Девочка из черного мрамора - Ася Александровна Плошкина
– Ты… – Тамара замялась, осознав вдруг, что ни одной весомой улики против Поли у нее не было. – Ты же общалась с Лерой и Ниной, поэтому я решила…
– А что, это запрещено?
– Нет, но… Тогда вышло по-идиотски с этой сказкой. То есть как со сказкой… С тем, что я потом сказала…
– Что мы ущербные?
– Да… И мне показалось, что меня все ненавидят и ты тоже. И я подумала, что глупо будет навязываться…
Поля покачала головой:
– Это и правда было странно. Но я не обиделась.
– Правда?
– Ну да. Наверное, потому что я тоже считаю, что мы все здесь… немного поломанные. Кроме Леры, наверное. Хотя и она тоже… В общем, у всех есть проблемы. Иначе бы мы сюда не попали.
– У всех?
– Да. Лера боится расстроить своих родителей, и поэтому она вся такая из себя леди совершенство. А им все равно не до нее, они постоянно в разъездах. У Нины похожая история, Артема вообще чуть не посадили… – Увидев, как округлились у Тамары глаза, она осеклась. – Наверное, не очень правильно об этом сплетничать. Там что-то с какой-то девушкой и преследованием. Я и сама толком не знаю… В общем, ты, по сути, была права, и мне не кажется, что это такое уж оскорбление. Целых людей на самом деле почти не бывает. Все со сколами и трещинами. Ну, знаешь, как старые чашки. Просто у кого-то их больше, а у кого-то меньше. И задача в том, чтобы принять эти щербинки, научиться с ними жить – так, чтобы не расплескивать чай, никого не поранить и не расколоться на части. Правда, не все с этим справляются. Некоторые все-таки бьются.
– Никогда о таком не задумывалась. Мне, наоборот, казалось, что почти всем вокруг повезло и они целые, а я вот – нет.
– Да, я тоже так считала, а потом, когда стала ходить к психологу, передумала.
– К нашему? К Светлане Аркадьевне?
– Нет, я еще и до этого ходила, – покачала головой Поля. – А куда ты уезжала сегодня?
Тамара рассказала про Зеленоградск и про Соню, умолчав, конечно, о рисунке А. Озерова и обо всем, что было с ним связано.
– Я тебе сейчас задам вопрос. – Она бросила взгляд на потолок, только теперь поймав себя на мысли, что ни разу не слышала никаких скрипов и шорохов. – Но ты подумаешь, что я ненормальная.
– Как говорил Чеширский Кот, мы все здесь не в своем уме, – улыбнулась Поля. – Так что задавай.
– Ты не слышишь ничего необычного? Наверху. Как будто что-то стучит или шуршит…
Поля наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
– Вроде нет. Это старый дом, так что иногда что-то скрипит, конечно, но я почти не обращаю внимания. А что? – Она подняла руку, чтобы заправить за уши падающие на лицо волосы.
– Да так, ничего…
Тамара задержалась взглядом на Полином предплечье. Свободный рукав толстовки соскользнул, показав кусочек длинного шрама, темно-розовой дорожкой уходящего от запястья наверх. Поля перехватила ее взгляд, быстро одернула рукав.
– Это…
– Я же говорю, не все справляются.
В дверь несколько раз постучали. Тамара вздрогнула.
– Можно? – В комнату просунулась голова Марины. – Поля, ты не спишь? Ты, случайно, не знаешь, где… А, вот и ты! – Она увидела Тамару, и с ее лица соскользнуло напряженное выражение. – Мы тебя потеряли.
– Извините…
– Уже одиннадцатый час, – укоризненно заметила Марина. – Все должны быть в своих комнатах. Андрей Евгеньевич очень волнуется.
– Это я виновата. Позвала Тамару…
– Мы как-то не следили за временем…
– Ничего страшного. Но больше так делать не надо. Или хотя бы предупреждайте, где вы. Пойдем, Тамара. Провожу тебя в твою комнату, чтобы ты еще куда-нибудь по дороге не свернула.
Тамара пожала плечами и, виновато махнув Поле на прощание, пошла к себе.
Глава 18. Вверх
Ей снилось, что она тонет. Вокруг темная, мутная вода. Она взмахивает руками, пытается подняться на поверхность, но чьи-то руки – сильные, неумолимые – держат ее за плечи. Где-то наверху, над водой, дрожит большое теплое солнце, но дотянуться до него Тамара никак не может. Она уже знает, что спасения не будет, что ее ждет серое илистое дно; тело сковывает обреченность.
Но руки, держащие ее, ослабляют хватку, и, когда Тамаре все же удается схватить ртом воздух, она понимает, что сидит на собственной постели, влажной от пота, и ее нежно обнимает сочащийся сквозь приоткрытую штору рассвет.
Скр-р-р – раздалось сверху в тот момент, когда Тамара потянулась за телефоном и увидела, что на часах – без пяти шесть. Доски заскрипели, следом возник шорох, потом вступила тоненькая печальная мелодия. Несколько мгновений Тамара сидела, затаившись и подтянув к груди одеяло. Потом вскочила и как есть, в пижаме, выбежала в коридор.
Стремянка все так же стояла прислоненной к стене. Тамара, боязливо оглядевшись, схватила ее и, стараясь не шуметь, потащила к своей комнате. Повозившись немного, раскрыла лестницу прямо рядом с кроватью, удостоверилась, что она стоит крепко, метнулась к столу и выискала в нижнем ящике пенал, в котором нашелся канцелярский нож.
По стремянке Тамара взлетела, забыв о том, какая она обычно неуклюжая. Оказавшись на верхней, седьмой, ступеньке, она как раз уперлась макушкой в потолок. Нож скользнул по ткани один раз, второй – и Тамара увидела длинный, чуть расходящийся в стороны порез, напоминающий рану на коже. Там, за краем, проступала темнота. Тамара застыла, пытаясь осознать, что она вообще творит, но уже через мгновение решилась и, зажмурившись, запустила в потолочную рану руку. Что-то посыпалось ей за шиворот, побежало крошечными лапками по спине. Тамара взвизгнула и едва не потеряла равновесие: стремянка качнулась вбок, но устояла. Отдышавшись, Тамара увидела, что ее волосы усыпаны белой крошкой, мелким мусором, деревянными щепками. Никаких жуков и паутины.
Пальцы снова устремились в отверстие, коснулись прохладной шероховатой поверхности, пробежали в одну сторону, потом в другую. Ничего. Тамара уже готова была поверить, что там, наверху, нет никакого чердака и все, что она слышит, – это просто дождь, который стучит по крыше, или скрип старых перекрытий. Но тут рука коснулась дерева. Выпуклый бортик, за ним большой деревянный квадрат и – Тамара растянула порез, чтобы удостовериться, – металлическая ручка в виде кольца.
Тамара ухватила ее и ужаснулась: зачем это все? Она испортила школьный потолок, украла лестницу, собирается вломиться без разрешения в очередную закрытую дверь. Если об этом узнают, ее точно не возьмут больше ни в одну школу. К тому же она понятия не имеет, что
