Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов
– КИС-КИС-КИС-КИС!!! – заорала она со всей мочи.
Одно мгновение. Меньше, чем нужно, чтобы упасть капле. Крик еще не успел смолкнуть… а мир уже раскололся. Сорокопут дернулся, отшвырнул в ужасе Астрид, схватился за края незримой двери, уходя в глубинные измерения…
…И не успел.
Земля уже растрескалась огромной пастью. Деревья вздыбились сиреневой шерстью. В небе вместо солнца вспыхнули кошачьи глаза – и в их зрачках был ночной кошмар.
Весь мир стал Ксаурром.
Мигом спустя Сорокопут сбежал, но было поздно.
Смеющийся Кот почуял запах.
– А-а-а… птичка в дупле… – донесся ласковый голос. – Только дупло уже не такое надежное, правда?
Ткань реальности распороли страшные когти.
– … Рано пташечка запела…
Один вонзился прямо в Сорокопута.
– … Как бы кошечка не съела…
Глубинные измерения содрогнулись от истошного обезьяньего визга… а потом наступила тишина.
Ее нарушало лишь довольное урчание.
Глава 37
Копченый сидел на земле и таращился в никуда. В мешке он просидел недолго, но ему не понравилось. Рядом лежали Арисса с Витарией – их все еще не отпустил дивный сон.
– Ну чо, вы как? – спросила Астрид, щупая обрубок хвоста.
Интересно, сколько он будет отрастать? Лучше бы поскорее, а то боль страшная.
И крыло ноет. Астрид каким-то чудом сумела взлететь, но крыло в полете надломилось, и она шмякнулась, как метеорит, землю носом пропахала.
Теперь крыло болело так, что отдавалось во всех костях. Им было не двинуть, и даже легкий ветерок вызывал в обломке такие чувства, что Астрид немного жалела, что у нее вообще есть крылья… что она вообще родилась на свет.
– Почему каждый раз, когда я у тебя гощу, происходит какая-то кирня? – спросил Копченый.
– Ты не говори «кирня», ты же эльф, – укорила его Астрид. – Этих сюда положите.
Уборщик и два психа сгрузили взятых в плен альвов. Те повалились кулями, едва исчез Сорокопут, но в себя не пришли. Розовые цветы по-прежнему мерцали на головах всех пленников, кроме женщины-змеи.
Неподвижно лежали и фамиллиары. Но вот Тифон дернул хвостом, вот заворочался Снежок, поднял морду Сервелат… и в то же время открыли глаза мама с папой. Цветы с их голов свалились, взгляды стали прежними.
– Ну потрясающе, – проворчал Майно. – Этот долдон снова сделал из меня должника.
– Без него мы остались бы в коме неизвестно насколько, – пожала плечами Лахджа. – И все закончилось бы плохо.
Неподалеку зашевелился Рокил. Жертвы приходили в себя по одной, каждую приходилось освобождать отдельно. То были не обычные путы Сада Терний, а что-то сложное, живучее и автономное. Какие-то демонические паразиты, вроде мерзкой омелы.
Они действовали даже после смерти хозяина, хотя приказывать стало больше некому.
Майно и Лахджа расклеились, разделились на двух существ. Волшебник подобрал потерянный меч, демоница втянула присоски и нервные сплетения. Мысли еще несколько секунд бежали синхронно, но потом и думать супруги стали раздельно.
Во время их совместных экспериментов это оказалось случайным, но очень полезным открытием. Единение. То, как Лахджа буквально прирастала к животным в Паргороне, внедрялась то внутрь, то снаружи. С волшебником, мастером фамиллиаров это оказалось до ужаса эффективным. А самое главное – устранило большую часть побочных эффектов применения демонической силы.
– Астрид, дитя мое, как ты? – окликнула Лахджа дочь. – Ты скверно выглядишь.
– Ерунда, раз плюнуть, – вскинула голову девочка. – А ты видела, как я ему пузо прострелила?
– Н… да, – кивнула мама. – Ты была великолепна, я тобой горжусь.
Она обняла Астрид, а папа заключил в объятия их обеих. Подкатившийся под ноги Снежок заворчал, насколько все ранены-переранены, сколько работы предстоит несчастному коту.
Из дома вылетела визжащая от пережитого Лурия.
– Дедуська!.. – сообщила она, пытаясь залезть на маму, как на дерево. – Ходит там!.. И воет!.. Я описалась.
– Сейчас, моя хорошая, – пообещала мама. – Пойдем.
Они скрылись в доме, хотя Лурия протестовала и не хотела туда возвращаться. Но мама сказала, что сейчас дедушку образумит, и Лурия, пусть и не без скепсиса, решила ей довериться.
– Я подам докладную, – сообщил Аганель, снимая обезьянью маску и подходя к Майно. – Вам тоже придется написать объяснительную.
– На меня напали, – огрызнулся хозяин поместья. – Что я должен объяснять?
– Обстоятельства, причины… все как полагается.
– Напишу, напишу… спасибо вам за помощь.
– И вам спасибо, – кивнул волостной агент. – Особенно тебе, Снежок.
– Будешь должен, – лениво ответил кот. – Вы все мне сегодня должны. И ты, и он, и они, и…
Он покосился на плавающую в воздухе рожу. Пару желтых глаз и клыкастую улыбку.
– Ты не должен, – заключил кот. – Почти. Я все-таки разрешаю тебе быть на моей территории.
– Я это ценю, – заверил Ксаурр.
Всем было неуютно. Смеющийся Кот говорил в основном с Вероникой, и остальные старались на него не смотреть. Эта усадьба и раньше видала демолордов… но к такому невозможно привыкнуть.
– Я теперь могу сюда заходить, – сказал Веронике Ксаурр. – Ты позвала меня, а я все-таки кот. Мои права невозможно забрать – только дать новые.
– Ладно, только не ешь тут никого, – попросила Вероника. – Ничего страшного, если ты будешь заходить, к нам и так дядя Фурундарок все время заходит.
– Ежевичка… – вздохнул Майно.
Но возражать не стал. Во-первых, Ксаурр действительно их всех спас, а во-вторых… попробуй ему возрази.
Рокил оклемался и уселся рядом с телом Такила, хмуро буровя взглядом Дегатти. Все произошло так сумбурно и внезапно, что все еще было непонятно, кто тут друг, а кто – враг. Кто союзник, а кто все еще хочет убить и недобро косится на спящего брата.
Особенно непонятно с бывшими рабами Сорокопута. Один за другим они приходили в себя и пока что ничего не предпринимали. Одни растерянно озирались, другие смотрели в никуда. Женщина-змея рыдала без слез.
Колдун с анком спросил, который сейчас год, но ни парифатское, ни земное, ни паргоронское летоисчисление ничего ему не сказали. Он даже приблизительно не представлял, сколько лет провел в Саду Терний, а название его родного мира ничего не сказало уже парифатцам.
Астрид расспрашивала, что вообще тут произошло, откуда взялся Сорокопут, как он прорвался сквозь печати. Сама взахлеб рассказывала, как она с подругами сражалась в саду с истинными эльфами и как на помощь явились психи Вероники… кстати, куда они делись?.. Громко сожалела, что не видела основную часть сражения…
– Можно ее посмотреть, – сказал Аганель, отстегивая фибулу плаща.
Это оказался кристалл Сакратида. Волостной агент стиснул его в пальцах, пару минут шевелил губами, а потом попросил немного темноты. Енот принес банку антисветового порошка, одна стена погрузилась во мрак, и Аганель направил на нее тонкий луч.
Увидеть,
