Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
Женщина тем временем принесла готового чая, который так вкусно парил, что Виктор с удовольствием потянулся к чашке, даже потер руки. Пусть другие любят кофе - для него лучшего нет, как крепко заваренный, ароматный чай. Сделал глоток, второй... Соседка тоже села.
- Не спим и слышим: вы тоже не спите, все ходите, ходите!
- Здесь такие тонкие стены, что всё сквозь них слышно?
- О, всё!
- А выстрела не слышали?
- Разве был какой-то выстрел?
- Да уж. Он убил её из нагана.
- Кто? Павел?
Удивлённо посмотрел на женщину, потом на мужчину - что они говорят?! Обвиняют Павла? Он даже вскочил - готов расспросить их, что знают о соседе. Но спросил издалека:
- Вы вчера вечером действительно были дома?
Ответила Вдовина.
- Ну да... Только муж на восемь часов ходил в кино.
- И что же вы смотрели? - спросил мужчина.
- О Фернанделе. Смешное такое... - И сосед, оживившись, начал советовать ему, как приятелю: - Обязательно посмотрите, если ещё не видели. Отдохнёте, обо всём напрочь забудете...
Невольно улыбнулся Виктор - рад бы забыться. Может бы ещё и сегодня пошёл на Фернанделя, если бы помогло. Убита же Наталья, которую он знал, любил. Он ни на минуту не может иметь покоя, должен ломать голову, делать предположения, изучать мотивы - почему, по поводу чего произошло это убийство? Что привело к этому? Хоть ответит на все вопросы - и тогда не успокоится. Не сможет. Когда покой придёт в его душу!
Сделал ещё глоток - хороший всё-таки чаёк сварила соседка. Почему побеспокоилась? Или такую добрую душу имеет? А мужчина молчаливый и какой-то растерянный - вот сидит, держа в руках билет. Зачем принёс? Он, Виктор, ни в чём его не обвиняет. Как понятых, не имеет даже права допрашивать Вдовиных. Разве что побеседуют - так, за стаканом чая.
Немолодые уже, Вдовины, а почему-то одинокие, без детей. Почему? Вопрос деликатный, а к делу он не имеет отношения. Так чего спрашивать? Может, в другой раз, и то при случае... Да неужели тихонько, без переживаний прожили всю жизнь? Только соседский телевизор нарушил их спокойную жизнь...
Извините, продолжал рассуждать Виктор, так жить неинтересно. Если бы что-то такое случилось - жена не смогла бы ему родить сына или дочь, - обязательно взял бы кого-то на воспитание, может, даже мальчика и девочку, аж двоих сироток, чтобы росли в семейном уюте.
Снова сердце обожгли слёзы: и у Натальи не было детей. Кто в этом был виноват - она или Павел? Посмотрел на Вдовиных.
- Так что вы хотели сказать о Павле?
Мужчина не успел заговорить, как женщина возразила:
- Всё, что знали, мы вам рассказали...
- Ну, я думал, что раз вы не спали... то ещё что-то вспомнили. Скажите, на кого вы думаете? Кто её убил?
Вдовина быстро взглянула на своего мужа, а тот даже не пошевелился, как будто было ему совсем безразлично - найдёт Виктор преступника или нет. Женщина повернула голову к Виктору и осторожно ответила:
- Не иначе, как вор, бандит.
- А Павел не мог этого сделать?
Засомневалась:
- Ласковый такой, тихий!
Мужчина добавил:
- Павел на убийцу и не похож. Больше похоже на его брата.
- Ага, браток его, студент, - подхватила женщина, - С Наташей были, как кошка с мышью: грызлись, ссорились.
- И это вы слышали сквозь стену?
- Что сделаешь - так строят.
- Не о строительстве мы...
- Простите.
- Что-то вам показалось подозрительным?
- Кричала на того сорванца Наталья вскоре перед тем, как пришёл Павел.
- А он что, тот сорванец?
- Собрался и пошёл прочь. С девкой одной, чернявой такой. Хороша была, бестия!
- Через стену и видно?
Покраснела женщина. Ответила, помолчав немного:
- Я вышла посмотреть... Или я что-то не то говорю?
- Почему не то? Как раз то, что нужно. Спасибо вам.
- За что?
- За чай, очень хороший был... спать перехотелось, - повеселел Виктор.
А про себя: зачем так зло пошутил? Люди в годах, да и добрые - вот чаем угостили и пытаются помочь в следствии. Хотел им показать свою власть? Детскость...
Зазвонил телефон, аж по всей квартире покатилось эхо. Виктор схватил трубку:
- Слушаю... Алло... Слушаю!
Ему не отозвались. Звонивший сразу понял: в доме чужой! А он хотел услышать... Кого? Павла или Наталью? Или, может, хотел что-то разведать убийца? Косо смотрел на телефон, ждал, что сейчас он зазвонит снова. Телефон молчал. Да, звонил преступник - и никто другой, как студент... Или, может, Павел? Хотел убедиться, что здесь его ждут, караулят его. Надо распорядиться, чтобы каждый звонок на квартиру был зарегистрирован, чтобы было известно, откуда позвонили. Виктор взглянул на Вдовиных:
- Ещё раз спасибо...
Они встали:
- Не за что.
- Нет, немного всё же помогли. А теперь извините... Я позову вас, если потребуется.
Нетерпеливо выпроводил их. Позвонил на телефонную станцию. И стал посреди комнаты. Что значит - не иметь нужного опыта! Другой, наверное, давно бы узнал, что у Павла уже взрослый брат, на которого падает прямое подозрение... Ругал себя: какой же у него талант следователя, если не знал, что у друга есть брат? И защищал себя: может, какой-то двоюродный или троюродный? А всё-таки не мог успокоиться: чёрт знает о чём вчера расспрашивал соседей?! Был очень взволнован, смущён... Если бы могло холодным быть и сердце! Вдовины, наверное, ошибаются, когда говорят, что Павел такой уж добрый. То, наоборот, Наталья была добрая. Он, Виктор, на неё никогда не имел гнева, даже когда вышла за Павла. Была хорошей, значит. По крайней мере, такой ему запомнилась. Такой навеки останется в сердце. Так как этому сердцу стать хладнокровным?
Не терпелось услышать, что скажет экспертиза. Решил без дела не сидеть - где-то здесь должен быть Натальин альбом - поищет её фотографию... Хорошо было бы взглянуть и на фотографии Натальиных и Павловых родственников. Может, из их родни - и Иван Москаленко, боец революции, заслуживший именной наган. А что, если тот Москаленко - никакой не герой, а только самозванец, о котором Наталья неожиданно узнала правду? Испугавшись, что выдаст, раскроет Наталья, как он такой, нажал на курок, послал в неё пулю... И опять упрекнул себя: однако, сколько у него фантазии!
Поискать альбом он не успел
