Белые кресты - Юлия Булл
– Слушай, а этот, который мать в ту ночь катал по городу, допросили? Он вообще кто?
– Допросили… Парнишка бывший ученик матери Ани, Орлов Пашка, отца его знаю, он калымит тут у нас. Мусор вывозит крупный из частных домов ну и всякий хлам там. Навозом торгует, как удобрение, ну ты понял.
– С Аней знаком был?
– Посредственно, как я понял, ну знал, конечно, как и большинство горожан. Знал, что дочка учительницы, видел мельком пару раз. Он контрактник, в отпуске, в ту ночь он с друзьями вроде как гулял. Да она и сама, Тамара, сообщила, что встретила его с ребятами, и девчата там с ними были. В общем, компания по-своему отдыхала. Я все показания к делу приобщил.
– Посмотрю, упустил я этот момент, что ли…
– А как Аня с Умаровым встречалась? Где?
– Ну, там конспирация была: он подъезжал, убеждался, что никого нет, она садилась в машину. Два места встречи было. От музыкальной школы она шла с друзьями, потом пути расходились, и она сворачивала в тихий проулок. Или на соседней улице от дома на старой остановке сидела.
– Рядом с ДОСААФ которая? Зеленая такая кирпичная? Ну там да, особо не видно. Загаженная только местными алкашами.
– Я, кстати, думал про алкашей. Может, она стояла на этой остановке, а к ней подошел кто.
– Отправлю своих ребят, пусть там прошерстят территорию.
– Ты отправь Ваню Ткаченко, он хороший опер у тебя, молодой, сообразительный.
– Его и отправлю, мне, в принципе, кроме него больше и отправлять некого.
– Слушай, алкаши – так себе версия, конечно. Даже если они к себе в бараки ее привели, то как бы перенесли тело в другой район?
– Согласен. Полная чушь. Как быть?
– Пока не знаю. Еще одна версия была у меня – что ревнивая жена или ее родня решили защитить честь оскорбленной женщины. Но с женой там какие-то проблемы.
– Жена – точно нет. У них женщины не лезут в дела мужей. Сидят дома, детей воспитывают.
– А в прошлом году случай был, помнишь?
– Да это просто баба такая попалась дурная. Пришла к любовнице на работу со своими тетками-родственницами, устроила скандал. А на следующий день ее привезли в хирургию, мол, упала, руку сломала, ушибы. Может, муж ее и не бил, у них же это типа не принято, но взбучку устроил хорошую, видимо. После этого случая она больше не появлялась нигде.
– Тогда я больше не знаю, что еще думать.
– Ты чего так за это дело переживаешь? А если глухарь – сколько таких, и ничего.
– Честно? Не знаю. Но вот смотрю на фотографию Ани, и прямо сердце кровью обливается. Даже представить боюсь, что бы я пережил как отец.
– Кстати, отец Ани держится, хотя понимаю, как это тяжело. Сына похоронить, дочь, так еще и жена с ума сошла.
– И не говори…
Глава 11. Дело №39
С каждым днем Козырев все больше ненавидел свой настенный календарь. Дата отъезда приближалась, и следователь понимал, что дело по Ане Кравцовой останется висяком.
Он гипнотизировал взглядом лежащую перед ним на столе папку с бумагами, как вдруг зазвонил телефон.
– Алло, – произнес Козырев и тут же откашлялся: – Вячеслав Иванович, неожиданную новость вы мне сообщили.
– Да, так бывает Володя. Так что жди результаты. Видимо, старший Умаров поговорил с сыном и вот, чтобы отвести все подозрения, отправил его на экспертизу.
– Раз Анзор Умаров согласился на такое, значит, он точно ни при чем. Априори все понятно.
– Остальные версии отработали?
– Все, какие только можно было предположить.
– Даже не знаю, что тебе ответить. До областного дошло, спрашивают, на каком этапе.
– Слышал, что интересуются, но, к сожалению, порадовать нечем.
– Плохо! Разочаровываешь. Тебе вот совсем ничего осталось до отъезда, на днях Максим Леонидович выходит из отпуска, передашь ему все дела, там уже с ним решим, как быть.
– Принято.
Козырев положил трубку и совсем поник после разговора. Он понимал, что Несерин, получив это дело, сведет все их усилия насмарку, – не было у этого человека энтузиазма болеть душой за свою работу. Все его достижения – получать взятки, пакеты с коньяком и быть «уважаемым» человеком на районе.
Не зная, что делать, Козырев бросил папку с делом в сейф и вышел из кабинета. На улице следователь подкурил сигарету и посмотрел на противоположную сторону дороги. На обочине стояли припаркованные автомобили, и пешеходы, обходя их, ругались, что нет тротуара.
На небе стали сгущаться тучи, поднимался легкий ветер, все говорило о том, что скоро пойдет дождь.
Козырев перешел дорогу, приблизился к ларьку и стал рассматривать витрину. Сигареты, газировка, жвачка, пустые обертки от шоколада, чтобы настоящий не расплавился на солнце. Увидев «Альпен Гольд», Козырев поспешно расплатился за сигареты и вернулся в свой кабинет.
Он вновь достал дело Ани Кравцовой и принялся изучать даты, которые были выписаны с шоколадных оберток. Потом с помощью настольного календаря выписал дни недели, соответствующие датам из списка. После чего взял список одноклассников Ани с их датами рождения. Напротив фамилии Попова, была дата, которая привлекла внимание следователя. Вспомнив, о чем рассказала Вика, Козырев решил изучить эту информацию подробнее. В телефонном справочнике он нашел нужный контакт и тут же его набрал.
– Алло, ЗАГС? Вас следователь Козырев беспокоит. Заведующая на месте?
– Я вас слушаю.
– Подбегу через минут десять, дождетесь? Знаю, что уже рабочий день на исходе.
– Дождусь, Владимир Алексеевич, на месте буду.
Прибыв на место, Козырев бросил взгляд на громоздкое бетонное сооружение серого цвета. «Дворец бракосочетания» – так должно было называться заведение, но достроено оно не было. Поэтому отдел ЗАГС находился в расположенном рядом Доме культуры, которому повезло войти в эксплуатацию до объявленной перестройки.
Здание с большими окнами, частично исписанными стенами и облупившейся штукатуркой больше напоминало заброшку – спасал разве что козырек у главного входа над убитыми ступеньками, украшенный современным декоративным профилем красного цвета.
Козырев подошел к дверям с табличками, сообщавшими о всех разместившихся под одной крышей организациях, и зашел внутрь.
На первом этаже стоял едкий запах сигарет и наигрывала музыка. В фойе у распахнутых дверей расположилась вахтерша, дремавшая на своем посту. Здесь же стояли бильярдные столы, у которых топтались местные ребята в спортивных костюмах. Двое из них тут же обратили внимание на вошедшего следователя и проводили его молчаливым взглядом. Козырев, спокойно миновав всех присутствующих, поднялся на второй этаж. Найдя нужную дверь, постучался и дернул за ручку.
За столом сидела заведующая, женщина пышных форм, с невероятно высокой прической на голове и ярким макияжем. Убрав в сторону огромную книгу записей, она приветствовала следователя:
– Жду, как видите, Владимир Алексеевич.
– Спасибо, Елена Рудольфовна, благодарен. Выручайте без официального запроса – времени в обрез, уезжать мне скоро, а тут дело горит.
– Слышала, что уезжаешь. Сама в нетерпении, вот как дочь школу окончит, сразу же и уедем. Старший с семьей уже давно там, да и родня практически вся.
– В Германию – я так полагаю, как и все, кто носит немецкую фамилию?
– А что здесь делать? Разруха кругом. Это раньше я тут вес имела, а теперь сижу с сотрудницами на десяти квадратных метрах по соседству с библиотекой, архивом, дискотекой, ателье, сценой для проведения местного КВНа, кооперативом, ломбардом, видеопрокатом, Росгосстрахом, а еще вдобавок «крыша» местных шишкарей, которые вон весь первый этаж облюбовали, и ничего им не скажешь! Благо все регистрации до обеда у нас, хоть не видят молодожены и гости эти рожи, хотя… не знаешь, что лучше… Ладно, чай будешь? Или чего покрепче? Имеется, знаешь же.
– Знаю. И про то, что происходит, и про то, что у вас в шкафчике имеется. Компанию поддержу, за дамой поухаживаю, вы мне только помогите.
– Помогу, сказала же. На вот, открывай. – Заведующая подала Козыреву бутылку коньяка.
– Вам, может, шампанское открыть?
– Ты чего, Володя, какое шампанское? Шампанское вон пускай молодежь пьет в день бракосочетания. А у нас с тобой работа
