Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов
И она убежала, чтобы собрать осколки и завтра перед порталом зайти в мастерскую Симиаля. А Копченый, Арисса и Витария убежали за ней, на бегу обсуждая сегодняшнюю… хотя теперь уже только завтрашнюю передачу. Сегодня зрители Астрид останутся с носом.
Вероника пошла с ними, потому что завтра Астрид уедет, и они не увидятся аж две луны. А уснувшую за столом Лурию аккуратно унесли в дом. За столом остались только Майно, Лахджа и братья-фархерримы.
– Странно, – посмотрела дочерям вслед Лахджа. – Вот мы сидели, пили чай. Потом разгавкались, передрались… вылез Сорокопут… разнесли усадьбу ко всем кирам. Ксаурр сожрал Сорокопута. Теперь снова сидим, чай пьем. Как ни в чем не бывало.
– Обычный день в Мистерии, – отхлебнул из чашки Майно. – Рутина.
На душе у него пели птицы. С плеч будто сняли незримый груз, исчезло напряжение, не отпускавшее с того дня, как Астрид увидела за изгородью Сорокопута. Разрушенная усадьба и сильная потеря крови казались каким-то пустяком, не стоящей внимания мелочью.
Даже на Такила Майно Дегатти смотрел уже почти дружелюбно.
– Давайте поговорим о нашем деле, – произнес наконец Такил. – Дзимвел сам хотел к вам наведаться, но я предложил поручить это мне… теперь я понимаю, почему мне этого так захотелось…
– Пресвитер согласился, когда услышал, как мой брат выручил вас в тот раз, – мрачно добавил Рокил. – Сказал, что раз уж вы ему должны…
– Ничего мы ему больше не должны, – отрезал Майно, подливая себе чай почему-то из бутылки. – Да и не были.
Сидящий рядом Рокил принюхался и подтолкнул свою чашку. Майно подлил и ему.
– Человеческая неблагодарность, – улыбнулся Такил. – Хотя сейчас в тебе говорит ревность. Зря, кстати. Твоя жена, конечно, самая красивая фархерримка из всех, но не единственная. Для меня она лишь одна из многих.
– Я запечатаю тебя в бутылку и продам Артуббе, – спокойно произнес Майно.
– Ох, да не в этом же смысле! – поморщился Такил. – Ради Древнейшего, что же вы все сводите всё к животному! Из многих – в том смысле, что я много к кому хожу в гости во сне! Особенно к другим апостолам! В этом нет ничего такого, я им всем об этом постоянно говорю!
– Дешево продам, – достал бутылку волшебник.
– Зря ты так злишься, человек. Ты же просто временно кем-то из нас владеешь. Это не стоит ревности. Нельзя запереть кого-то из нас в клетку и пытаться приручить. Ты все равно недолговечен, к чему такой короткий поводок?
Майно стал откупоривать бутылку.
– Вот и Агип так, – вздохнул Такил. – Хватит тревожить женщин, хватит тревожить женщин!.. А они не тревожатся. Они даже не помнят, что я приходил. Что все так из-за этого переживают? Я просто смотрю, как вы спите. Какое в этом беспокойство?
– Такил, ты закапываешь себя все глубже, – заметила Лахджа. – Просто уже скажи, чего вы от нас хотите.
– Я, вообще-то, догадываюсь, чего они хотят, – сказал Майно, глядя на Такила сквозь бутылку. – Но мне неинтересно. Они больше ничего не могут для нас сделать, так что кир им.
– Да, неудачно получилось, – вздохнул Рокил. – Мы хотели предложить вам помощь в расправе с Сорокопутом, а вы бы взамен помогли нам…
– Вместо этого вы сами притащили Сорокопута прямо нам на порог.
– А зачем я вам так нужна? – спросила Лахджа. – У вас там целых двенадцать апостолов… теперь, похоже, вообще тринадцать. Вам именно метаморф нужен?
– Нет, просто чем больше – тем лучше, – улыбнулся Такил.
– Ну попросите маму сделать еще апостолов, – пожала плечами Лахджа.
– О, поверь, мы пробовали! – рассмеялся Такил. – Но я смог уговорить ее только насчет Рокила, и то лишь потому, что он мой близнец. Ей захотелось близнецов.
– Знаешь, я все еще не уверен, что благодарен тебе за это, – хмуро посмотрел на брата Рокил.
– Да, возможно, стоило спросить твоего мнения, – задумчиво кивнул Такил. – Но какая теперь разница? Кто обиду не забудет, у того друзей не будет, да, брат?..
– А почему она не соглашается? – спросил внимательно слушавший Майно. – Дорого обходится?
– Ты даже не представляешь, насколько. Такие Ме, как у нас, очень тяжело создавать. В каждого апостола мама вложила три сотых процента.
Волшебник и демоница переглянулись. Они знали, как работает Банк Душ, и примерно представляли размеры счета Матери Демонов. Три сотых процента… может показаться, что это сущая безделица, но вообще-то это три миллиона душ. Население большого города.
Лахджа прекрасно помнила, как убивался Хальтрекарок из-за потери всего двух сотых. А ведь его можно обвинить в чем угодно, но не скупости.
А ведь получается, что он должен был вложить в меня примерно столько же… Ничего себ е я дорогая игрушка.
– Дорогая сестра, – проникновенно произнес Такил. – Я понимаю, что мы живем очень по-разному, и многие наши проблемы тебя не касаются. Но с самого начала нашего существования над всем нашим видом висит экзистенциальная угроза. Угроза истребления. Сейчас наш бесстрашный лидер, наш Пресвитер собирает нас всех для… миссии. Я не могу сказать тебе какой именно, прежде чем ты согласишься в ней участвовать. Я могу только гарантировать тебе, что если мы добьемся успеха, ты лично, сама, не пожалеешь.
– Она с вами никуда не пойдет… – сразу сказал Майно.
А ты что за меня решаешь?
Дай договорить.
– … Без меня. Мы либо идем оба, либо никто.
– Нас это устроит, – очень быстро сказал Такил. – Волшебник нам тоже пригодится.
– Но у меня будут условия, – поспешил и Майно, пока его не поймали на слове. – Три.
– Я слушаю, – с готовностью подался вперед Такил.
– Полная безопасность. В Паргороне нас никто не тронет.
– А… я не могу этого обещать, – выпучил глаза Такил. – Человек, ты сошел с ума? Я могу поручиться только за своих сестер и братьев.
– Я это и имел в виду. Что вы нас не тронете, а если потребуется – будете защищать.
– Это само собой. Ты зря потратил условие.
– Второе. Мы оставляем за собой право в любой момент уйти и не участвовать дальше в вашей… миссии. Ты не говоришь, что это за дело, а я не обещаю, что мы не откажемся. Нет, у меня есть предположение, но… вслепую не согласен.
– Ладно, это справедливо. Дзимвел введет вас в курс дела. Что там у тебя третье?
– После всего этого ты оставишь мою жену в покое. Навсегда. Никаких больше ночных визитов.
Вот теперь Такил спал с лица. Он стал похож на обиженного ребенка. Немного повозил ложечкой в чашке, тяжко вздохнул и сказал:
– Ладно. Пошли, Рокил. Нам тут ничего не добиться.
– Что?.. – моргнул Рокил.
– У этого смертного неадекватные требования, – пожаловался
