Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв
– Рассказать вам, соотечественники, что творилось в Анфее? Рассказать, как по улицам лилась кровь? Как врывались в дома спящих граждан и убивали за пиршественными столами, подле алтарей богов и священных кумиров? Рассказать, как сожгли заживо моих жену, малолетнего сына и старика-отца? – кто-то в толпе сдавленно охнул. – Стратег Микеид, ты здесь? Ты ведь был гостеприимцем старого Диомида? Помните, сенхейцы, в Верренскую войну Диомид защищал ваш город и был тяжко ранен у самого входа в этот зал? Я видел – мы с Силаном видели – как озверелая толпа играла его головой, точно это был мяч...
Яростный рёв прервал его речь. Испуганный Силан оказался в кольце разъярённых лиц и взметнувшихся кулаков. Могучий Микеид вскочил со своей скамьи, его широкое лицо, обрамлённое седеющей бородой, побагровело от гнева.
– Стойте сограждане, стойте! – раздался крик Гепсилла. Советник вскочил со скамьи, заслоняя собой Силана. ‒ Остановитесь! Будем вести себя как полагается эйнемам, а не как варвары, что решают все дела силой кулаков и громкостью крика! Или вы желаете опозорить наш полис перед эйнемами?!
Он прошёлся взад-вперёд, строго оглядывая недовольных сограждан.
– Хилон сейчас поведал нам о страшных событиях, и я искренне скорблю, если всё это случилось на самом деле, но давайте поразмыслим здраво: разве это противоречит тому, что ранее говорил наш гость Силан? Постойте, – остановил он возмущённый шум, воздев руку. – Дайте мне договорить. Силан сообщил, что анфейский народ расправился с заговорщиками, но что рассказал нам Хилон? Как это происходило, не более того! Да, видимо, дело было и впрямь кровавым, но давайте вспомним историю нашего собственного города. Сегодня здесь уже упоминали подвиг Гармостиона, но вспомните, что было дальше: разгневанные жители Сенхеи – наши же предки – растерзали семью Сестокла, хотя его младшая дочь едва научилась ходить! Так же происходило во всех подобных случаях, и у эйнемов, и у варваров. Народ жестоко мстит тем, кто покушается на его свободу, так было всегда и повсюду, и так же будет впредь. Имеем ли мы право осуждать народ Анфеи, если в подобном положении поступали и поступим точно так же?
Он вновь прошёлся, заложив руки за спину.
– Итак, граждане, оставив в стороне вопросы кровопролития, нам следует установить, стремились ли казнённые к тираннии, и здесь мы не видим ничего, что бы опровергало слова досточтимого Силана. Более того, его утверждения надёжнее, ибо подкреплены хотя бы какими-то доказательствами и даже признаниями виновных, тогда как его обвинители не имеют ничего, кроме слов.
– Что ты болтаешь, Гепсилл?! – выкрикнул протолкавшийся в первый ряд Эолай. – Твой Силан только что заявил, что Хилон оговорил себя, но ведь Хилон здесь и скажет, что ни в чём не признавался! Так ведь, Хилон?! – зал ответил одобрительным шумом.
– Где ты последний раз видел Силана, Хилон? – спросил Гепсилл.
– На помосте, где он вместе с друзьями убивал лучших людей Анфеи. Меня они тоже казнили. Если бы не помощь Анексилая, я не стоял бы сейчас здесь.
– Следовательно, сограждане, Хилон был схвачен, но потом как-то бежал. Разве не мог он признаться, под страхом смерти, а потом, спасшись, отказаться от своих слов? Он, конечно, заявит, что ни в чём не признавался, но тогда у нас будет его слово против слова Силана, не более того. Неужели мы признаем правоту Хилона лишь потому, что нам он более приятен? Неужели нам не важна истина?
Гепсилл посмотрел на соотечественников. Толпа гудела, точно встревоженный улей.
– Добавлю и я, сенхейцы, несколько слов, – Силан оправился, наконец, от потрясения. Слушатели встретили его недовольным ропотом. – Я не знаю, как спасся этот человек, ибо за его преступления он был казнён на глазах тысяч анфейцев, я сам это видел. Всего вернее, то было некое противоестественное колдовство. Так или иначе, не ему упрекать народ в несправедливости. Не он ли желал лишить народ свободы и сделать рабом тиранна? И им ли с Анексилаем говорить о жестокости, если они своими руками сожгли дотла весь анфейский порт, флот, что в нём стоял, и всех людей, что там находились. Да, да, соотечественники, – кивнул он, глядя на ошеломлённых сенхейцев. – у Анфеи больше нет флота, тысячи людей сгорели в огне и виной тому Анексилай и вот этот Хилон. Нет, сенхейцы, их вина несомненна и я, во имя дружбы между Сенхеей и Анфеей, прошу вас выдать их всех, дабы их судили и наказали соразмерно их злодеяниям.
– И это тоже только слова! – глухо произнёс Микеид, так и не севший обратно на скамью. – Я не вижу верных доказательств, что Анексилай, Хилон или бедный Диомид были заговорщиками.
– Потому что их нет, – заявил Анексилай, выйдя вперёд. – Даже если они предъявят некие признания, выбитые под пытками, разве разумный человек в это поверит? Но есть кое-что, сенхейцы, что осенит это дело светом Латариса и откроет нам истину.
Он поднял над головой деревянный ящичек, покрытый смолистой копотью. В таких беднейшие из горожан хранили свои скудные пожитки.
– Здесь, соотечественники, истинная причина кровопролития в Анфее, и да, признаюсь: я и только я был его первопричиной. О том, что не смог предотвратить случившегося, я буду сожалеть до конца своих дней. Скажи мне, Гепсилл, прав ли я, утверждая, будто моя предполагаемая вина в том, что я желал захватить власть? Что я не имел иных целей, кроме тираннии?
– Это так, – настороженно кивнул советник.
– А ты хочешь что-нибудь добавить? – презрительно спросил Анексилай Силана.
– Вы желали оклеветать своих противников, а расправившись с ними, завладеть городом, – с вызовом сказал Силан. В его взгляде, брошенном на анексилаев ящик, мелькнул страх.
– Вот в чём, оказывается, дело, сенхейцы – торжествующе заявил Анексилай. – А сейчас я открою вам правду.
Он открыл ящик и показал содержимое: десятка два свитков, уложенных аккуратными рядами.
– Силан сказал вам, что эферияне не имеют касательства к этому делу. Я говорю вам: он солгал! Некоторое время назад я задался целью изучить кое-какие дела некоторых сограждан и не пожалел на это денег. Здесь, в этом ящике, плод моих трудов: полное и подробное описание того, как Эфер опутывал Анфею, точно паук муху. Как Силан, Харидем, Тетил и прочие народные вожаки получали эферское серебро, чтобы сделать то, в чём сейчас обвиняют нас – захватить власть.
