Искусство и наука - Джон Рескин
Будьте уверены, что насильно принуждать совершенствоваться ни людей, ни растения вы не в состоянии. Если когда-нибудь в руки ваши попадет власть и вам вверено будет определять способы обучения, определите прежде всего, что привыкли делать те люди, которых вы намерены обучать, и поощряйте их делать это возможно лучше. Не выставляйте перед их глазами никаких других превосходств, не нарушайте никакой их почтительности к прошлому; не думайте, что вы обязаны рассеять их невежество или искоренить их предрассудки; наставляйте их только в благородстве и истине, отучайте их примером от привычек, которые вы считаете нездоровыми или унизительными; но дорожите больше всего местными союзами и наследственными дарованиями.
Проклятие так называемой цивилизации заключается в претензии на оригинальность; причем добровольно придумываются новые методы заблуждения, которые заглушают всюду, где могут, благородную оригинальность нации, возникающую вследствие чистоты ее расы и любви к родной стране.
95. Я мог бы сказать еще многое, но, думаю, что и сказанного достаточно, чтоб в данное время оправдать то, что вы без этого могли бы счесть странным в тех методах, которые я буду применять при ваших упражнениях в школах рисования. Я действительно стану излагать вам законы искусства, существенно наилучшего, и выставлять перед вами известное количество его бесспорных образцов, но ваша действительная практика ограничится предметами, которые выяснят вам значение и пробудят в вас понимание красот искусства вашей родной страны.
Первые серии моих лекций по скульптуре доказали вам, что я не презираю ни работу наших художников, ни мифологию Греции; но я должен с еще большей уверенностью, чем даже в моих наиболее ранних произведениях, подтвердить всю непригодность всех их стать руководителями английских студентов или художников.
Каждая нация может с благоразумием или с успехом изображать только те реальные явления, которыми она восхищается. То, что с вами и перед вами ежедневно из наиболее дорогого для вашего зрения и сердца, то волшебным даром вашей руки или ваших уст вы и можете дивным образом передавать другим; наиболее же дорогим для вашего зрения и сердца – и без чего ничто не может быть истинно ни видимо, ни любимо – может быть только человеческая жизнь вашего родного народа, понимаемая в ее прошлом и в том, что вызывает восхищение в настоящем.
И если вы прежде всего не стараетесь сделать это прекрасным, то идеализм ваш является ложным, а фантазия чудовищной.
Ваше влияние на существующий мир должно в ваших студиях здесь быть предметом конечного вашего наблюдения и, хотя руководить вами в этом влиянии и не составляет моей задачи, тем не менее я надеюсь, вы без неудовольствия узнаете, что я не потребую от вашего художественного дарования никаких усилий свыше тех, какие необходимы для рационального содействия всему, что мы можем со временем видеть действительно осуществленным здесь в Англии, как в прелести ее живописных видов, так и в доблести ее народа.
* * *
В связи с предметом настоящей лекции я могу сообщить вам, что получил интересное письмо, приглашающее меня содействовать поощрению некоторых улучшений, предполагаемых для города Оксфорда.
Но так как все очарование и все воспитательное значение города Оксфорда, поскольку это воспитательное значение зависит от почтенных союзов или от видимого величия и прелести архитектуры, были уничтожены у нас на глазах промышленными пригородами, громоздящими целые кучи пепла, с одной стороны, и пригородными дешевыми квартирами, наваливающими тоже кучу черепков – с другой, постольку я, как любитель древности или художник, безусловно, равнодушен ко всему, что может случиться дальше, кроме условий, возможно, большого здоровья, чистоты и приличия, могущих быть добытыми для все более возрастающего населения.
Поскольку чистота и приличие опираются на искусства и науки или на изменяющие влияния университета, на толпу современных студентов, я отчасти рассмотрю в связи с предметом моей следующей лекции, и потому всякие подробности об этих предполагаемых улучшениях в городе я отложу до следующей моей встречи с вами.
Лекция VI
Отношение к искусству науки о свете
24 февраля 1872 года
96. Я, до полного, может быть, истощения вашего терпения, но, как вы увидите, не без действительной необходимости, определил тот способ, каким духовные настроения, направляемые философией в добрую или злую сторону, ускоряют или замедляют соответствующее изучение науки и искусства.
В настоящей и в двух последующих лекциях я постараюсь установить для вас те точные формы, в которых достоинства искусства связаны с принципами точной науки; но помните, что я говорю не о совершенной науке, образом которой является искусство, а только о нашей современной науке, которая зачастую является не более как терминологией, и терминологией даже недостоверной, с кое-каким проблеском истинной науки то тут, то там.
Я не стану утомлять вас защитой избранной мною классификации наук. Конечно, мы можем сразу опустить химию и чистую математику. Химия ничего не может дать искусству, разве только помочь ему смешать цвета и сказать, какие камни противостоят непогоде (я желал бы в настоящее время, чтоб она сделала хоть это); а с чистой математикой нам решительно нечего делать, и абстрактная форма высшей mathesis[58] не может помочь пониманию простоты искусств. Для первого по математике ученика в Кембридже при современных условиях его испытаний статуи по необходимости являются каменными истуканами, а вся работа фантазии вполне непонятной. Таким образом, первыми истинными союзниками искусства являются науки о свете и форме (оптика и геометрия). Если первый слог слова «геометрия» будет означать для вас землю в форме тела и глины, то оба слова суммируют любую науку о графическом искусстве или которой графическое искусство может предложить свои заключения.
97. Сегодня нам предстоит говорить об оптике, о науке зрения – о той силе, какова бы она ни была, которая, употребляя определение Платона, «чрез посредство глаз проявляет нам цвет».
Держитесь этого определения и помните, что свет в точности означает силу, производящую на глаза животных соответствующее ощущение. Изучение действия света на азотнокислое серебро есть химия, а не оптика; то, что есть свет для нас, может светить и камню, но не есть свет для камня. Слова при сотворении мира «да будет свет» поэтому в истинно глубоком их смысле означают «да будет душа».
Мы не можем сказать, что
