Всё не то, чем кажется - Олли Бонс
— И ты… её… кокнул! — доносится радостный вопль старика. Похоже, кто-то закрывал ему рот, но старик сумел на время освободиться.
— Ничего подобного, зачем мне её кокать, — притворно возмущаюсь я. — Я её полюбил и хотел, это, ну, чтоб и она меня тоже.
— Расскажи, какой она была! — просит одна из женщин. Её соседки кивают.
— Расскажи, как ты её порешил! — вновь вмешивается старик.
В задних рядах начинается возня, а затем в озеро с плеском что-то падает.
— Была она прекрасной, как принцесса в сказке, — говорю я. — Глаза синие, с золотыми искрами, как ночное звёздное небо.
Проклятый язык. Ну почему не голубые, как цветы на весеннем лугу, или не зелёные, как свежескошенная лесная трава? Почему не карие, как тёплая кора нагретого солнцем дуба?
— А волосы… — продолжаю я.
— Золотые? Рыжие? — слышатся предположения нетерпеливых девиц.
А у меня на языке крутятся чёрные, которые упоминать совершенно не хочу: а ну как история каким-то невероятным образом дойдёт до Дрейка? Со стыда сгореть можно. Застываю в задумчивости, глядя, как из толпы вновь выныривает макушка старика.
— Седые, — вдруг ляпаю я.
— Седые? А годков ей сколько было? — удивляются люди.
— Всего семнадцать, — вздыхаю я. — Но родные трагически погибли прямо на её глазах, тогда-то она и поседела.
— Ах, горе-то какое, — вздыхают женщины.
— Это ты их прикончил? — пробирается поближе к огню мокрый старик.
Двое мужчин берут его под руки и вновь куда-то уводят.
— Да что ж такое-то! — возмущается одна из жительниц деревни, складывая руки на груди. — Заприте где-нибудь старого дурня, он всё портит! Продолжай, малец, — ласково кивает она мне.
— Так вот, — говорю я. — Не знал я, как порадовать свою возлюбленную. Ничего-то у меня не было. Взял я у хозяина небольшой перстенёк, даже не думал, что он заметит, да только он всё примечал.
— …и прикончил тебя за это! — крик старика сменяется бульканьем.
— Что мелешь! — возмущается народ. — Как же прикончил, если вот он парень, сидит перед нами!
— Стало быть, за кражу ты и здесь? — подводит итог рослый парень с рыжей бородой.
— Да, так и получилось, — киваю я.
Народ вокруг меня начинает суетиться. Кто-то хочет услышать больше о том, как я дарил девушке перстень, была ли она рада, призналась ли в ответной любви (это девицы), кто-то расспрашивает, как проходил суд.
— А почему столько лет сюда не приносили преступников? — интересуется один из мужиков. — Что, ты первый за сотню лет нарушил закон?
— Так ведь преступников сейчас в каменоломни отправляют, в Третье королевство, а то и в Первое, золото добывать. Или во Втором морскую соль, — говорю я, не успев как следует подумать. Затем быстро добавляю: — Но только там всё переполнено, девать меня было некуда, вот и решили… по старинке…
— Да что мы парня-то мучаем, — наконец говорит одна из женщин. — Смотрите, какой он израненный да грязный. Пусть хоть лицо умоет. Давно ты ел, парень?
Ей отвечает мой пустой желудок, издавший громкую трель.
— Всё ясно. Тащите рыбу! — хлопает она в ладоши. Тут же разжигаются ещё два костра, от озера тащат корзину со свежей рыбой и принимаются жарить её на прутьях. Мне тоже вручают прут с нанизанными рыбинами, и я протягиваю его над огнём, как это делают остальные.
Наконец рыба кажется мне готовой (как оказалось, кажется). Я ем без особого рвения и поглядываю по сторонам, но той странной девушки, что вызвалась помочь, нигде не видно. Похоже, она обладает колдовскими силами, но разве это означает, что она не могла попасть в беду? Может быть, и она тоже увязла в топком болоте, и мне стоит попросить о помощи. Как же быть?
— А эта девушка… Повелительница Огня, как вы её называете, — начинаю я издалека, — какая она?
Поднимается хор голосов, в котором сложно разобрать отдельные слова, но звучат они уважительно, пожалуй, даже немного со страхом.
— Она наша спасительница, — басит чернобородый мужик.
— Богиня, — вторит ему невысокая морщинистая старушка.
— Без неё бы пропали, — улыбается рыжий парень.
— Она здесь главная? — уточняю я.
— У нас тут нет главных, — говорит чернобородый. — Она что-то вроде… приносящей удачу, вот так как-то.
— Как талисман, — помогаю я подобрать нужное слово, но похоже, что люди не знают его значения. Приходится объяснять. И тут я, к счастью, замечаю, как эта самая девушка приближается к кострам.
Как ни в чём не бывало, она садится рядом и тоже принимается жарить рыбу над огнём. Ни жестом, ни взглядом она не даёт мне понять, как всё прошло на болотах. Да и была ли она там? Её одежда, ноги и руки выглядят чистыми.
Но амулета с ней больше нет — ей некуда его спрятать, я бы заметил.
У меня пропадает аппетит, я не могу усидеть на месте, меня так и тянет обо всём расспросить. А она, как назло, преспокойно ест, разговаривает с людьми и никуда не спешит. Как её там зовут? Нела, вот как называют её люди.
Совершенно темнеет, звёздное небо раскидывается над нами. Донимают кусачие мошки, живущие у воды. Люди один за другим уходят от костра, но только не Нела. Та остаётся до последнего.
Я отхожу, кидаю камешки в озеро, возвращаюсь, а она всё не может наговориться с какой-то старухой. Ярость переполняет меня, я уже готов сам бежать к болоту, только бы узнать, что там произошло. И вдруг мою голову будто протыкают острым прутом.
Кажется, я падаю, потому что не в силах устоять от этой боли. Чувствую чьи-то руки поверх своих, прижатых к вискам.
— Не спи, — говорит Нела. — Не спи!
И мне становится легче.
Старуха у костра ахает. Нела тащит меня прочь, только и бросив старухе, что нам надо поспешить. Мы приближаемся к её дому-осколку, стоящему на отшибе, и там она отпускает мою руку и взлетает наверх.
Я поднимаюсь следом, отвожу в сторону травяную занавесь и вижу Нелу, склонившуюся над кем-то. Подхожу ближе и с радостью вижу то, о чём и так уже догадался: на постели лежит Дрейк в своём человеческом облике.
Но тут меня пронзает тревога. Дрейк стонет, и хотя глаза его открыты, похоже, что он ничего не видит.
— Что с ним? — спрашиваю я у Нелы. — Он сильно пострадал?
— То же, что и с тобой, — отвечает она. — Вы, парни, сделали плохую вещь.
Больше она ничего не объясняет, лишь закрывает глаза и шевелит губами. Будто шепчет, но я ничего не слышу.
Я с радостью вижу, что лицо Дрейка проясняется. Он приходит в себя, осторожно отнимает руки
