Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани - Игорь Всеволодович Гиркин
* * *
Князь весьма нервно мерил шагами свой кабинет. Можно даже сказать — он не ходил, а метался по помещению! И было от чего! Любимая дочь, Принцесса Энниолла, сбежала из Башни… и с кем? С троллем!!! Поставленным на её охрану!!! И к кому???!!! К своему «сэру» Гийому!!! Так гласила её прощальная записка:
«Дорогие Мама и Папа! Я устала сидеть взаперти и ждать, когда Вы назначите мне женихов, любой из которых мне заранее противен! Я люблю одного человека… И вы его знаете — это благородный Гийом из Арктура, мой Спаситель от Дракона, рисковавший за меня жизнью и заслуживший мою любовь больше, чем кто бы то ни было на свете! Мне помогли освободиться от поставленной вами стражи и я ухожу! Если Вы любите меня, не преследуйте меня и моего Гийома! Я знаю, что он вам не нравится, но это Мой Выбор! Целую вас! Ваша любящая дочь, Энниолла».
«Что скажешь, дорогая?» — Князь вопросительно взглянул на Княгиню, задумчиво застывшую в кресле у полуоткрытого двустворчатого окна, витражи которого изображали коленопреклоненного рыцаря и прекрасную принцессу, внимающую песне соловья, сидящего на ветке цветущей вишни.
— «Я не знаю, что сказать тебе, милый!» — Княгиня подняла задумчивые глаза: «Мне тоже не кажется, что этот Гийом пара для нашей милой Энниоллы… Но Звезды так смутны в последнее время… Как будто чья-то рука смешивает самые простые и прямые линии… Я видела расклад Таро, оставленный Энни на столике… Он тоже смутен… Два Короля… И оба ждут её решения… Она сама не может понять — что она хочет и потому решила бежать, чтобы определиться раз и навсегда для самой себя. Бедная! Она не понимает, что это бегство не имеет никакого значения и совершенно ей не поможет!» — Княгиня сокрушенно покачала головой: «Неужели же она думает, что ей будет интересно жить с этим бедным юношей? Сколько она сможет терпеть скуку общения с ним? Год-два? Или даже три? Он же настолько скован, вял и неуверен в себе! А наша Энниолла — такая живая, сильная и яркая!»
— «А второй кто?» — грубовато спросил Князь: «Это орденское чудовище, небось?»
— «Да, наверное… Энни скрывает ото всех свое общение с ним… И почему именно чудовище? Я знаю твое предубеждение против Орденских Рыцарей, но ведь они — тоже люди и очень разные!»
— «Все они одинаковые!» — Князь с досадой стукнул кулаком по каминной полке: «Бездарные младшие сыновья в родах! Жадные неудачники! Любители совать свои нос и уши в чужие дела, колоть из-за угла и травить исподтишка! Они только сладко говорят про Империю и Орден, а на самом деле норовят нагрести червонцев побольше и купить поместье побогаче… И всё это еще терпимо, в конце концов! Но Черный Рыцарь?! Такой титул просто так не дается! Он присваивается единицам — раз и навсегда!»
— «Я хотела бы знать его Звезды, дорогой… Говорят, он из местных и неплохого, хотя и не знатного, рода…»
— «В этом нет ничего сложного — он родился в Месяц Зимних Бурь, в третий день после Праздника Восхода Второй Луны. Если будет желание — составь его гороскоп» — Князь хмуро отвернулся: «Признаться, не знаю даже, кто из них хуже — этот Гийом или Черный Рыцарь?»
— «Дорогой! Не надо так рубить с плеча! Тот, кто подойдет нашей дочери — тот и будет лучшим! Ну что поделать — Энни у нас одна! Я стерплю любого человека, который будет ей мил… и ты — тоже» — Княгиня кротко, но в тоже время настойчиво взглянула на Князя и тот, смутившись, отвернулся к окну и начал придирчивым взглядом изучать доспехи коленопреклоненного рыцаря…
* * *
Звонко поют трубы. Свежий ветер раздувает легкий шелк знамен и колеблет тяжелую, шитую золотом парчу хоругвей. Городские ворота Арктура открыты на распашку. Под громкие приветственные крики горожан, собравшихся на валах и стенах, из ворот на зеленое поле предместья выступает, растянувшись длинной стальной змеей, колонна Городской Стражи. В голове колонны — большой отряд северных наемников, блистающий пластинчатыми латами, рогатыми шлемами и длинными алебардами, уже не первое столетие наводящими страх на решившихся пойти в атаку на их стальную щетину конных рыцарей. За ними — две сотни арбалетчиков, во главе которых выступает сам сэр Гийом — в черных латах и сером плаще, он кажется неотразимым многим горожанкам, наслышанным о его победе над Драконом. На Гийома указывают пальцами — «Смотрите! Это он! Какой счастливчик! Его любит сама Принцесса!» За арбалетчиками тянется и остальная часть стражи — копейщики, мечники и наводчики полевых катапульт. Сбоку от их строя идет, поминутно оглядываясь на город (не слишком ли далеко отошли?) знакомый нам капитан Юргес — по его лицу отчетливо видно, что сражаться ему совершенно не хочется, но еще менее хочется потерять авторитет среди радостно вышагивающих («кто в лес — кто по дрова» — в смысле ног) и сияющих ожиданием своей первой в жизни схватки юных волонтеров…
А на холме, перед поставленными в незапамятные времена на его вершине несколькими ветряными мельницами, выстроилась Княжеская Гвардия — сотня конных воинов (50 рыцарей и столько же оруженосцев) и две сотни пеших — примерно сто пикинеров и столько же лучников с огромными «аглыцкими» луками, стрелы из которых летят дальше и бьют мощнее, чем иной арбалет… Над конницей волнуются десятки флажков и укрепленных на древках копий значков, начищенные доспехи ослепительно блестят под солнечными лучами. Все так празднично, что даже не верится, что через несколько минут над полем могут раздаться звуки боевых рожков и вслед за тем эфир заполнится треском и воплями смертельной схватки… Силы примерно равны. Горожан больше раза в два, у них больше стрелков и есть катапульты, но у Гвардии — конница и её бойцы куда лучше обучены и вооружены. С другой стороны, наемники тоже много что умеют, а их свирепость общеизвестна…
* * *
А что же случилось с нашей Принцессой? Почему так встревожены Князь и Княгиня? Пусть Сказочник немного поколдует и мы сможем вернуться в
