Всё не то, чем кажется - Олли Бонс
Нела протягивает мне руку. Я гляжу на неё, подняв бровь, и прохожу мимо. Надеюсь, моё лицо выглядит именно таким высокомерным, как мне хотелось бы. Как у портрета моего дальнего предка, короля Ирмана, перед которым сразу начинаешь чувствовать себя ничтожеством. Удивительное мастерство живописца.
В следующее мгновение я оскальзываюсь на камнях и удерживаюсь лишь благодаря тому, что Нела меня подхватывает.
— Спасибо, — ворчу я сквозь зубы.
Она берёт меня под руку и ведёт вперёд.
— Я могу идти и сам, — говорю ей.
— Брось свою нелепую гордость, — отвечает Нела. — Сейчас темно, и ты не был здесь никогда, а мне эти места знакомы. Идём, я покажу путь наверх.
Мы проходим ещё несколько шагов вперёд.
— Я давно хотела уйти отсюда, — неожиданно говорит моя спутница.
— А знаешь, как относятся к таким, как ты, в остальном мире? — сам себя не понимаю. Вроде бы хочется её предупредить, но наружу прорывается злость. — Это здесь тебя считают особенной, чуть ли не поклоняются. А там ты станешь изгоем. Никто не примет тебя, никто не будет тебе рад. Дорога одна — в Мёртвые земли, где ты проживёшь остаток жизни в одиночестве, или может, рядом будут двое-трое таких же, как ты. Смотри, как бы не пришлось скучать о деревушке у озера!
— Я знаю, Дрейк предупредил меня, — спокойно отвечает Нела. — Он рассказал о своём прошлом…
Я останавливаюсь, будучи не в силах даже дышать от возмущения. Нела стоит рядом, в её тёмных глазах пляшут голубые искры от амулета. Дрейк сразу доверил ей амулет, доверил свои тайны! Как он мог?
— Не бойся, — девушка понимает моё замешательство по-своему. — У меня нет никакого злого умысла, так вышло, что мой путь совпадает с вашим. Я благодарна Дрейку за то, что он понял меня и согласился взять с собой… идём же!
Я сдерживаюсь и ничего ей не говорю. Мы шагаем дальше.
— Думаешь, здесь мне хорошо? — продолжает Нела. — Меня зовут, когда нужно разжечь огонь, подманить рыбу к берегу. Всё это они смогут и без меня, если не станут лениться. Не думай, мне не поклоняются.
— Я видел, с каким уважением к тебе относятся… — я охаю, споткнувшись о камень, и продолжаю: — Называют спасительницей…
Нела в очередной раз поддерживает меня, а затем поворачивает, чтобы мы не сбились с невидимой в темноте тропки.
— У моей матери тоже был дар, — говорит она после недолгого молчания. — Она могла лечить людей, правда, ей не всегда удавалось. В то время главным в нашем поселении был Брагг…
— У вас разве есть главные? — перебиваю я не очень-то вежливо. — У костра мне сказали, что тут все равны.
— Ты что, глупый? — фыркает Нела. — Тебе доводилось хоть раз видеть группу людей, в которой рано или поздно не появился бы вождь, глава, тот, к кому прислушиваются остальные? Что бы они ни говорили, у нас всегда был такой человек. Тогда это был Брагг, ненавидевший мою мать с тех пор, как она предпочла ему отца. Отец погиб, когда охотился за горными козами. Сорвался со скалы. В группе охотников был Брагг, и мать верила, что гибель отца не была случайной. Но никому о том сказать она не могла.
А затем сын Брагга заболел. Мать сделала всё, что могла, но не вышло. Мальчишка умер. Брагг обвинил мою мать, и её утопили в этом самом озере.
— Неужели никто не заступился? — я прихожу в ужас. Значит, вот как смогли поступить эти люди, с которыми я делил ужин у костра.
— Никто, — горько говорит Нела. — Никто из тех, кто приходил за помощью и получал её. Никто из тех, с кем мы делились пищей в голодные времена. Никто из тех, кто называл себя нашими друзьями. Теперь понимаешь, что людям с особым даром не так уж хорошо и здесь? Я готова отправиться в Мёртвые земли и жить там в одиночестве, но хотя бы не в вечном страхе, не в ловушке, будто зверь.
— То, что случилось с твоей семьёй, ужасно, — честно говорю я. — Мне очень жаль.
— Я не рассказала ещё о годах, когда мне пришлось выживать одной, без родителей, — в голосе Нелы звучит боль. — Я не могла отомстить, не могла уйти, и мне пришлось жить дальше бок-о-бок с теми, кого я возненавидела, и притворяться, что не держу зла. Лишь надежда, что однажды я отсюда вырвусь, поддерживала меня.
— Теперь я понимаю, на твоём месте я бы тоже сбежал при первой возможности, — киваю я. — Только перед уходом я бы перерезал горло этому Бреггу. Каков он из себя, я видел его вчера?
— Браггу. Он погиб — в точности как мой отец, сорвался со скал. Даже удивительно, что в том не обвинили меня, — хмыкает Нела. — Остался его старший сын, Невен. Сейчас люди слушают его. Ты наверняка его видел, рыжебородый.
Я вспоминаю крепкого, рослого рыжего парня с лицом, будто грубо слепленным из красной глины, и киваю.
— Он хороший. Действительно хороший, но был уверен, что я должна стать матерью его детей. Уговаривал, затем начал настаивать. Если бы не вы, может, я тоже нашла бы последний приют в озере — по своей воле. Или прыгнула со скал, чтобы хотя бы умереть свободной, за границами нашего поселения.
Я молчу. Мне становится стыдно и за то, что я наговорил в домике на скале, и за то, что вёл себя как маленький. Нела сильная и достойна уважения, а я… а я даже не позаботился узнать, почему ей вдруг захотелось уйти с нами. И конечно, теперь я понимаю Дрейка — он встретил кого-то с похожей судьбой, с похожим даром (или проклятием). Их суть сразу сблизила их больше, чем нас с Дрейком — наше недолгое знакомство.
— Прости меня, — выдавливаю я из себя. — Я не всегда веду себя как свинья. И теперь, честное слово, я сделаю всё, что в моих силах…
— Молчи, — Нела останавливается, глядит на меня.
— Да, я не мастер просить прощения, — вздыхаю я. — Вот и сестра…
— Да помолчи же! — вновь прерывает меня спутница и оглядывается. Теперь я понимаю, что она будто к чему-то прислушивается. Но что здесь можно услышать, кроме шума воды?
— Скорее, — дёргает меня Нела в ту минуту, когда я пытаюсь расслышать то же, что и она. Мы спешим наверх по камням, по осыпающейся тропинке.
