Коммунальная квартира - Алевтина Ивановна Варава
На другое после того утро Гришки в кровати к звонку будильника не нашлось, и весь день Марьяна ходила смурная, даже поссорилась с Инной Михайловной по поводу сушки белья на верёвках в кухне, хотя была по природе своей существом неконфликтным.
Гришка объявился три ночи спустя, голубоглазым блондином. И больше ничего странного из дому не тащил, хотя науку не бросил.
Да и на новый облик неожиданный никто не жаловался. Гришка, может, только благодаря ему и нашёл себе жену.
А значило это, что в квартире появилась новая жилица…
Глава 3
Слив ванны
Из слива в ванне часто доносилось чавканье. Приглушённое и отдалённое обычно, оно иногда поднималось по трубе, и в такие дни Настёна наотрез отказывалась мыться, поминая с теплотой медный таз, в котором уже не помещалась. У Демьяна была теория, будто то, что чавкает, очень не жалует томатную пасту.
Когда на кухне мылись кастрюли от борща или сковорода из-под тефтелей, чавканье из слива в ванной разве что наружу не вылезало. Инженер Витька такую теорию высмеивал хотя бы просто потому, что эти коммуникации не были связанными: даже генплан дома откуда-то выдрал, пытаясь вразумить чудаковатого соседа.
Дед Демьян, улыбаясь в бороду, попросил любезно указать на плане отмеченную связь между розетками в его, Витькиной, комнате и в часто пустующей Г-образной на другом конце квартиры, а если связи нет, то объяснить, почему стоит Витьке подключить что к питанию, в Г-образной всегда включается напольный торшер.
Вопрос был в целом с подвохом, потому как торшер включался, даже если его вилку на шнуре вовсе из розетки вытащить. Демьян пытался донести, что в их квартире не стоит искать связи на поверхности или там на генплане.
А Настёне добрый дедушка подарил закрутку с томатами, чтобы она перед мытьём пол чайной ложечки в слив клала.
И проблема с чавканьем разрешилась.
Глава 4
Хлопоты
Перед тем как должна была въехать Гришкина молодая жена, то есть перед торжественным днём их бракосочетания, в квартире все ходили взбудораженными и всяко старались почву к этому делу подготовить.
Инна Михайловна снова похитила Мишеньку и искупала в тазу. Настёна с вечера ухнула в слив ванны три ложки томатной пасты, и ещё одну — в отверстие раковины.
Марьяша, вместо того чтобы гладить сыновний выходной костюм, почти три часа стояла на табурете перед решёткой вентканала и с кем-то там переглядывалась, стараясь донести мысль о необходимости затаиться хотя бы на время, чтобы человек привык.
Настёнин папа, дядя Вася, скатал в коридоре ковровую дорожку и утащил во двор, где от души отходил выбивалкой на турнике. Надеялся, что хотя бы пара дней пройдёт прежде, чем пыли снова накопится достаточно для того, чтобы со скуки хватать идущих за лодыжки.
Витька смазал кресло-качалку на кухне и все дверные петли маслом. Всяко тише будет ночное блуждание. Хотя с половицами паркета ничего не попишешь.
Демьян вооружился новеньким острым лезвием для опасной бритвы и с рассвета подчищал на обоях фигурку девочки из палочек. Имела та дурную привычку пританцовывать там, где проявлялась, что в особенности будоражило редких случайных гостей. Хотя сам Демьян это время от времени использовал для лечения алкогольной зависимости. Приводил в квартиру того или другого худощавого жилистого товарища со взглядом безумным и упрямым, часто одетого к тому же в тельняшку, вёл туда, где на обоях фигурка проступила на месте хорошо видном. Сажал там на низенькую скамейку, а другую, квадратную и высокую, ставил заместо стола. Стелил газету, вынимал пузырь и солёных огурцов банку из кладовой (никогда там огурцы не заканчивались). Наливал по первой, осушал с гостем. Вторую сам всегда пропускал, от третьей недопивал половину. Потом отлучался в уборную.
Как правило, тут-то со скуки глаз врачуемого и находил на стене фигурку девочки из палочек, да начинал рассматривать.
Вопль разной степени громкости возвещал, что можно к пациенту возвращаться.
Многих так исцелил Демьян, хотя парочке упрямцев понадобился повторный курс терапии.
Невеста Гришкина горькой не грешила, и от девочки лучше было избавиться.
Ещё Семён наведался к бабке Марфе, чтобы она ночами не шаркала. И яблочек мочёных принёс, в качестве гостинца утешительного.
Глава 5
Баба Марфа
Почти все были уверены, что бабка Марфа померла лет с десять назад, а то и пятнадцать. Семён и вовсе утверждал, что присутствовал на похоронах, и что пирожки с абрикосовым повидлом там были слишком уж жирными, такими, что его изжога после замучила. Вроде как потом не было о Марфе Петровне ни слуху ни духу, а позже начал кто-то ночами шаркать.
Дальше тогдашняя жилица, перебравшаяся с мужем после во Владивосток, Клавдия Афанасьевна Зайчикова-Сметанкина, в ночи понемножечку от чужих продуктов в холодильнике отрезавшая регулярно да часто из соседской бутыли с маслом отливающая, повстречала Марфу со свечой в час одной из своих вылазок.
Бабка не ругалась, только головой качала.
Клавдия Афанасьевна вроде после того промысел свой свернула, а там и уехала.
А Марфа с тех пор всякий раз бывала в своей комнатушке, самой дальней и маленькой, куда пройти можно только через Г-образную комнату. Бабуся сидела у окна и вязала шерстяной чулок. Готовить она не ходила, на улицу тоже носу не казала. В питании, кажется, не нуждалась, хотя очень жаловала мочёные яблочки и ещё сухой клубничный кисель в брикетах, который не разводила, а посасывала своим беззубым ртом. Была Марфа в целом безобидная, но несправедливости не терпела. К кому приходила среди ночи со свечой, тому лучше было бы подумать о своих последних делах и всё хорошенечко взвесить.
Впрочем, бабка Марфа не говорила ничего ни виновному, ни окружающим. Смотрела только. В самое нутро.
А ещё как-то так вышло, что в её комнатушку никого не вселяли. То ли запамятовали смерть бабкину зафиксировать, то ли ещё почему.
Другое дело в проходную комнату…
Глава 6
Г-образная комната
В Г-образную комнату, соединяющую коридор и коморку бабы Марфы, постоянно кого-нибудь подселяли, но всякий раз выходило, что жильцы выбывали по самым разным причинам, хотя квартира эта в целом считалась очень большой удачей. Поначалу.
Жилплощадь располагалась в самом
