Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
Не сердился теперь Павел на отчима, видел только то, что тот жалуется на сердце. И им с Натальей материнский дом - это готовая дача. Самая лучшая из всех дач, которые могут быть! На второй год отвадит Наташу от моря, целое лето проведут здесь. Когда придут с Наташей к согласию, всё будет хорошо...
Наибольшую надежду возлагал теперь Павел на отчима. Но где он - неужели на работе? Сегодня же выходной!
Всё-таки наведался в лесничество, спросил сторожа:
- Не видели Викентия Сергеевича?
- А вы ему кто? - хотел затянуть беседу старик.
- Я сын.
- Его сын?
- Да, сын... Павел...
- Нет у Викентия Сергеевича никакого сына.
- Есть, и не один, а двое!
- Пусть и так... - задумался старик, а через минуту поинтересовался: - Так что вы хотели?
- Ищу вот отца. Он не на работе?
- Воскресенье сегодня, у Викентия Сергеевича - тоже, чего бы ему быть на работе? Поищите дома.
- Да искал...
- А вы из города?
- Из города.
- Походите по лесу, грибочки поищете, а тем временем и отец вернется. Коли отец...
- Отец, я уже говорил вам.
- Пусть так... Мне то что?
Павел ушёл подавленный. Не опять ли судьба издевается над ним? Говорит ему - что бы ни делал, не выкрутится, за всё в жизни надо расплачиваться... А всё-таки где он, Викентий Сергеевич? Такой человек без дела сидеть не будет - если никуда не поехал, то, наверное, подался на речку щук ловить... или нет - по грибы. Конечно, по грибы!
Сразу от лесничества повернул в чащу. Спустился к реке, посмотрел в одну сторону, в другую - никого не видно. Побродил по лесу, нашел несколько сыроежек, но не имел покоя: день бежит, а завтра на работу... надо что-то делать! Возможно, Викентий Сергеевич пришёл, уже давно дома, а он себе разгуливает!
Ни отчима, ни матери всё ещё не было. Всё же была надежда, что Викентий Сергеевич близко, никуда не уехал и, наверное, вскоре объявится.
У запертой двери Павел присел на ступеньки, схватил за шею пса, притянул к себе, почувствовав неожиданно, как его всего обнимает жалость. Тяжёлая и жгучая, аж набежали слёзы. Будто он потерял кого-то очень близкого, дорогого, родного и остался на свете один. Даже друзья - и те его покинули, отреклись, только пёс возле него. Да и то потому, что очень некрасивый, никому не нужный. Пристально смотрел в глаза псу, который, казалось, читал все его мысли и грустил по-своему, по-собачьи, что ничего не может сделать, чтобы помочь. И слова не скажет, потому что - животное.
Павел невольно дёрнул его за ухо. Пёс аж заскулил, отскочил от него и спрятался в будку. Оттуда подозрительно смотрел на него и будто ждал, когда уже он насытится, поднимется и уйдёт?
А Павел думал, думал, думал.
А сумерки сгущались, сгущались, сгущались.
...Проснулся утром. Осмотрелся - ни матери, ни отчима. Это уже напугало. Зашил разорванный пиджак, накинул на себя дождевик отчима.
Накрапывал дождь - осенний дождь, который уж как разойдётся, то не будет ему конца-края. Под накрытием собирались ранние пассажиры. Кто-то с толстым портфелем будто поздоровался с ним, Павлом, а он не мог вспомнить - что за человек? Поглядывал на него, пока тот не нахмурился и не отвернулся. Павлу он показался каким-то подозрительным. Подумал - намеренно следит за ним, будто бы совершил преступление. Или неизвестность, думал, в которой он теперь находится, - не самое большое наказание? И первое, что надо сделать - избавиться от этой неизвестности, никого не призывая себе на помощь - ни матери, ни отчима, ни брата. Пусть потом будет что угодно, но сначала...
И вот Павел, наконец, перед своим домом. Удивляется - никто не обращает на него внимания, все проходят мимо, куда-то спешат. Уличные акации шумят - то ли на ветру, то ли от дождя...
Запрокинув голову, взглянул на свой этаж. Окно, видел, закрыто, белеет занавеска. Наверное, из-за неё смотрит на улицу Наталья, ведь ждёт, когда он вернется. Павлу ещё тревожнее стало на душе: как всё-таки встретит его? И как повести себя ему самому? Войти, как мальчик, который натворил вред и больше всего боится наказания? Нет, твёрдо сказал себе, за всё, что потребуется, он ответит с достоинством!
Решительность вдруг овладела им. Страх исчез из его сердца. Пусть всё то произойдет, что должно произойти. Опасность, которая, чувствовал, подстерегает его, вознамерился встретить с открытым лицом.
VI
Снова пришёл Виктор на Подвальную. День прошёл в первых лихорадочных хлопотах по расследованию дела, и хотелось хоть часок-другой бездумно полежать, глядя недвижными глазами в потолок? А ноги невольно несли его сюда, где позавчера произошло преступление.
Ловил себя на мысли: может, это и не по служебному делу, а по личному, наведался на Подвальную снова? Ведь здесь жила она, Наталья. И мелькнуло в голове, что если бы он в субботний вечер, когда её вспоминал, сразу спохватился и узнал квартирный телефон, то мог бы ещё услышать её голос, а может, и отвратил бы от неё беду.
Удивительно, одно мгновение - и уже нет человека. Молодого, красивого, который очень любил жизнь, никогда плохого настроения не знал, весело смеялся. Думалось так Виктору, потому что милой красавицей хотел оставить её в своей памяти. А разве сам остался таким, как был тогда, в юности? Нет, он уже давно не романтически настроенный паренёк, который любил читать приключенческие произведения. Стал солидным мужчиной, хотя не женился. О каких же утраченных иллюзиях намекала книжкой Марина? Задержал её мыслью, не отпускал, спрашивал: может, имеет на него надежду? Марина в тот же миг улыбнулась и исчезла. Хотел, чтобы вернулась, но вместо Марины снова предстала перед ним Наталья.
Но она была уже не такой, как думал до сегодняшнего дня. Потому что неожиданно узнал, что Наталья была как бы неверной женой. Что ж, любовь не вечна, и когда женщина изменила - значит, разлюбила. А тогда лучше всего отступиться, не терять
