Книга Opeth - Микаэль Окерфельд
Думаю, если бы мы выпустили Ghost Reveries, а затем Blackwater Park, то люди бы сказали, что именно Ghost Reveries является их любимым альбомом вместо Blackwater Park, но в то же время Ghost Reveries не звучал бы так, как он звучит сейчас, если бы мы не записали Blackwater Park!
Blackwater Park – веха для нас, так как Стивен Уилсон открыл нам глаза на возможности того, чего можно добиться в студии, и это изменило наш подход. Думаю, что для Майка работа со Стивом имела большое значение, и мы были большими поклонниками Porcupine Tree, и поэтому он для нас был идолом. Забавно, но мне кажется, что мы тоже на него повлияли. Следующий его альбом сразу после работы с нами был In Absentia, и он был абсолютно точно был самым тяжелым его альбомом на тот момент. Так что я думаю, что влияние было взаимным и это хорошо.
Стивен Уилсон: Я почувствовал мгновенную артистическую связь с Микаэлем. Во многом он был моим абсолютным двойником, если говорить о наших ролях в Opeth и Porcupine Tree, и без лишнего драматизма это роль одиночки. Когда ты главный парень в группе, то ты находишься в довольно изолированном положении, в котором ты вынужден быть боссом и иногда принимать непопулярные решения. Так же постоянно приходится мириться с обидами остальных участников группы из-за того, что всё внимание получаешь именно ты. В то же время ты являешься человеком, на которого остальные участники возлагают надежды и ответственность за развитие группы, так что выходит ты оказываешься в странном положении: тащишь группу и делаешь всю работу, не получая никаких благодарностей от группы взамен. Микаэль тоже был в таком положении и наконец он смог распознать такую же личность в ком-то другом: честно сказать, для меня это была одна из самых интересных вещей за последние лет 15. Мы сразу нашли общий язык как музыкально, так и личностно, и именно эта связь стала определяющей.
В чём мы ещё абсолютно сходились, так это в чувстве невероятной трудности творческого процесса из-за боязни разочароваться в самоповторах: чувстве страха, давления, боязни «чистого листа». Приходится садиться и создавать что-то из воздуха, и притом необходимо, чтобы это не вызывало ощущения самоповтора, плюс чтобы это вызывало интерес. Я всегда придерживался мнения, что лучший способ сохранить творческую свежесть в том, чтобы слушать самую разную музыку – не просто группы, которые ты слушал в 16 лет, а постоянно и страстно искать новую музыку, которая сорвёт тебе крышу. Это и был один из секретов Майка – он был одержим музыкой, в том числе всякой странной музыкой, разными экспериментальными вещами. Думаю, многим фанатам будет в новинку узнать, что вдохновляется он классической музыкой, андеграундом, авангардным джазом и кучей других подобных вещей.
Когда я был ребёнком, я любил новую волну британского хэви метала - Saxon, Diamond Head, Iron Maiden – я их просто обожал. Когда я стал чуть постарше, я открыл для себя прогрессивную сцену и электронику, после чего я утратил интерес к металлу на долгие, долгие годы. Не то, чтобы я сжёг мосты, но я был уверен, что такую музыку я навсегда оставил в юности. Затем, однажды, много лет спустя один журналист брал у меня интервью и меня тогда удивил интерес металлистов к Porcupine Tree. Я ему это озвучил и он сказал мне, что есть парочка групп, которые я просто обязан заценить: настоящий прогрессив в полном смысле этого слова; и хоть я и был очень скептически настроен, всё же решил послушать. Он посоветовал мне Meshuggah и Opeth, и так случилось, что он брал интервью у Микаэля парой недель ранее и Микаэль сказал, что он мой большой фанат и просил передать мне их диск. Особо ничего не ожидая, так как мне постоянно присылают всякие демки, я забрал диск и просто кинул его в тачку на заднее сидение.
Где-то неделю спустя на саудчеке в Риме я достал диск и поставил его через мониторы. Это был альбом Still Life и его музыкальность меня просто снесла к чертям. Это не было примитивно, это не было прямолинейно по типу всего метала - это было изощрённо, музыкально, сложно, но вместе с тем не заумно. Это была группа с абсолютным чувством композиторского вкуса и именно это меня просто ошеломило.
Я написал Микаэлю по электронной почте пару дней спустя о том, что я послушал альбом, он меня нереально впечатлил и я считаю его фантастическим – вот таким образом было перевёрнуто моё мнение об экстремальном металле. Он очень быстро мне ответил и сказал, что очень польщён моим ответом; они собирались через пару недель в студию и он спросил не хотел бы я спродюсировать их альбом.
Микаэль: Мне в квартиру наконец-то провели интернет, я завёл почту и как-то раз я пришёл домой и увидел, что мне Стивен Уилсон отправил письмо. Я был большим фанатом Porcupine Tree – в то время когда я впервые их услышал, я с головой был погружен в Camel, но вдруг я услышал, что кто-то делает музыку, которая мне нравится, но это была современная группа, а НЕ старая группа по типу Camel и подобных прог групп. Помню как я поставил Porcupine Tree ребятам из группы и сказал, что они даже круче Camel, на что они мне возразили, что они не просто круче, а ГОРАЗДО круче, чем Camel. Стивен Уилсон казался неуловимым и мистическим, я видел только фотографии его силуэта и вообще не был уверен существует ли такой человек на самом деле, так что получить от него письмо многое значило. В его емэйле он написал, что ему очень понравился Still Life ну и я попросил его спродюсировать наш следующий альбом, если ему это интересно.
Стивен: Сперва я был обеспокоен перспективой продюсирования метал-группы, понятия не имея о том, чего я смогу сделать, не разбираясь в метале. Должно быть, я сказал об этом Микаэлю, когда он объяснял, почему я им нужен. Они хотели чего-то, что не звучало бы как обычная металлическая запись. И вот спустя несколько недель мы встретились в Камдене и хорошо поладили, вот и всё.
Микаэль: Я спросил Энди Блэка, может ли Стивен стать продюсером альбома, и, конечно же, Энди ничего о нём не слышал. Он сказал, что если мы хотим нанять продюсера, то мы должны сами всё оплатить. Я неохотно с этим согласился. Бюджет был невелик и это стало главной причиной, почему
