Император Пограничья 14 - Евгений И. Астахов
Камни послушно обрушились, превращая едва сформировавшийся мост в щебень. Попытавшиеся спасти товарищей маги рухнули в трясину, их крики смешались с воплями остальных утопающих. Василиса сжала зубы. Это враги. Они пришли уничтожить Угрюм. Убить людей, которых она защищала.
Но почему же тогда каждый крик отдавался болью в груди?
— Василиса Дмитриевна, слева пытаются создать ледяную платформу! — крикнул молодой геомант-студент из Академии.
— Вижу. Громов, дестабилизируй основание!
Профессор без колебаний выполнил приказ. Лёд треснул под весом забравшихся на него людей, и ещё десяток человек ушли под бурую воду. Среди них мелькнула знакомая фигура — молодой маг в богатом камзоле, судорожно пытающийся удержаться на поверхности.
Сердце Василисы пропустило удар. Андрей Звенигородский. Они вместе учились в Смоленской академии, сидели на лекциях профессора Зименкова. Андрей всегда подшучивал над её увлечением минералами, называл «каменной принцессой». Добродушный парень родом из Владимира, мечтавший стать архитектором, а не воином.
Теперь он тонул в грязи, созданной её стараниями.
— Василиса, — окликнул её Вершинин. — Приказания?
Княжна моргнула, отгоняя наваждение. Андрей сделал свой выбор, когда пошёл в армию узурпатора. Но руки дрожали, когда она указала на его позицию.
— Углубить воронку в секторе три-семь. Не давать им опоры.
Она отвернулась, чтобы не видеть, как бывший однокурсник исчезает под поверхностью трясины. Война не место для сантиментов. Прохор доверил ей координацию обороны, и она не подведёт. Даже если потом будет видеть лицо Андрея в кошмарах.
* * *
Грязь заливалась в рот, нос, уши. Камиль барахтался в трясине, проклиная тот день, когда решил присоединиться к армии Владимира. Жажда мести к Платонову привела его сюда — в эту смертельную западню.
Последние недели Ибрагимов жил только мыслью о реванше. Откликнулся на сбор ратных компаний Владимирским княжеством, привёл два десятка бойцов, пообещал помощь в уничтожении Угрюма.
И вот результат — он тонет в грязи, как последняя скотина.
Рядом барахтался молодой наёмник из его отряда — Зайцев. Парень отчаянно пытался удержаться на поверхности, но тяжёлый бронежилет с бронепластинами и разгрузка, набитая магазинами тянули вниз. Камиль поймал его взгляд — полный ужаса и мольбы.
Недолго думая, Ибрагимов схватил парня за плечо и надавил, используя его тело как опору. Зайцев захрипел, уходя под воду, но бывший офицер Витязей смог оттолкнуться и проплыть ещё несколько метров к твёрдой земле.
«Прости, парень. Война», — мелькнула мысль без тени раскаяния.
Но спасение оказалось иллюзией. Снаряд разорвался в трёх метрах, поднимая фонтан грязи. Осколок вошёл Камилю под рёбра, горячая боль пронзила тело. Он закашлялся кровью, силы покидали.
Перед смертью Ибрагимов успел выплюнуть последнее проклятие:
— Будь ты проклят, Платонов! Чтоб тебе сдохнуть, как собаке! Чтоб твой дом сгорел дотла!
Грязь заполнила лёгкие. Темнота поглотила сознание командира, так и не получившего свою месть.
* * *
Анфиса прижалась спиной к стене лазарета, пытаясь унять дрожь в руках. Её дар эмпата, обычно позволявший чувствовать эмоции отдельных людей, сейчас превратился в проклятие. С начала битвы она ощущала боль и страх раненых, но это было терпимо — она научилась создавать ментальные барьеры, отгораживаться.
А потом что-то изменилось.
Внезапный всплеск ужаса накрыл её, как цунами. Не просто страх — агония сотен умирающих одновременно. Анфиса упала на колени, хватая ртом воздух. В голове разрывался нестройный хор предсмертных криков, хотя в лазарете было относительно тихо.
«Что происходит? Что это?» — мысли путались от чужой паники.
Она чувствовала, как они тонут. Сотни людей барахтались в грязи где-то там, за стенами. Ощущала, как жидкая земля заполняет их лёгкие, как они цепляются друг за друга в попытке спастись, топя товарищей. Волны отчаяния, ярости, мольбы о пощаде — всё смешалось в один невыносимый поток.
— Анфиса! Анфиса, что с тобой? — доктор Альбинони тряс её за плечи.
Девушка открыла глаза, не помня, когда успела их закрыть. Лицо итальянца расплывалось перед взглядом.
— Они… они умирают. Все… Все сразу. Тонут. Я чувствую каждого!
Альбинони побледнел, поняв, о чём речь. Ловушка в южном форте сработала. Но для эмпата это означало погружение в ад чужих смертей.
— Дышите, детка. Глубоко дышите. Это пройдёт.
Но Анфиса знала — не пройдёт. Эти крики останутся с ней навсегда. Каждая смерть отпечаталась в душе. Она навечно запомнит вкус их страха, привкус грязи в лёгких утопающих, последние мысли о доме, семье, несбывшихся мечтах.
Слёзы текли по щекам, но она заставила себя подняться. В лазарете были раненые, которым нужна помощь. Живые важнее мёртвых, даже если мёртвые кричат в твоей голове.
* * *
Я двигался через лес вместе с отрядом, заставляя себя сосредоточиться на предстоящей операции. Скальд продолжал транслировать картины из южного форта, но я отключился от этого канала связи — сейчас важнее было то, что ждало впереди. Пока армия Владимира гибла в капкане, нам предстояло нанести обезглавливающий удар по их командованию.
Четыре километра через густой лес мы преодолели бегом. Ни единого звука, кроме шелеста листвы под ногами. Даже птицы замолкали при нашем приближении, чувствуя хищников.
Двадцать новых гвардейцев двигались с нечеловеческой грацией — частичное усиление Зарецкого делало их быстрее и выносливее обычных бойцов. Прошлой ночью я не рискнул отправлять их в одиночку против лагеря армии Владимира — слишком велик был риск потерять ещё не обученных должным образом людей. Но под моим прямым командованием они справятся.
Десять минут назад, когда я выбрался из туннеля, связывающего южный форт и Угрюм, отряд уже ждал меня в полной готовности. Двадцать новых гвардейцев стояли в боевом построении — автоматы «Вихрь-5» и штуцеры «Громовержец» на ремнях, гранаты на поясах, подсумки набиты запасными магазинами. Двое самых крепких держали на плечах пулемёты «Трещотка». Борис явно рассудил правильно — грохот битвы у южного форта заглушит любую стрельбу с нашей стороны.
К моему удивлению, среди бойцов стояла Ярослава Засекина. Княжна только что сражалась на стенах форта — лицо измазано копотью и чужой кровью, волосы выбились из причёски, но она крепко сжимала рукоять своего эспадрона, готовая к новому бою. Рядом с ней — мои телохранители: Евсей с любимым штуцером за спиной, молчаливый Михаил с пулемётом, Ярослав с автоматом.
— Решила присоединиться? — спросил я у княжны.
— Мои Волки остались прикрывать стены.
— Ты едва стоишь на ногах после боя, — возразил я.
— Я не собираюсь отсиживаться в тылу, когда решается судьба войны, — коротко ответила девушка.
Последним я заметил Гаврилу. Худощавый разведчик держался в стороне, и я сразу отметил, что тёмные круги под глазами исчезли, руки
