Дело о запертых кошмарах - Ольга Васильченко
— Вы, наверное, знаете из сводок, что в Кипеллене загадочная серия убийств?
Седовласый кивнул и отправил в рот очередной орешек.
— По одной из жертв мы вышли на след преступника, который привёл нас в ваш прекрасный город…
— Сказочный, — перебил Эдегей, подло улыбаясь. — Лучший в Растии!— и укоризненно добавил,— Пан Вильк, мне бы ваши проблемы! Что убийства, у нас вон пан Брошек с Запечной улицы научил собаку воровать газеты и извёл всех соседей. Они так ругаются, не получая свежих новостей, что слышно даже здесь.
Да он издевается! Я откинулся в кресле, втягивая пронафталиненный воздух, через сжатые зубы. Освободившись от наручей, я, не переставая тёр запястья — руки чесались всё сильнее. Так и хотелось преподать капитану урок вежливости. Мелочная, сволочная мстительность Эдегея раздражала.
— У вас в камере сидит мой помощник капрал Бродски и подозреваемый, обоим необходим лекарь. Подозреваемого следует допросить, а он не в силах двух слов связать.
— Он немой?
— Что, простите? — растерялся я, уставившись на Эдегея.
— Так оставьте его нам! У нас все дают показания, даже немые, — напыщенно пошутил он, и засмеялся, так что изо рта полетели куски орехов.
— Рад за вас, — с трудом сдерживаясь, проворчал я.
Оказывается мой незабвенный капитан Брац просто душка. Попадись мне такой начальник, как Эдегей, я бы послал к куцю службу и уволился день в день или загремел бы в казематы за убийство с отягчающими. Как же у него выцарапать подозреваемого? Почуяв возможность повалять меня в грязи, этот старый жук ни в жизни его не отдаст и допросить не позволит. Если только…
— У вас, наверное, очень высокий уровень раскрываемости? — я решил изобразить лесть.
Когда нужно, ещё и не такое сыграю, балаган по мне плачет…
Седовласый резко прекратил смеяться, задрал подбородок и, продолжая скоморошничать, наиграно гордо произнёс:
— Найду управу на пана Брошека, и могу отправляться на покой.
Я покачал головой.
— Вряд ли. Насколько я разбираюсь во врачевании, подозреваемый не сможет внятно говорить еще неделю, а с его фарницийским акцентом… Хотя он скорее всего ничего и не знает…
Я начал подниматься, даже протянул Эдегею руку.
— Рад был снова встретиться с лучшим капитаном Растии! Успехов вам и…
— Погодите! — прищурился он, заёрзав в кресле. — Вы что же, уважаемый пан Вильк, решили спихнуть на меня свои проблемы? Хотите, чтобы я полгода согласовывал бумаги, чтобы переправить его в Кипеллен?
Я уже начал ликовать внутри, но всё же усиленно захлопал глазами, пытаясь состроить самое невинное лицо, на которое только был способен.
— Как вы могли подумать пан…
— Не панкайте мне тут! — взревел седовласый и вскочил из-за стола. — Ненавижу таких проныр! Забирайте вашего капрала, девицу, немого и выметайтесь из моего города!
— Но он же не говорит! — попытался возмутиться я. — Дайте хотя бы лекаря!
— Своего найдёте! — гаркнул Эдегей, усаживаясь обратно в кресло и нервно закусывая орехом. — Свободны!
Я пожал плечами.
— Можно хотя бы узнать, кто за меня поручился?
— Пан Мнишек. Идите уже, у меня и без вас много дел.
— Как пожелаете.
Я коротко кивнул и толкнул дверь. Что ж эту партию мы выиграли благодаря удачному стечению обстоятельств и поручительству моего давнего знакомого.
Нельзя сказать, что мы были закадычными друзьями, с появлением недуга у меня вообще не осталось друзей, но с паном Мнишеком нас связывало несколько забавных историй. Хотя одного только знакомства хватило бы на бульварную книжонку. Один из каперов-контрабандистов начал поджимать своих собратьев в порту, и Мнишек запретил причаливать его судну. Он всегда жестко вёл свои дела и не терпел выскочек и смутьянов. Капер оказался мстительным, но не настолько смелым, чтобы в открытую выступить против всесильного хозяина порта, а вдобавок ещё и жадным. И вместо пера под ребро от наемного убийцы, Мнишек получил булавку невезения за лацкан камзола, зачарованную кем-то из студентов Школы Высших Искусств за раст и кружку пива.
Он как раз готовился ко дню рождения дочери и забрал по дороге из порта огромный торт с кремовыми цветами, зефирными голубками и волшебным сюрпризом. Как назло на Купеческом мосту перевернулась телега с тыквами, и пришлось объезжать непредвиденный затор по набережной. Мнишек торопился, опасаясь, что на жаре, а осень тогда стояла удивительно тёплая, прекрасный торт поплывёт, и приказал кучеру срезать путь через Портовой квартал. Там у кареты переломилась ось, а обе кобылы одновременно подвернули ноги. Вокруг уже собирались подозрительные личности, духота усиливалась, поэтому пришлось делать нелегкий выбор: остаться и лишиться торта и карманных денег или рискнуть и спасти хотя бы торт.
Меня в тот же самый момент никакие сомнения не терзали, я бежал за молодым, пока еще не вошедшим в силу, вурдалаком, промышлявшим гуляк в Портовом квартале, и пытался достать его парализующим заклятьем. Коварная животина скакала от одной низкой халупы к другой, отталкивалась от стен и разбрызгивала нечистоты из-под грязных лап. Любимый камзол уже светил рваными дырами, к тому же пару раз пришлось изрядно вываляться в грязи. Не будь это Портовой квартал с его узкими улочками и деревянными халупами, я бы давно поджарил мохнатый вурдалачий зад, спустив на него огненный шар, а так приходилось скакать вслед за тварью, пытаясь подбить и обездвижить. Простенькое дело, любезно всученное Брацем, допекло до печёнок. Проклятый вурдалак кушает мирных горожан, а обычные стражники пасуют, слишком у животины когти длинные. А ведь пока я не пришел в Ночную стражу, шинковали таких тварей в капусту без помощи магов.
Мнишек наконец-то решился, и теперь мы двигались навстречу друг другу. Судьба уже подготовила нам «приятную» встречу и спокойно дожидалась на ближайшем перекрёстке.
Получив очередной комок грязи в лицо, я все же не выдержал и выпустил лепесток огня, зацепивший мохнатый бок. Вурдалак тонко взвыл, завертелся, и начал валяться в нечистотах, чтобы погасить занявшуюся шерсть. Я прицелился, собираясь одним заклятием обездвижить его, а после добить, но тут церемонным шагом, с высоко задранной головой, между нами вышел Мнишек.
— Простите любезнейший, — поморщившись от моего непредставительного вида, спросил он. — Вы не подскажите, как мне выйти…
— Пшёл! — я замахал руками, испуганно выкатив глаза.
Вурдалак уже поднимался, и хотя красные буркала смотрели только на меня, кривые когти уже тянулись к случайной жертве.
— Вот же напомаженный мул, — прорычал я. — Брысь, бестолочь!
Мнишек
