Пария - Энтони Райан
Все с обычным энтузиазмом принялись за дело – лучники обшаривали солдат, которых убили, а остальные набросились на телегу. Мне тоже хотелось к ним, и я уже озирался в поисках молодого деревца, чтобы привязать украденную лошадь, но остался на месте, когда Декин поднял руку.
– Всего один порез, – сказал он, подходя ближе, и кивнул косматой головой, глядя на убитого солдата с кнутом. – Неплохо.
– Как ты и учил меня, Декин, – сказал я, улыбнувшись, и почувствовал, как улыбка замерла на губах, когда он бросил взгляд на лошадь и дал мне знак передать ему поводья.
– Думаю, рано ему в котелок, – сказал он, поглаживая крупной рукой серую шерсть животного. – Молодой ещё. Много пользы принесёт. Как и ты, а, Элвин?
Он коротко, хрипло хохотнул, и я тут же повторил этот звук. Я заметил, что Лорайн всё ещё стоит неподалёку, не принимая участия в исступлённом грабеже, и следит за нашим разговором, скрестив руки и наклонив голову. Её выражение лица показалось мне странным: чуть поджатые губы означали приглушённое веселье, а прищуренные глаза и поднятые брови говорили о сдерживаемой озабоченности. Декин разговаривал со мной чаще, чем с другими юнцами банды, вызывая немало зависти, но обычно не со стороны Лорайн. А сегодня она явно увидела в его внимании какое-то дополнительное значение, и я задумался, не связано ли это как-нибудь с содержанием свитка.
– Сыграем в нашу игру? – сказал Декин, снова перехватив моё внимание. Я повернулся и увидел, как он дёрнул подбородком в сторону трупов двух солдат. – Что ты видишь?
Я подошёл к трупам поближе, быстро осмотрел их, прежде чем дать ответ, и постарался говорить не слишком быстро, поскольку на своей шкуре знал, как ему не нравится, когда я тараторю.
– На рукавах и штанах застывшая кровь, – сказал я. – Я бы сказал, день или два назад. Вот у этого… – я указал на солдата, у которого изо рта торчал наконечник стрелы, – …свежезашитый порез на лбу, а этот… – мой палец сдвинулся на полуобнажённый клинок, по-прежнему зажатый в руке того, которого я убил, – на его мече ещё не отполированные зарубки и царапины.
– И о чём это тебе говорит? – спросил Декин.
– Они дрались в схватке, и недавно.
– В схватке? – Он поднял кустистую бровь и спокойно спросил: – Ты уверен, что это была всего лишь схватка?
Мой разум тут же бешено заработал. Всегда тревожно, если Декин говорит спокойным тоном.
– Скорее, битва, – произнёс я, понимая, что тараторю слишком быстро, но придержать слова не получалось. – Настолько крупная или важная, что об исходе надо рассказать королю. А раз они дышали до сегодняшнего рассвета, то видимо, победили.
– Что ещё? – Декин прищурил глаза, что говорило о потенциальном разочаровании. Похоже, я упустил нечто очевидное.
– Они кордвайнцы, – сказал я, стараясь говорить спокойнее. – Ехали с королевским гонцом, а значит их призвали в Шейвинскую Марку по делу Короны.
– Да, – сказал он, и небольшой вздох окрасил его голос, указывая на сдерживаемое ожидание. – И каково же главное дело у Короны в эти тревожные времена?
– Война с Самозванцем. – Сглотнув, понял я, и снова облегчённо улыбнулся. – Королевское войско вступило в битву с ордой Самозванца и победило.
Декин опустил бровь и так долго молча смотрел на меня, не отводя немигающего взгляда, что я вспотел второй раз за это утро. Потом он моргнул, повернулся и повёл лошадь прочь, пробормотав что-то Лорайн, которая двинулась рядом. Слова были сказаны тихо, но я расслышал – как он, не сомневаюсь, и рассчитывал.
– Послание?
Лорайн ответила нейтральным тоном, тщательно убрав с лица всякое выражение:
– Ты был прав, как всегда, любимый. Старый придурок переметнулся.
Декин приказал убрать трупы с дороги и утащить подальше в лес, где благодаря волкам, кабанам и лисам от них скоро останутся лишь безымянные кости. Шейвинский лес – голодное место, и свежее мясо редко пролежит долго, как только ветер разнесёт запах среди деревьев. И с удручающей неизбежностью именно Эрчел обнаружил, что один из них всё ещё жив. Эрчел был голоден, как лесной хищник, вот только этот голод другого сорта.
– Этот хуй ещё дышит! – удивлённо и обрадованно провозгласил он, когда арбалетчик, которого мы тащили по папоротникам, издал озадаченный, пытливый стон. Меня так ошеломило это неожиданное выживание, что я тут же выпустил его руку, и он плюхнулся на землю, где снова застонал, а потом поднял голову. Несмотря на дыры, пробитые в его теле, по меньшей мере, пятью стрелами, он, глядя на своих похитителей, напоминал человека, проснувшегося от странного сна.
– Друг, что случилось? – спросил Эрчел, опускаясь на корточки. Его лицо удивительно правдоподобно изображало сочувствие. – Разбойники, да? Мы с друзьями нашли тебя у дороги. – Его лицо помрачнело, в голосе появилась хриплая нотка отчаяния. – Как ужасно. Они настоящие звери, Бич их забери. Не волнуйся… – Он успокаивающе положил руку на качающуюся голову арбалетчика. – Мы всё сделаем, как надо.
– Эрчел, – сказал я с запретительной ноткой в голосе. Его глаза резко встретились с моими, и они ярко обиженно блестели, а острое, бледное лицо насупилось. Мы были примерно одного возраста, но я уже перерос большинство семнадцатилетних парней, если мне и впрямь столько лет. Даже сегодня мне остаётся лишь гадать о своём настоящем возрасте, поскольку таков уж удел бастардов, выставленных из борделя: дни рождения – загадка, а имя – это подарок, который делаешь сам себе.
– На твои развлечения нет времени, – сказал я Эрчелу. Послевкусие от убийства порождало во мне беспокойный гнев, а разговор с Декином его только усилил, укоротив терпение. В банде не было формальной иерархии как таковой. Декин был нашим неоспоримым и непререкаемым главарём, а Лорайн – его заместителем, но далее порядок со временем менялся. Эрчел, благодаря своим манерам и привычкам – грязным даже по меркам разбойников – в настоящее время стоял на несколько ступенек ниже меня. Поскольку он был прагматичным трусом в той же мере, что и злобным псом, обычно всегда можно было рассчитывать, что он отступит даже перед чуть большей властностью. Однако сегодня перспектива побаловать свои наклонности пересилила прагматизм.
– Элвин, отъебись, –
