного

опали, и он завилял своим жестким хвостом. Сиджей все еще не опускала меня на пол.

– Сникерс! – позвала она и понесла меня в спальню, Граф шел за нами. Там на кровати

лежала маленькая кошка. Ее глаза широко раскрылись, когда она меня увидела. – Сникерс, это Макс, он чорки.

Сиджей бросила меня на кровать. Опыт научил меня обращаться с кошками – им надо дать

понять, что ты не причинишь им вреда, если они будут вести себя в рамках приличия. И я

направился к Сникерс, но еще до того, как я успел положить на нее лапу, кошка фыркнула

и полоснула меня по морде крошечными острыми коготками. Как больно! Я попятился, заскулив от шока, и упал с кровати. Граф опустил свою гигантскую голову и лизнул меня –

его язык был размером с мою морду.

Вот таким было мое знакомство с этими животными – похоже, никто из них не осознал

ни значимость моего появления, ни важную роль, которую я играю в жизни Сиджей.

В тот вечер Сиджей готовила что-то восхитительно вкусное, и запах мяса наполнил всю

квартиру. Граф ходил за ней по пятам, то и дело поднимая голову на кухонную стойку –

проверить, что она там готовит.

– Нет, Граф, – говорила Сиджей, отталкивая его. Я отчаянно добивался внимания, дошло

даже до того, что я встал на задние лапы и начал царапать ноги Сиджей. – Ладно, Макс, ты хороший пес.

Итак, я был хорошим псом, а он – «нет, Граф». Вот чего мне удалось добиться! Жалко, что Сникерс была в спальне и пропустила то, как Сиджей признала меня своим любимцем.

Вскоре у двери послышался какой-то шум, Сиджей взяла меня на руки и пошла открывать.

– Привет, дорогой, – сказала она мужчине, который стоял за дверью. Он был приземистым

и лысым, а пах арахисовыми орешками и какими-то специями.

– Ого, а это кто? – Гость сунул свои пальцы прямо мне в морду, и я на него зарычал, обнажив зубы.

– Макс! – одернула меня Сиджей. – Входи. Это Макс, он типа моя новая собака.

– Подожди, как это «типа»? – Мужчина протиснулся внутрь, и Сиджей закрыла дверь.

– Завтра его усыпили бы. А он такой хорошенький…

Мужчина подошел слишком близко к Сиджей, и я снова показал ему зубы.

– Да уж, хорошенький. Интересно, что скажет Барри, когда вернется и увидит, что в его

квартире еще одна собака.

– Он ведь разрешил мне завести Сникерс. А Макс по размеру такой же.

Граф пытался засунуть свою большую глупую голову под руку мужчины, но тот его

оттолкнул. Сиджей поставила меня на пол, и я свирепо уставился на мужчину: я еще не знал, представляет ли он угрозу, и не мог позволить себе расслабиться.

– Я готовлю говядину с брокколи, – сказала Сиджей. – Грегг, откроешь вино?

– Эй, иди сюда, – сказал мужчина.

Сиджей и мужчина обнялись и вышли в коридор. Я проследовал за ними, однако был

слишком мал, чтобы самостоятельно запрыгнуть к ним на кровать. Графу это с легкостью

удалось бы, но предпочел погнаться за Сникерс, когда та пулей вылетела из спальни при виде

Сиджей и мужчины. Сникерс забралась под диван. Я бы легко пролез туда следом за ней, но решил не давать кошке еще один шанс меня атаковать. А Граф, наоборот, был настолько

глуп, что решил, будто сможет туда пробраться, если приложит больше усилий. Фыркая

и вздыхая, он все совал свою голову под диван. Вот любопытно, как долго будет терпеть

Сникерс, пока наконец не продемонстрирует Графу, зачем Бог дал ей когти.

Спустя какое-то время Сиджей и мужчина вышли из комнаты.

– Да уж! – рассмеялась Сиджей. – Хорошо, что я отключила плиту. Привет, Макс! Веселитесь

с Графом?

Услышав свои имена и вопросительную интонацию, мы с Графом одновременно взглянули