Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв
– В знак своего доверия к народу Сенхеи, – тут же откликнулся Анексилай, – я дарю этих пленников экклесии, ибо полагаюсь на мудрость и справедливость сенхейцев. Располагай ими как сочтёшь нужным, досточнимый Проклид.
– Благодарю, Анексилай... Так или иначе, судьба этих людей не представляет первостепенной важности, и мы обсудим этот вопрос после. Пока же ответь мне, Силан, верно ли я тебя понял, что ты и твои сторонники наняли их, чтобы захватить власть. Это походит на беззаконие. К тому же, случилось всё в священные дни, почему мы не должны счесть это святотатством?
– Ты совершенно прав, досточтимый Проклид. Дело действительно выглядит так, как ты говоришь, но только если не знать всех его обстоятельств. Знай же, что всё это было предпринято, чтобы опередить тиранна. Тем, кому дорога была свобода Анфеи, стало известно о заговоре. Не было возможности воспрепятствовать злодейству законно, ибо заговор пустил корни слишком глубоко, к нему примкнули самые знатные граждане. Им и народ уже был не указ, подкупом, угрозами и ложью, они бы заставили собрание голосовать так, как считают нужным. И вот мы, пожертвовав во имя Родины состоянием, наняли отряд Эвкарила, дабы помочь народу сбросить ярмо, которое Анексилай и его друзья уже были готовы надеть ему на шею. Да, мы выступили в священные дни, но лишь потому, что иначе стало бы слишком поздно. Борьба за свободу угодна богам в любой день! Не так ли полагал и ваш славный соотечественник Гармостион, что убил тиранна Сестокла в день осенних илларий? А ведь вон там стоит его статуя!
Он указал на мраморное изображение тиранноборца с обагрённым кровью мечом. Сенхейцы возбуждённо зашептались.
– Борьба с тираннией угодна богам, – сказал Проклид. – Однако ничто, кроме твоих слов не указывает на то, что Анексилай замыслил нечто подобное. Ты ведь понимаешь, что такое обвинение требует доказательств?
– И их немало! Множество свидетельств говорят о заговоре! Прежде всего, тайники с оружием, кои мы обнаружили в их домах...
– При грабеже! – неожиданно прервал его анексилаев дядя Амфестибул, дородный мужчина с длинными пшеничного цвета усами. Вокруг рассмеялись.
– Амфестибул, ты наш гость, но неучтивость неприемлема, – сказал экклесиарх. – Твоего родича не прерывали, когда он излагал свои доводы.
– Прости несдержанность моего дяди, – Анексилай положил руку на плечо встрепенувшегося Амфестибула. – Но он сказал правду: наши дома разграбили, а теперь кичатся награбленным. Конечно, там было немало оружия. Бьюсь об заклад, в ваших домах его ничуть не меньше, оружие имеет обыкновение накапливаться с каждым поколением. Впрочем, внуку отпущенника, сочинившего себе родословную, это объяснять бесполезно.
В зале вновь расхохотались, Слухи о том, что дед Силана был богатым отпущенником и за взятку приписал себя к древнему роду Каспериадов ходили упорные, хотя ничем и не подтверждённые. Сторонники Анексилая любили повторять их на все лады.
– Прошу порядка! – Проклид застучал председательским посохом из белого тополя по полу. – Продолжай, Силан.
– Может предки Анексилая и накопили оружие за годы ограбления анфейского народа, – Силан бросил на соперника полный ненависти взгляд. – Вот только мне воистину не понять, отчего на найденых в домах его родичей мечах клеймо мастера Дромета из Гирсал, который жив и здравствует поныне.
Некоторые слушатели заулыбались и Силан воспрял. Анексилай пожал плечами:
– Кто докажет, что не ты эти мечи туда положил?
– Мечи это одно из многих обстоятельств, так мелкие капли вместе составляют огромное море. Важнее всего то, что все подробности заговора нам известны доподлинно, из уст самих его участников. Мне горько об этом говорить, соотечественники, но первые граждане нашего полиса, прославленные на всю Эйнемиду мужи участвовали в этом грязном деле. Разум меркнет, едва подумаешь о том, кто пожелал лишить свободы родной город: полководцы Диомид, Гегесий, Диорм, торговец Фелес, философ Эвтей, Хилон, сын Анакрета, коего повсюду нарекали человеком прекрасным и хорошим...
– Хилон, сын Анакрета, тоже был в числе заговорщиков? – странным голосом спросил Проклид.
– И одним из самых деятельных, – с готовностью кивнул Силан. – Всё говорит о том, что он был вторым в заговоре после Анексилая. Я знаю, что у него здесь немало друзей и знакомцев. Мне горько об этом говорить, но его изобличают факты, более того ‒ собственные признания!
– В чём он признался? – Проклид сделал разволновавшейся толпе знак хранить тишину.
– Во всём. Попав в руки правосудия, заговорщики изобличили себя и своих сообщников. Все показания записаны и сохранены в архив. Мы желали бы представить эйнемам самих преступников, но народ столь озлобился, что никакой возможности откладывать их казнь дальше не было, да и закон предписывает в таких случаях самые решительные меры. Хилон, Диомид и прочие заговорщики казнены, теперь же, от имени Анфеи, я прошу выдать их предводителя, дабы и ему воздать достойную кару – в числе прочего за то, что совратил с пути добродетели столь славных мужей.
Зал зашумел, послышались чьи-то рыдания. Посреди этой бури надменно подбоченился Силан, на его губах играла презрительная усмешка.
– Итак, сенхейцы, сторонники тираннии сокрушены, – сказал он, едва шум немного утих. – Клянусь Аэлин, жаль, что никто из них не может предстать перед вами, дабы рассказать...
– Аэлин услышала тебя, Силан, – послышался негромкий голос из-за спины оратора, и Хилон, раздвинув оторопевших сенхейцев, вышел на середину зала, сбрасывая накидку с головы.
Силан испуганно отпрянул. Надменная мина слетела с его змеиного лица, сменившись выражением суеверного ужаса. Трясущейся рукой он указал на Хилона, пытаясь что-то сказать. Зрители возбуждённо шумели, помощники советника тщетно пытались успокоить сограждан.
– Ну что же ты, Силан? – насмешливо спросил Хилон. – Я здесь, чтобы рассказать всё, в точности как было. Не этого ли ты желал?
– Т-ты... Ты мёртв! – выдавил наконец из себя Силан.
– Мёртв? Ну что ты, – от голоса Хилона кровь стыла в жилах. – Ты и твои друзья и впрямь сделали всё для этого, помнишь, тогда, на помосте, залитом кровью анфейцев? Я вернулся из царства мёртвых, Силан, чтобы обличить тебя и всех, кто с тобой был. Ради тех, кого вы убили.
Он шагнул к Силану, и тот судорожно отпрянул. Хилон жутко рассмеялся, в зале
