Абсолютный слух. 100 классических композиций, которые должен знать каждый - Тим Бувери

труда», как писал композитор другу), влюбившегося в молодую женщину. Она представляет собой «идеал красоты и восторга – то, что так давно искало его сердце». «Любовная тема» – идея-фикс, музыкальная одержимость, преследующая персонажа на протяжении всего произведения. Несмотря то что он отвлекается на бал и вальс во второй части, и на идиллию в сельской местности (третья часть), музыкант не может отделаться от наваждения. Затем сюжет становится крайне сюрреалистичным. Убежденный, что его любовь не взаимна, герой принимает большую дозу опиума и представляет, как убивает возлюбленную. Таким образом, четвертая часть – это «Шествие на казнь», где молодой человек вынужден наблюдать за своей же казнью. Кажется, что симфония вскоре завершится: ревущие медные духовые изображают падающее лезвие гильотины, объявляя о конце не только героя, но и о финале опиумно-музыкального путешествия Берлиоза. Однако это не так. В пятой части автор оказывается во владениях готического и поистине странного. Перед нами шабаш ведьм, во время которого героиня, кажется, тоже принимает участие в похоронах своего убийцы. Колокольный звон, демоны и колдуны неистовствуют, вся ватага кружится в хороводе, пока роковой мотив из Dies irae («День гнева») не превращает происходящее в дьявольский бурлеск. Ночной кошмар завершается суматошной партией тромбонов и труб.

О «Фантастической симфонии» можно рассказывать долго, но, возможно, самый знаменательный факт – дата ее создания, 1830 г. (не прошло и трех лет со смерти Бетховена). Столь живописной программной музыкой, ее непревзойденной драматичностью и субъективностью, высоким мастерством средств выразительности и нарратива вдохновлялись Мусоргский и другие композиторы конца девятнадцатого и начала двадцатого столетия, но на момент написания симфонии многие из них еще даже не родились. Страсть к Гарриет Смитсон (превратившаяся после премьеры симфонии в весьма несчастливый брак) помогла Берлиозу создать произведение, действительно опередившее свое время. «Фантастическая симфония» парадоксальным образом может быть одновременно и первопроходцем французского романтизма, и его квинтэссенцией.

Рекомендуемая запись: Charles Munch, Boston Symphony Orchestra, RCA Red Seal, 1962

Винченцо Беллини

«Нормa»

1831

Если бы Винченцо Беллини не умер всего в тридцать пять лет, возможно, сейчас мы говорили бы о нем с таким же восторгом, как о Верди. За свою короткую жизнь композитор создал десять опер и достиг такой музыкальной зрелости, которая вовсе не соответствовала его возрасту.

Успех пришел к нему с оперой «Пират», прозвучавшей на сцене «Ла-Скала» в октябре 1847 г.; Беллини прославился в возрасте всего двадцати пяти лет. Следом от миланского оперного театра поступил еще один заказ, и вскоре импресарио сбивались с ног, стараясь заполучить себе юного автора. В 1830 г. ему заплатили астрономическую сумму в десять тысяч франков за оперу «Сомнамбула» – на тот момент это стало самым большим единоразовым вознаграждением за произведение в данном жанре, сумма была вдвое больше той, что Россини получил за «Семирамиду». В том же году молодой человек подписал контракт с «Ла-Скала» на две постановки в сезоне 1831–32 гг., и первой из них стала «Норма».

Как и прежде, Беллини настоял на том, чтобы работать вместе с генуэзским поэтом Феличе Романи, предложившим сюжет «Пирата»; в сотрудничестве с ним были созданы все три названные оперы. Оба наслаждались близким дружеским и творческим союзом. Больше, чем другие, композитор уделял внимание текстам и часто требовал их переписать. Согласно Романи, у знаменитой арии Casta diva из первого акта «Нормы» было не менее десяти черновых версий, прежде чем музыкант счел, что доволен.

Содержание заимствовано из одноименной пьесы французского писателя Александра Сумэ. Это история о религиозном фанатизме, о любви, долге и предательстве, и внимание привлекает сложность в изображении главного персонажа. Заглавную партию должна была исполнять друг и муза композитора, Джудитта Паста, для которой Доницетти специально создал партии Анны Болейн и Амины в «Сомнамбуле». Согласно Стендалю, она обладала «пылающей энергией [и] экстраординарным диапазоном громкости, заряжавшими весь театр». Изначально артистка отказывалась петь «Casta diva», заявляя, что ария ей не по силам. Однако Беллини удалось переубедить певицу, и ария (впрочем, отчасти благодаря Марии Каллас) обрела собственную судьбу даже в отрыве от оперы.

Будучи студентом в музыкальной академии в Неаполе, он получил от ментора Джакомо Тритто наставление:

«Если твои сочинения смогут “запеть”, твоя музыка, определенно, будет приносить удовольствие… И потому если твое сердце научится создавать мелодии, а затем ты будешь их записывать как можно проще, успех тебе обеспечен».

Беллини никогда не забывал этого совета, став главным последователем стиля бельканто (буквальный перевод – «красивое пение») в опере. С ростом популярности Верди и, еще в большей степени, Вагнера его манера вышла из моды, но даже титаны девятнадцатого столетия, как известно, восхищались своим юным предшественником. Композитор, как писал Верди, создавал «длинные-длинные мелодии, до него никто не писал в подобной манере», а будущий автор «Кольца Нибелунгов», редко расщедривавшийся на добрые слова в адрес коллег, весьма экспрессивно отвешивал «Норме» комплименты.

Сегодня же никто не сочтет любовь к вагнеровскому мистицизму и восхищение музыкой Беллини противоречащими друг другу.

Рекомендуемая запись: Maria Callas, Franco Corelli, Christa Ludwig Nicola Zaccaria, Orchestra and Chorus of La Scala, Tulio Serafin, 1960

Гаэтано Доницетти

«Любовный напиток»

1832

Предзнаменования были зловещими. «У нас немецкая примадонна, запинающийся тенор, комический певец с голосом козла и французский бас, который ничего не стоит», – так Гаэтано Доницетти «оценивал» состав исполнителей своей новой оперы «Любовный напиток» накануне премьеры, запланированной на 12 мая 1832 г. Несколько недель спустя Гектор Берлиоз, проведя вечер в миланском Театро делла Каноббиана, подтвердил страхи композитора: «Я обнаружил, что театр полон людей, говорящих, не понижая голоса, и стоящих спиной к сцене. Исполнители тоже жестикулировали и кричали, насколько хватало дыхания, в попытках перещеголять друг друга. По крайней мере, глядя на их широко распахнутые рты, я предположил, что они занимались этим, но до слушателей не доносилось ни звука, поскольку все заглушали бас-литавры. Люди делали ставки, ужинали прямо в ложах и т. д.».

Берлиоз связал это с итальянским «филистимлянством», обвинив представителей одной из самых музыкальных наций в Европе в том, что музыку те ценят не больше, чем искусство кулинарии: «Они хотят получить партитуру, которую можно будет проглотить, словно пасту, даже не распробовав или вообще не уделив ей внимания». На самом деле «Любовный напиток» высоко оценили с первого исполнения, и с того раза эта опера стала одной из наиболее часто исполняющихся.

Как и его соратники по бельканто, Россини и Беллини, автор оказался провидцем и опередил свое время. К возрасту тридцати лет у него на счету было двадцать