Галина Полынская - Четыре года падал снег

Полынская Галина

Четыре года падал снег

ГАЛИНА ПОЛЫНСКАЯ

ЧЕТЫРЕ ГОДА ПАДАЛ СНЕГ.

Посвящается Российскому Имперскому

Союз-Ордену и начальнику

Санкт-Петербургского отдела Ордена

Господину Туровскому Борису Сергеевичу лично!

Глава первая: В жизни ничего не слышал гаже!

- В жизни ничего не слышал гаже, чем эти Ваши сальные шутки!

- Чем это Вам мои шутки не угодили? С каких времен Вы стали моралистом?

- С каких времен? Да Вы посмотрите на наши! Что за времена, что за нравы, нет никакой возможности дышать, кругом только быдло и хамы, хамы и быдло! Посмотрите по сторонам, просто ужаснетесь: упадничество культуры, экономики, даже общение и то в упадничестве, а все из-за чего? Из-за хамья и быдла. Посмотрите и Вы увидите.

- Не знаю, сколько времени смотрю, ровным счетом ничего не вижу.

- Вы не туда смотрите, в зеркало, в зеркало посмотрите.

- Хамить изволите? Да за такие слова и по физиономии схлопотать можно!

- Вполне возможно, а можно и ответить по всей форме!

- А может и дуэль?!

- Разумеется, сейчас, подождите, я перчаточку сниму...

- Не трудитесь, я уже снял и с превеликим удовольствием Вам по мордасам...

- Все, спасибо, господа! Барон фон Штофф, граф Голодев, вы прошли тест, господа, поздравляю, Вы по-прежнему господа!

- Так мы свободны?

- Да, безусловно, скажите, пусть следующий заходит.

Барон фон Штофф и граф Голодев покинули Экзаменационный Сектор. На улице по-прежнему шел снег.

- Настроение дрянь, милейший, - сообщил граф Голодев. - Эх, как бы мне хотелось взять ленту световой взрывчатки, обмотать все это, нажать на кнопочку и уничтожить весь этот дикий каприз!

- Что именно Вы считаете диким капризом?

- Да всю нашу планету, милейший друг. Безумие все это, да перед соседями стыдно. Остальные планеты считают нас какими-то несуразными атавизмами. Вот, давеча, к супруге моей прилетал приятель её кузена, так он прямо таки при всем обществе изволил выражаться и хохотать насчет нашей жизни и уклада.

Голодев печально посмотрел на висящую рядом с Полуденным Солнцем золотистую планету, которую жители между собой называли: "Ненужной Луной", и тяжело вздохнул, видимо припомнив выражение приятеля кузена.

- Что ж делать? - барон фон Штофф поднял воротник шубы. - У них свое, у нас свое. Вон на Сириусе все ходят в синих, простите, облегающих штанах, что же и нам теперь такое на себя напялить? А не пойти ли нам в трактир, милейший?

- Вы бы меня ещё в рюмочную позвали! - фыркнул Голодев. - Пойдемте в ресторацию.

- Я это и имел в виду.

Граф Голодев с отвращением посмотрел на вышколенный, как стадо лакеев заснеженный сад и, придерживая за локоть неповоротливого, полного барона фон Штоффа, направился к виднеющимся огням воздушной трассы. Барон фон Штофф долго шел молча, потом не выдержал, и поделился своими соображениями:

- Вы во многом правы друг мой, - скорбно выдохнул он, - у меня постоянные ощущения, что я дурак, и не я один. Все дураки.

- Смею заверить, у меня такое же точно чувство. Будто все мы разыгрываем бесконечную комедию...

Граф Голодев подозвал такси и оно, подлетев, приземлилось рядом с ними.

- Плачу я, - буркнул фон Штофф. Он с трудом залез в кабину, наступая на полы своей длинной собольей шубы, и сказал:

- В ресторацию "На Распутье".

- Да могли бы и не говорить, все ваши уже там. - Флегматично сообщил таксист.

- Неужто? - нисколько не удивился Голодев. - И все напиваются?

- Как свиньи-с.

- Так я и знал, - Голодев расстегнул свою шубу, устраиваясь поудобнее в малиновом кожаном кресле. - После этого дурацкого теста все чувствуют острую потребность в рюмочке-другой.

- Ага, особенно тот, кто тест не прошел.

Фон Штофф выключил затемнение окон и стал наблюдать окрестности, которых все равно не было видно за плотной завесой снега.

- Как мне осточертел этот снег, - Голодев брезгливо смотрел в свое окно, - четвертый год уж идет, мерзавец.

- Зато представьте, как будет весело, когда все это растает! - Подал голос шофер.

- Тебя, голубчик, никто не спрашивает. - Отрезал фон Штофф.

Вскоре показались огни ресторации, и такси пошло на снижение.

- Почему-то уши стало закладывать в последнее время, - пожаловался барон, - как идет машина вниз, так и закладывает.

Такси мягко приземлилось и, немного проскользнув по заснеженной дороге, остановилось. Фон Штофф расплатился и, кряхтя, полез из машины.

Двери ресторации были приоткрыты, оттуда доносились разнообразные выкрики и музыка - заведение было явно переполнено. "На Распутье" нельзя было назвать самым шикарным местом в округе, но оно являлось одним из излюбленных, как правило, никогда не пустовало, и посетителей тут знали по имени, и в лицо, и даже вкусы их помнили, что особенно приятно.

Барон фон Штофф и граф Голодев, держась друг за друга, дабы не растянуться на плотно утоптанном снегу, направились к ресторации, распахнули тяжелые двери и, как в реку нырнули в клубы табачного дыма.

- Карл! Сергей! - раздался зычный вопль. - К нам! К нам идите!

Здоровенный дядище, с раскрасневшимся от выпитого лицом, махал фон Штоффу и Голодеву. В обеих руках он держал по бокалу, прихлебывая то из одного, то из другого.

- Ох, Михаил тут, - скорбно вдохнул Голодев, - опять весь вечер будем его слушать.

- Зато места есть.

Фон Штофф сбросил свою шубу на руки подоспевшему лакею и, здороваясь со знакомыми, направился к столу, где помимо князя Михаила сидело ещё человек восемь. Судя по цвету лиц, все находились в одинаковой кондиции. Обсуждался, конечно же, недавний тест.

- Вечер добрый. - Фон Штофф и Голодев уселись на свободные стулья.

- Добрый, добрый, господа!

- Для кого-то он и не очень добрый, - кисло сообщил тощий господин в пенсне. Лицо его Голодеву было знакомо, а вот ни имени, ни титула вспомнить не мог.

- Леопольд не прошел тест. - Пояснил князь Михаил.

- И что теперь? - насторожился Голодев. Он как-то не задавал себе вопроса, что же бывает с теми, кто не прошел.

- Ясное дело что, - Михаил подцепил вилкой ломтик осетрины с большущего блюда и отправил в рот, - титула лишат до следующего теста, а коли опять не пройдет, тогда уж все.

- Что значит все? - встрепенулся Леопольд, - меня, может быть, на Землю отправят!

- Лучше титула пусть лишат, - уверенно сказал Михаил, - на Землю это страшно.

- Это тогда было страшно, а сейчас нет, - возразил холеный граф Белоголовцев. О том, сколько времени он посвящает своей внешности, ходили легенды. - Сейчас мы снова в цене, слова "интеллигент" и "аристократ" перестали быть ругательными.

- Куда мир катится... - невпопад вздохнул Голодев, глядя по сторонам

Он страшно хотел есть и едва дождался любимой жареной картошки с грибами. Опрокинув стопку водки, Голодев вздохнул ещё тяжелее. Только сейчас он вспомнил, что позавчера проиграл в карты маркизу де Ариньяку свой корабль для дальних перелетов, а супруга ещё не была в курсе, и собиралась куда-то на нем в гости...

- О чем задумались друг мой? - спросил фон Штофф, уплетая блинчики с икрой, - что Вас так печалит? Неужели тест настолько испортил настроение?

- Да нет, я свой корабль маркизу де Ариньяку позавчера в карты проиграл.

- Тот маленький?

- Нет, тот большой.

- А супруга знает? - спросил Михаил, приглаживая пятерней свои жесткие, вечно торчащие в разные стороны кудри.

В противоположность Белоголовцеву, ему было сугубо все равно, как он выглядит. Одевался князь всегда довольно неряшливо, но состояние имел огромное, деньгами сорил не меряно, по той причине имел множество друзей и привычку часами рассуждать на никому неинтересные темы.

- Нет, не знает еще, - Голодев налил себе снова, - она на нем в гости куда-то собирается.

- У! - глубокомысленно заметил фон Штофф, прекрасно знающий характер графини Голодевой. С нею даже злые собаки связываться боялись.

- Что делать, прямо-таки и не знаю, сначала думал отыграться, но вот боюсь проиграть ещё что-нибудь.

- Де Ариньяк шулер! - желчно сказал Леопольд, ненадолго отрываясь от кушанья.

- Если бы я не прошел тест, мне бы тоже все шулерами казались, хмыкнул князь Самородов. Состояние свое он почти все промотал на бегах и теперь регулярно одалживался у Михаила и дружил с ним изо всех сил.

- О, Милетов! - крикнул Михаил, приподнимаясь. - Милетов, к нам идите, к нам!

Фон Штофф и остальные обернулись, в дверях стоял высокий, красивый, молодой человек в офицерском мундире. На левой руке у него висела девица с глубоким декольте, а на правой очень пьяный друг.

- Только Милетова ещё не хватало... - прошептал Голодев, но фон Штофф его все равно услышал и согласился энергичным кивком.

Алексей Милетов был самой настоящей чумой, отъявленным сквернословом и повесой, но почему-то без него не обходилось ни одно приличное общество. Богатые вдовы и юные девицы являлись его большим увлечением.