Пария - Энтони Райан
Я увидел её стройную фигуру, окаймлённую пламенем, стоявшую слишком близко к пожару, но она, казалось, не обращала внимание на угольки, кишевшие вокруг, словно сердитые осы. Когда я подошёл, Беррин стояла, как статуя – неподвижный свидетель разрушения места, которое было для неё больше, чем работа, больше, чем дом.
Признаюсь, я думал тогда убить её, не видя ничего постыдного в том, чтобы рубануть по беззащитной женщине, пока она даже не обернулась. Но не убил. «Все прирождённые убийцы – разбойники, но не все разбойники – прирождённые убийцы». Слова Декина из давнего прошлого. Пускай он давно умер и был дураком, которого предали, но моё сердце он знал безошибочно.
Поэтому, вместо того, чтобы перерубить ей шею мечом, я кашлянул и желчно проговорил:
– «Ульфнир падёт, чтобы воспрял Аскар».
Тогда она наконец повернулась, и её лицо оказалось таким же напряжённым, как и тело. Слёзы проложили бледные каналы на саже, покрывавшей её щёки, но казалось, что сейчас она уже выплакалась насухо. Глаза, смотревшие на меня, нельзя было в полной мере назвать глазами сумасшедшей, но и безупречно здоровыми их было не назвать. Вина и ненависть придают глазам особенный блеск, и в её взгляде я видел и то, и другое. Хотя сомневаюсь, что это была ненависть ко мне.
– Его проложили, когда город бы юн, – сказала она. В голосе слышалось тревожное спокойствие, и слова лились из горла без какой-либо хрипотцы от дыма. – Когда это место почтили статуями альтваров. Где ещё лучше устроить путь для побега, если он когда-нибудь потребуется?
– Побега? – Я горько усмехнулся и увидел, как её лицо передёрнуло от такой жестокости. Мне было плевать. Я не собирался её убивать, но и щадить – тоже. – Больше никто не знал, так ведь? – спросил я, перекрикивая рёв пламени. – Только ты со своим уникальным знанием этой библиотеки и её многочисленных тайн. Только ты могла раскопать такое бесценное сокровище. Ты, наверное, чувствовала себя такой особенной. Что тильвальд пообещал тебе в обмен на ключ к этому порту?
Ответом мне был только ясный, немигающий взгляд, но я и без того знал.
– Все они стали бы твоими, так? – Я ткнул пальцем в сторону почерневшей оболочки библиотеки. – Все книги. Никаких больше старших библиотекарей, которые вечно путаются под ногами. Это было бы твоё королевство. И глянь-ка на него теперь.
Она продолжала таращиться на меня, так что я бросился к ней, схватил за плечи и заставил обернуться на инферно.
– Смотри!
– Пожалуйста… – стройная фигурка Беррин содрогнулась в моих руках, в голосе наконец-то послышались эмоции, она колебалась, и отчаянная мольба окрасила слова, которые она выдохнула: – Пожалуйста… убей меня… Элвин.
Гнев уже покинул меня, а оглушительный грохот обрушивающихся балок библиотеки и очередная смена ветра напомнили мне, что моё время в этом месте на исходе. Я отпустил её и отошёл, а потом остановился. Не знаю, почему я сказал следующие слова – может из-за старого змея сентиментальности, или от обязательств, рождённых недавней близостью.
– Мы захватили несколько кораблей, – проворчал я. – Если хочешь, место на борту для тебя найдётся. – Я снова усмехнулся, на этот раз скорее насмешливо, чем жестоко. – В южных землях ещё полно книг.
Мне нравится думать, что на лице Беррин мелькнула признательность, прежде чем она опустила голову, но возможно это была всего лишь игра отсветов огня.
– С чего ты взял, что у меня есть выбор, куда идти? – спросила она. Потом сунула руку за воротник и достала маленький талисман на кожаном шнурке. Меня поразило не то, что это был ещё один серебряный узел, а то, что он мерцал ярко-жёлтым свечением, и это было очень тревожно.
– Он зовёт меня, – сказала она. – И тебя, Элвин.
От внезапной вспышки тепла на моей груди я потянулся за своим талисманом. Вытащив его, я увидел, что он тоже начал светиться. Не так ярко, как у Беррин, и цвет был скорее красным, чем жёлтым. В другое время такое чудо заворожило бы меня, заставило бы мой вечно любопытный разум остаться и требовать ответов. Но в тот миг я чувствовал лишь отвращение от совершенной невозможности этого.
– Похоже, ты ему нравишься, – заметила Беррин. – Но ещё, видимо, ты его рассердил. Что ты сделал?
«Убил одного из его волков», подумал я, не понимая, как узнал это, но всё же полностью был в этом уверен. Я попятился, и серебряный узел с каждым шагом пульсировал всё ярче.
– Придётся заплатить свою цену, – предупредила Беррин. – Но ты выживешь, и его награда будет огромной, если останешься. В конце концов, что тебе этот юг?
Она уже кричала, хриплым увещевательным голосом, таким непохожим на её собственный, и я раздумывал, действительно ли это она говорит. От этих мыслей мой страх взмыл на новые высоты, и стремление выжить с непримиримой силой заявило о себе. Я последний раз взглянул на её строгое требовательное лицо, бросил к её ногам серебряный узел, развернулся и побежал.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
– Она умирает?
Глаза Эвадины были закрыты, а кожа бледная, как у мраморной статуи. Просящий Делрик перевязал её торс бинтами и влил в горло кучу разных медицинских настоев, но ни один из них не вызвал ничего значительнее слабого стона с её губ. Делрик менял бинты каждые несколько часов, но кровь на них с каждым разом казалась всё более тёмной.
Он не дал мне никакого ответа на вопрос помимо краткого сердитого взгляда, который отразился и на лицах Суэйна и Уилхема. Ясно было, что они, как и вся рота Ковенанта, не желали сталкиваться с тем, что всё сильнее казалось страшной неизбежностью.
Эвадину положили под навесом на корме нашего украденного у аскарлийцев длинного корабля. Видимо, их корабелы не утруждались такими удобствами, как каюты, и потому укрытие на палубе состряпали такое, какое только
