Книга Opeth - Микаэль Окерфельд
Мы даже подписали одинаковые контракты, но для Opeth это вышло боком. Still Life, наш первый альбом на Peaceville, стал бестселлером в Британии, но из-за условий сделки мы с него почти ничего не заработали. Но всё равно этот контракт стал первым шагом на пути к статусу профессиональной группы, так что в конце концов всё сложилось удачно, пусть и не без головной боли.
Мы тогда были взбудоражены этим контрактом и это дало нам существенный толчок к работе над Still Life. Это всё добавляло искры поверх того, что у нас в группе был Мендес, а они с Лопесом делали группу сильнее, чем когда бы то ни было. Кстати, в то время я погрузился в самокопания о том кто я такой и что я делаю. Если у меня не выйдет стать музыкантом, то мне придётся либо получать образование, либо идти на херовую работу, а я не хотел ни того, ни другого. Лучше я проживу свою жизнь в бедности, занимаясь любимым делом, даже если я буду единственным в мире, для кого будет ценно оставаться собой.
С деньгами тогда всё ещё было очень хреново, хотя у меня получилось наконец начать снимать жильё. Я спал на диване Йонаса где-то полгода или даже год, пока мне не позвонил друг, сообщив о его освободившейся квартире. Это был хороший район и недорогая аренда, так что я не мог отказаться. Я знал, что платить за квартиру будет очень трудно, но решил, что если дела совсем уж не заладятся, то попрошу помощи у своей матери. Помню, в той квартире у меня была неглубокая миска как у бомжей, и если с деньгами было более-менее, то я спускался в магазин и за 9 крон покупал тушёнку. Туда ещё добавляли холодец с укропом, так что я и сейчас эти консервы ем, потому что с ними связано слишком многое!
Всё это не имело значения, ведь я был невероятно счастлив в группе, у меня появилась новая девушка, у меня появился новый контракт с лейблом, я чувствовал, как жизнь начинает играть красками. Я был счастлив, что у меня наконец есть своя квартира и, хоть с деньгами было туго, всё ещё мог покупать новые пластинки, потому что стоили они дёшево. Я просыпался в полдень, открывал все окна, заваривал кофе, закуривал сигарету, греясь на солнышке и чувствовал, что всё в общем-то идёт хорошо – с таким настроением в этой квартире я сочинил Still Life.
Петер: Денег у нас не было. Мне приходилось занимать деньги у отца, чтобы платить за квартиру, пока я ездил в туры. Даже в 2003 году, когда мы начали без передышки гастролировать, мы были бедняками. Помню, мы отыграли в Филадельфии в Крокадеро, все билеты проданы, 1300 человек пришли, а я поймал себя на мысли, что четыре парня на сцене – единственные во всём зале, у кого не хватило бы денег на вход.
Были в этом и плюсы, мне кажется, что те трудности сплотили нас воедино. В те года, я про 1997-2001, это лучше всего определяло нас как группу – мы были очень собраны. Мы с Майком выросли в одном месте с общей историей, Лопес и Мендес выросли в другом месте с их историей, вместе мы были сильнее, чем по отдельности, мы становились нечто большим вчетвером, чем по одиночке.
Микаэль: В той квартире у меня не было никакого звукозаписывающего оборудования, так что я сочинял рифф и на листочке писал что-то типа «рифф в стиле Morbid Angel – 10 раз, аккорд F# посередине – 5 раз» ну и всё в таком духе. Если вы послушаете альбом, то он довольно сложный, так что я удивляюсь как вообще я смог столько всего запомнить.
Мы забронировали запись в Studio Fredman, но там ещё велись строительные работы, поэтому они сняли нам Maestro Music, очень уютную проговую студию в центре Гётеборга, в которой раньше был ресторан. Мы там записывали акустические гитары для My Arms, Your Hearse, так что я рад был вернуться туда, это хорошая студия. Студия превратилась в лейбл и начала издавать группы с политическим уклоном: социалистов, левых, даже коммунистов. Странно, конечно, но студия работала не только с дэт-металом, но и с хип-хопом.
Никаких сверх-усилий я не прикладывал, я считаю, что на том альбоме мой композиторский уровень существенно вырос, и только спустя время я сейчас могу сказать, насколько этот уровень был высок. Появилось много джазовых элементов, больше чистого вокала, вокальных гармоний и витиеватых партий. Лопес был просто в ударе и было чувство, особенно из-за того, что Петер был уже не так вовлечён в процесс, что на этой записи главными были только мы с Лопесом.
Перед записью альбома мы стали чётко осознавать, что идём вразрез с дэт-метал сценой. Я не хочу говорить, что мы были выше всех вокруг, но мы совершенно определённо выходили за рамки того, что делали остальные в жанре в то время. Коллеги по цеху намертво застряли в дэт-метале, тогда как мы лишь отталкивались от него, исследуя множество других жанровых пространств. Этот альбом стал тем самым скачком вперёд, когда мы решили себя ни коим образом не ограничивать – мы творили всё, чего желали, не задумываясь о последующей реакции.
В общем, мы вышли из условной зоны комфорта, избавившись от рамок чужих ожиданий. В Face Of Melinda для ударных мы использовали палочки-щётки, что тогда для дэт-метала было вновинку. Возможность экспериментировать с самыми неожиданными элементами вне жанровых рамок заставляла меня гордиться альбомом Still Life, что в большей степени, в отличие от остальных записей, делает его самой важной пластинкой Opeth.
С подписанием на Peaceville мы возлагали много надежд на этот альбом, но снова ничего не произошло, мы почувствовали, будто нас отбросило назад. Мы дали два или три концерта в Польше и один концерт в Америке, который стал для нас личным прорывом – мы тогда отыграли на фестивале Milwaukee Metal Fest. Мы играли не на главной сцене, а в зале на 2000 человек; он был набит битком, людей на входе аж разворачивать приходилось – мы тогда были в приятном шоке. Впервые у нас была такая мощная отдача, и неважно, что сыграли мы тогда паршивенько – у нас даже своего аппарата не было.
