Коммунальная квартира - Алевтина Ивановна Варава

Представил гном, как Людочка шерсть на его лице перебирает своими нежными и аппетитными, как те сардельки, короткими пальчиками, и решил всё оставить как есть. А чтобы за рост низкий не серчала, влез прямо к той в кровать и лёг рядом.

Вышла сущая ерунда, крик и светопреставление.

Когда даме сердца, убежавшей с воплями на улицу в одной сорочке зимой, в итоге присвоили жёлтую справку, и она благополучно вскорости из квартиры съехала, никому нового адреса не оставив, понял Борюсик, что жить ему бобылём до скончания времён.

И очень по этому поводу тужил. А, чтобы себя развлекать и больше ни в кого случайно не влюбиться, завёл мрачный гном хобби: консервировать огурцы.

Так что его коллекция в кладовой росла час от часу, и в особенности активно — весной. Когда риск влюбиться повышается.

Глава 38

О мышах и французских гувернантках

Птичку Танечку, подружку Настёны, на самом деле звали Жозефиной, и была она давным-давно Семёновой гувернанткой-француженкой, толком и поработать-то не успевшей. Едва выписала её княгиня, как случилось, что языки заграничные Семёну стали совершенно не нужны. Но и отсылать Жозефину было решительно невозможно, так что предложили ей перебираться в город вместе с семейством и дворней. Жозефина была бесприданницей, все таланты которой заключались в знании родного языка и умении подражать светскому обществу (потому как тётушка её работала в приличном доме, и Жожо часто бывала там вместе с ней девчонкой).

Пришлось на предложение соглашаться, впрочем, вышло всё даже и получше, чем планировалось.

Княгиня чувствовала перед барышней вину за то, что её таланты пропадают зря из-за мирских страстей, и всячески старалась обласкать. Так что невольно взялась потакать всем пристрастиям Жожо, будто та была не оказавшейся некстати гувернанткой, а её родной дочерью.

Пристрастия Жозефина проявляла недамские. В частности, нежно любила всяческую живность, но не ту, которую полагается. Не пушистых котов и несуразных маленьких пёсиков, а, например, мышей. Или болотных чудовищ.

Но обо всём по порядку.

Страсть к мышам поначалу проснулась в Жожо из-за сочувствия. Дело в том, что в доме, вместившем в себя владения князя, они водились в изобилии. Поднимались из подвала. Дом был одним из немногих в ту пору, снабжённых такими удобствами, как канализация и водопровод, что, с одной стороны, было восхитительным, а с другой — добавило грызунам простору в застенных пространствах, снабжало их системой удобнейших для эксплуатации канализационных труб и создавало в подвале тёплую, влажную сырость, что-то вроде постоянного курорта.

Конечно, оттуда мыши отправлялись путешествовать и добывать пропитание, а жильцы — все без исключения — с ними всесторонне боролись.

Жожо ужасалась, когда видела мышеловки с несчастными коченеющими жертвами. Она пыталась остановить зверство и нарывалась на лекции о болезнях и вредоносности грызунов. В особенности от других обитателей дома, не из княжеской квартиры.

И тогда придумала Жожо способ спасать бедняжек. Путём преображения.

Изучив запасы князя в формирующейся лаборатории, отыскала Жозефина состав, делавший то, что им натёрто, незримым для глаз человека. И ещё намешала красок со специфическим запахом — чтобы заодно отпугивать котов, которых взялись прикармливать у подъезда кумушки, чтобы коты привыкли, освоились, а там и разобрались с напастью.

Принялась Жожо ловить мышей, расцвечивать им шёрстку в тона невообразимые, да ещё и одну ножку натирать до полного исчезновения из видимости. Рассуждала Жозефина так: люди решат, что живут у них мыши уникальные, и вместо живодёрства, может, даже защищать их начнут да подкармливать.

Но привлекли цветастые трёхлапые мыши к дому лишнее, совершенно ненужное внимание, и князю пришлось изобретать ухищрения, чтобы всех их на ту сторону переманить с глаз долой полностью.

Впрочем, в итоге Жожо добилась поставленной цели, уберегла грызунов, хотя стало их на той стороне и с избытком, да и страсти к ним никто больше из многочисленного народонаселения квартиры не питал, а некоторые побаивались до визга.

Княгиня сделала своей невольной протеже внушение, но в целом обошлась Жожо малой кровью и в тот раз особо не пострадала.

То ли дело после того, как приволокла в дом чудовище.

Глава 39

Чудище болотное (с кетчупом)

Появление торфяных электростанций весьма видоизменило Подмосковные просторы. Люди взялись осушать болота для добычи торфа и обустройства полей, и это принесло в будущем очень много проблем, в частности с наводнениями от паводков и летним обмелением рек. Но Жозефину тревожила судьба болотных жителей.

Сначала условилась она об обустройстве на той стороне сада, куда начала тягать птичек, а потом — стаи птичек.

После чего прошла курс лекций у князя в кабинете на предмет того, что птички — гости, а не жители, что использовали они болота как базы во время миграции, и вовсе не выигрывают, переселяясь в колдовские сады с ограниченным пространством.

Жожо вняла и переключилась на рыбок, а потом даже на стрекоз с комарами и пиявок (из-за чего разрешённые угодья стали для отдыха совершенно невыносимыми).

Ну и, конечно, растения пересаживала.

Сад захватывал потусторонние просторы, приобретая очертания сначала небольшого, а потом и большого леса.

Ну а дальше нашла Жозефина на болотах чудовище.

В целом, относительно безобидное. Бежавшее от каких-то там тягот — каких никто не знал, потому что было чудовище интровертом, хотя в ту пору никто и слова такого не слыхивал. В общем, нелюдимое оказалось.

Как Жожо его выследила, изловила и спасла — осталось тайной, потому что сама она о том не распространялась и вообще про историю с чудовищем вспоминать не любила. Ибо в лесу оно не прижилось, на той стороне ему не нравилось, возвращаться уже стало некуда, и уползло чудовище в канализационные трубы.

А потом выяснилось, почему оно, собственно, чудовище.

В общем, заселила Жозефина в канализацию существо плотоядное, вовсе не брезгующее человеческими пальцами.

Князь замучался по соседям бегать, притворяясь медбратом из кареты скорой помощи, и устранять последствия членовредительства.

Следовало что-то предпринимать, и решил он тогда привить чудищу аллергию. На что-нибудь очень в народе популярное.

Была середина тридцатых годов, и в стране бушевала масштабная рекламная кампания чудо-продукта кетчупа. Так как в слив больше всего постороннего попадало именно с кухонь, князь изучил внимательно первое издание советской «кулинарной библии» — «Книги о вкусной и здоровой пище». И обнаружил, что справочник всюду рекомендует добавлять новый продукт кетчуп. А княгиня донесла, что про то даже плакаты на улицах видела.

В общем, с аллергеном князь определился.

Целых два месяца лили из квартиры