Псих из Крашти - Мара Вересень
— За кого тогда тут замуж ходить, — возмущалась Аманда, — когда в какого нормального мужика не ткни, то темный, то эльф. А чем дальше в Нодлут, тем темных больше. Не в Штиверию же ехать, как ты на той неделе советовала, потому что там ведьмаков на каждом углу по пучку. И если только по масти выбирать, как потом с этой мастью жить?
— Замуж… — хмыкнула тетка. — Замуж нужно быстро ходить: зашла и вышла. Пока не поубивали друг дружку.
— А дети?
— Дети и без замужа родятся. Дурное дело нехитрое.
В невнятном шевелении тумана у кромки леса обозначились очертания фигур. Они приближались, подергиваясь, как картонки на нитках в переносном балагане. Театр теней называется. С одной стороны полотна картонки, с другой тени. И зловещий голос невидимого за пологом актера.
Пи, как раз таким зловещим голосом прошептавший про жертвы, умолк, и за долгое мгновение между двумя ударами сердца Аманда успела вспомнить не только свою жизнь, но и теткины наставления.
Медленно, очень медленно, она отставила ногу в сторону, чтобы встать пошире. Положила вторую руку на черенок метлы, и так же медленно принялась опускать сомкнутые вокруг черенка кисти, чтобы удобнее было развернуть верную подругу помелом вниз, двинуть концом психу в глаз и уже потом…
— Давай потом? — немного жутко, но чувственно вдохнул-выдохнул за спиной темный.
Пи уже не прижимался, но все равно стоял достаточно близко, чтобы Аманда чувствовала исходящий от него будоражащий и волнующе-притягательный флер силы, от которой спину покрывало мурашками. Не то от страха, не от желания завести парочку детей прямо не сходя с места.
— Что потом? — осторожно, вполголоса спросила Аманда
— Все потом, — так же вполголоса отвечал Пи. — Сейчас зайки ломанутся, а ты тут стоишь. Оно бы ничего, даже интересно, особенно когда ты в позу встала и вот так по черенку руками, но… понадкусывают же. Я же к тебе за эти дни проникся всеми своими частями, некоторыми так вообще…
— А жертва? — еще тише спросила Аманда.
— Какая жертва? — озадачился темный. — А… Ну… Просто к слову пришлось. Атмосферненько, туман, зайки голодные, мрак опускается с небес и все такое…
— Тогда на кой, глядь про жертвы зудел и меня тут постоять просил?! — не сдержалась Аманда, по метле промчалась молния.
Ведьма резко развернулась. Конец метлы чуть не пырнул придурочного Пи в глаз. Как она и мечтала. Если бы псих не отшатнулся, вяло отмахнувшись рукой, в которой держал изгвазданный в кровище и все еще мерцающий меч.
Не то чтобы она обижалась, что ее кандидатуру на роль жертвы отклонили…
— Мне просто нужно было центр для фигуры обозначить, здоровая же, мог бы промахнуться из-за тумана… О-о-о… Ты подумала, что я?.. О-о-о… И стояла?!
Рожа темного засияла незамутненным восторгом пополам с изумлением, потом он резко посмотрел в сторону леса, потух, полыхнул глазами, снова растянул губы в безумной ухмылке и скороговоркой произнес:
— Выдержка у тебя железная, но я бы предпочел наблюдать со стороны.
Беззвучный вопль не-мертвых глоток окатил ознобом, волна мглы ринулась вперед.
— Дергаем, — шепотом сказал Пи, припустил во всю прыть к дороге, Аманда не отставала.
Сиганула, повторяя за ним, через линии вычерченной на земле фигуры, кулем скатилась в канаву и замерла рядом, прижимаясь к склону, и так же, как Пи, вытягивая голову, чтобы посмотреть.
— Надеюсь, будет не как с паршивыми гулями? Что это вообще такое?
— Ловушка. Они сейчас туда все побегут и-и-и…
— И?
— И уже не выбегут. Останется только добить.
— То есть это их даже не убьет?
— Во-первых, они уже мертвые, во-вторых, не придется за ними бегать. Укладывать каждого по отдельности куда более затратно и муторно, чем скопом. Как репу мыть. Можно по одной полоскать, а можно в сетку сложить и вжух. Держать, конечно, сложнее, но…
Хрипящая, воющая, конвульсивно дергающаяся толпа не-мертвых, частично задрапированных в клочья тумана, частично из этого тумана и состоящих, вливалась в тошнотворно-вспыхивающую то грязно-алым, то лиловым фигуру, словно косяк сельди в сеть удачливого рыбака.
По нервам драло от тьмы. Аманде казалось, что узлы «сети» хрустят, как давленая скорлупа. Пи морщился, его щеки и шею затянуло усиками тьма-вязи, из-под истончившейся кожи, неестественно белой, просвечивали абрисы костей. И он не договорил.
— А в-третьих? — чуя подставу напомнила Аманда.
— В-третьих я еще не придумал. До конца. Вот как они там все упакуются…
Видимо у Аманды сделалось такое выразительное лицо, что сильномогучий некромант крабом отполз чуть подальше и тут же принялся оправдываться:
— Да нельзя мне на чистой силе без ритуалки совсем работать!
— Почему?
— Потому! — скорбно приподняв брови выдал Пи. — Вылезет — обратно не запихаешь, пока не набегается.
— Кто? — теряя нить происходящего спросила Аманда
— Некроформ!
Аманда ткнулась лицом в траву и заорала.
Сделалось тихо-тихо. Даже не-мертвые, уже целиком втянувшиеся внутрь фигуры, тыкающиеся в ней и звереющие от невозможности выбраться, перестали хрипеть и замерли.
На лопатки осторожно легла рука, совершила неловкое утешительное движение в полгладя, потом в ухо ткнулись носом. И так хотелось, чтоб он вот сейчас, в этот конкретный момент обнял и сказал, что все будет хорошо. И он обнял. И сказал:
— А еще так можешь?
6
Аманда подняла голову, посмотрела Пи прямо в глаза, которые оказались на расстоянии носа, и ласково-ласково, нежно-нежно, тихо-тихо спросила:
— Так что там насчет твоей вечной жизни?
Ведь если кто-то вечно живет, его ведь можно вечно убивать в свое удовольствие?
— Один сумасшедший эльф, — доверительно начал темный, опасливо отодвигаясь, глядя одним глазом на Аманду, а вторым косясь в сторону ловушки, — мне предсказал, что я стану министром магии и буду жить вечно.
— Эльф? Сумасшедший? — Аманда чуть развернулась и привстала, опираясь на локоть.
— Ну, немного блаженный, кто этих остроухих разберет? Ты на него, кстати, сейчас очень похожа. Глаза безумны… красивые, рыжая и с вот этим всем на лице, — Пи, тоже привстав, медленно протянул руку, снял у нее со лба прилипшую травинку, стряхнул какой-то сор со щеки. — Только он голый был и с него песок не сыпался, а стекал,
