Пария - Энтони Райан
Удовлетворённо поворчав, Декин быстро перевёл взгляд на единственного выжившего в засаде – такой исход был вовсе не случайным.
– Если хоть одна стрела пролетит ближе ярда от гонца, – прорычал он нам тем утром, – я сдеру кожу с пустившей её руки, от пальцев до запястья. – И он не грозился попусту, поскольку все мы раньше видели, как он исполняет обещания.
Королевский гонец оказался тонколицым мужчиной в отлично пошитой куртке, штанах и в длинной накидке, окрашенной в королевские цвета. Он сидел на сером жеребце и всем своим видом выражал оскорблённое презрение, даже когда Декин подошёл и схватил его лошадь под уздцы. Впрочем, при всём своём строгом достоинстве и явном возмущении, ему хватило мудрости не опускать копьё, которое он держал, и королевский вымпел по-прежнему высоко развевался над картиной недавней резни.
– Любое насилие или препятствование по отношению к гонцу на службе Короны считается государственной изменой, – провозгласил тонколицый. Похвально, что его голос почти не дрожал. Он моргнул и решил, наконец, одарить Декина всей силой своего властного взгляда. – Вы должны знать это, кем бы вы ни были.
– И впрямь, сударь, мне это известно, – ответил Декин, наклонив голову. – Думаю, и вы отлично знаете, кто я, не так ли?
Гонец опять моргнул и снова отвёл глаза, не соизволив ответить. Я видел, как Декин убивал и за менее явные оскорбления, но сейчас он лишь рассмеялся, а потом поднял свободную руку и громко, нетерпеливо щёлкнул пальцами.
Лицо гонца вытянулось ещё сильнее, кожа покраснела от гнева и унижения. Я видел, как раздуваются его ноздри и дёргаются губы – несомненно, в попытке прикусить их и сдержать неосторожные слова. И, раз уж его не пришлось просить дважды, чтобы он потянулся за кожаным тубусом для свитка на поясе, очевидно, он точно знал имя стоявшего перед ним человека.
– Лорайн! – рявкнул Декин, взяв свиток из неуверенной руки гонца, и протянул гибкой женщине с медными волосами, которая тут же подошла и забрала его.
Барды расскажут, будто бы Лорайн д’Амбрилль была прославленной красавицей, дочерью лордишки из далёких земель, которая сбежала из замка своего отца, чтобы не выходить замуж по расчёту за аристократа с плохой репутацией и дурными привычками. Пройдя множество дорог и приключений, она добралась до тёмных лесов Шейвинской Марки, где ей несказанно повезло, поскольку от стаи голодных волков её спас не кто иной, как добрый грабитель Декин Скарл собственной персоной. И вскоре между ними вспыхнула любовь – любовь, которая, к моему раздражению, эхом прогремела через годы, обрастая в процессе всё более нелепыми легендами.
Насколько мне удалось разузнать, в жилах Лорайн текло не больше благородной крови, чем в моих, хотя происхождение её сравнительно хорошего произношения и несомненного образования до сих пор остаются в некотором роде тайной. Мне не удалось разгадать её, несмотря на продолжительное время, которое я посвятил размышлениям о ней. Впрочем, как и бывает со всеми легендами, стержень правды в них сохранился: она была красоткой. Нежная прелесть её лица не увяла даже спустя годы лесной жизни, и ей каким-то образом удавалось оберегать свои блестящие медные волосы от жира и колючек. Как человек, страдающий от безграничной юношеской похоти, я невольно таращился на неё при каждом удобном случае.
Лорайн сняла крышку с тубуса, вытащила свиток и начала читать, немного изогнув покрытую веснушками бровь. Её лицо, как обычно, приковало к себе мой взгляд, но восхищение на миг померкло из-за краткого, но явного спазма от потрясения, исказившего её черты. Разумеется, Лорайн отлично его скрыла, поскольку именно она обучала меня искусству маскировки, и даже лучше меня умела прятать потенциально опасные эмоции.
– Всё запомнила? – спросил её Декин.
– Слово в слово, любимый, – заверила его Лорайн и улыбалась, приоткрыв зубы, пока возвращала свиток в тубус и закрывала крышку. Хотя её происхождение всегда оставалось загадкой, но я по крупице собирал редкие упоминания об игре на сцене и о её путешествиях в девичестве с актёрской труппой, которые привели меня к заключению, что Лорайн когда-то была актрисой. Может это и совпадение, но она обладала удивительной способностью запоминать большие объёмы текста, всего лишь мимолётно их прочитав.
– Сэр, позвольте воззвать к вашей природной доброте, – сказал Декин гонцу, взяв у Лорайн тубус. – Сочту величайшей услугой, если вы сможете доставить королю Томасу дополнительное сообщение. Передайте ему, что я, как король королю, приношу глубочайшие и самые искренние сожаления в связи с этой неприятной и непредвиденной – пусть и краткой – задержкой в путешествии его доверенного лица.
Гонец уставился на протянутый ему тубус, словно на преподнесённую в подарок кучу дерьма, но всё равно взял его.
– Такие уловки вас не спасут, – сказал он сквозь сжатые зубы. – И вы не король, Декин Скарл.
– Неужели? – Декин поджал губы и приподнял бровь, явно удивившись. – Я командую армиями, охраняю свои границы, наказываю нарушителей и собираю налоги, которые мне полагаются. Если такой человек, как я, не король, то кто же он?
Мне было совершенно ясно, что у гонца на этот вопрос предостаточно ответов, но, будучи человеком как мудрым, так и ответственным, он предпочёл не отвечать.
– Итак, я желаю вам доброго дня и хорошего путешествия, – сказал Декин, отошёл и резко хлопнул лошадь гонца по крупу. – Держитесь дороги и не останавливайтесь до наступления ночи. После захода солнца гарантировать вам безопасность я не могу.
От хлопка лошадь гонца понеслась рысью, и всадник быстро пустил её галопом. Вскоре он уже стал пятном взбитой грязи, а его развевающаяся накидка мелькала среди деревьев красным и золотым, пока он не повернул по дороге и не скрылся из вида.
– Хватит стоять, разинув
