Искусство и наука - Джон Рескин
98. И вам следует тем более уяснить себе, что слова «да будет свет» в действительности значат «да будет душа», что даже сила самого глаза заключается в его одушевлении. Вы видите не хрусталиком глаза, а только через него и при помощи его видите душою самого глаза.
99. Один великий физиолог сказал мне на днях – это было в пылу разговора, и его слова нельзя принимать за строго придуманное утверждение, поэтому я и не называю его; тем не менее он сказал, что зрение есть явление чисто физиологическое. Эти слова значат, если только они вообще что-нибудь значат, что вся его физиология не научила его понимать различия, существующего между глазом и телескопом. Зрение есть явление, безусловно, духовное; только так можно и должно определить его; и слова «да будет свет», при правильном их понимании, относятся столько же к уму, как и к зрению. Это определение изменения того, что является только механическим воздействием невидимых предметов на невидящие: звезд, не светящих на землю, которая не могла их видеть; изменения, говорю я, слепого колебания в блеск солнца и месяца для человеческих очей, давая тем возможность восприять из беспредельной истины ту часть ее, которая полезна для нас, вдохновляет нас и днем и ночью руководит нашей радостью и горем.
100. Солнцу было, таким образом, определено «руководить днем». И за последнее время вы узнали, что ему определено руководить и всеми остальными предметами, какие мы только знаем. Вы узнали это от сирен, как нечто совершенно новое и очень отрадное. Мы, художники, были довольно давно знакомы с общим видом солнца, но прежде чем были художники, были мудрецы – последователи Зороастра и других – подозревавшие силу, заключающуюся в солнце; но сирены, появившиеся за последнее время, имеют, по-видимому, сообщить нам нечто новое о его могуществе. Я почти наугад беру отрывок из недавно вышедшего научного произведения.
«Как явления скал, образуемых водой, прямо или косвенно обязаны своим существованием энергии солнца, так точно и явления, переплетающиеся с жизнью. Это давно уже было признано различными выдающимися британскими и иностранными физиками; и в 1854 году профессор… в своем известном мемуаре о палеонтологическом методе, утверждал, что организмы служат только проявлениями прикладной физики и химии».
Профессор затем излагает в немногих словах обобщения физиков и, говоря о солнце, замечает:
«Солнце создает весь растительный мир, а через него и весь животный; полевые лилии его создания, как и зелень лугов и скот, пасущийся на бесчисленных холмах. Оно образует мускулы, заставляет кровь переливаться в жилах, создает мозг. Быстрота его в беге льва, в прыжках пантеры, в полете орла, в извиваниях змеи. Оно создает леса и сваливает их; сила, заставляющая расти деревья и подымающая топор, одна и та же».
Все это совершенно верно и ново только в одном отношении, а именно в признании того, что количество солнечной энергии, необходимой для производства двигательной силы, измеримо, а сумма его неизменна. Все же остальное было отлично известно во времена Гомера, как и то, что животные не могут двигаться без тепла; и тот факт, что конечным источником тепла, дающего им возможность двигаться, является солнце, показался бы греческому физиологу не более интересным, чем греческому поэту не менее бесспорный факт, что Tout ce qui se peut dire de beau est dans les dictionnaires; il n’y a que les mots qui sont transposés – Все прекрасное, что можно сказать, заключается в словарях; дело только в перестановке слов.
Все это верно, но для ποιητής[59] вся суть вопроса в этой перестановке. Солнце, как это нам сообщает восторженный физик, бесспорно, проявляется в «извиваниях скользящей змеи», но мы, художники, спрашиваем, как доходит она до применения этого способа (буквально) перестановки или передвижения?
101. Предпоследним летом я гулял по лесам близ Гисбаха у Бриенцского озера, и спокойно шел, как вдруг наткнулся на небольшую змею стального цвета, лежавшую посреди тропинки. Она была сильно удивлена при виде меня. Змеи, однако, всегда умеют отлично управлять своими чувствами, и с четверть минуты она смотрела на меня, ни малейшим образом не изменяя своего положения; затем почти незаметным движением она стала прятаться под слоем листьев; нисколько не ускоряя своих движений, она постепенно скрыла все свое тело. Я собирался было приподнять один из листьев, как вдруг увидел, что проблеснула словно другая змея в чаще сбоку дорожки; но это была та же самая, которая, скрывшись от взоров под листьями, употребила затем всю свою ловкость, чтоб проскользнуть в лес; и сделала она это с такой поразительной скоростью, что у меня только блеснуло что-то в глазах, когда она скользнула в кусты.
102. Для меня было вполне безразлично: проистекала ли сила, употребленная змеей при этом движении, от солнца, от луны или от газового завода в Берне. Интересовало же меня то, что удивило бы и крестьянина, и ребенка, а именно рассчитанная мудрость и необыкновенная грация, сила и точность того, с каким это движение было выполнено.
103. Я был тогда, повторяю, более заинтересован ловкостью этого создания, чем источником его силы передвижения. Тем не менее мне очень интересно услышать от людей науки, что это движение неизбежно проистекает от солнца. Но откуда проистекает эта хитрость? Нет ни мудрости, ни хитрости в прахе, как нет в нем и тепла. Движение змеи от солнца, ну а мудрость змеи – откуда она?
104. Тоже от солнца, вот тот единственный ответ, который, я предполагаю, дает физика. Это не ложный ответ, но только до известного пункта. Теперь, во цвете юности, вы можете испытать значение того, когда ваши руки и ноги лишены силы солнца. А когда вы состаритесь, то узнаете, что значит, когда и ум ваш лишен этой силы. Такая вещь может иногда случиться с вами и теперь, но всегда будет давать себя знать, когда вы достигнете моего возраста. Вы уже не в силах будете обдумывать что-нибудь полезное после двенадцати часов ночи. Конечно, можно думать, а тем более говорить о чем-нибудь слишком ничтожном или дурном даже и за полночь. Члены ваших палат, как известно, делают свое
