Личный опыт - Владарг Дельсат
Миссис Свенсон сразу же пригласила семью на чай, на что те согласились. У Ленки с высоты взрослого опыта создавалось странное ощущение — будто эта женщина опасается, что они исчезнут, что было очень ненормально, по мнению доктора Лены. Тут явно была какая-то загадка. Дальше загадки только множились — дом миссис Свенсон оказался прямо напротив их дома, хотя, насколько помнила девочка, при переезде он выглядел пустым и незаселенным. Получалось, что соседка появилась всего за пару дней, а это уже отдавало мистикой.
Оставив детей гулять на площадке, женщины принялись общаться. Вот именно на площадке Ленка увидела эту девочку. Сидевшая на скамейке с книгой в руках, она с тоской смотрела на качающегося на качелях мальчишку. Ленка попросила Дадли помочь, подъезжая к этой девочке. Что-то было в ней знакомое, но вот что, доктор Лена пока не могла сформулировать.
— Привет! — поздоровалась Ленка, увидев первую реакцию в глазах ребенка. Это была реакция страха, что значило — все плохо, просто очень плохо. — Меня Гера зовут, давай дружить?
— Дружить? — пораженно спросила кудрявая девочка. — Со мной? — от удивления и какой-то надежды в голосе Ленке стало не по себе.
— С тобой, — подтвердил страхующий сестру Дадли. — Я Дадли, а тебя как зовут?
— Гермиона… — тихо проговорила кудрявая, но ассоциаций у Геры никаких не вызвала, а доктор Лена занималась совсем другим — оценивала внешний вид ребенка. — Я согласна… дружить.
— Пальцы болят? — неожиданно спросила Ленка. — Голова часто кружится, особенно если резко встать, и в туалет больно?
— Откуда ты знаешь? — на глазах Гермионы показались слезы, а точно знающая, что не всякая болезнь видна, ее новая подружка просто потянулась обнять кудрявую.
— Смотри, Дадли, — вздохнув, гладила, как десятки малышей до нее, Гермиону доктор Ленка. — У нее болят пальцы, поэтому расчесаться она не может, за что ее наверняка наказывают, да?
Гермиона неожиданно разрыдалась. Девочка плакала от того, что ее поняли, поверили, от ласки в тоне такого же ребенка, которому, судя по коляске, намного, намного тяжелее. Но сдержаться девочка не могла. Увидев, что происходит, к детям кинулась Петунья. Ее дочь обнимала незнакомую плачущую девочку, гладя ту с такой нежностью, которую сама точно не знала.
— Что случилось, Гера? — поинтересовалась женщина, совсем не думая о том, что Гера могла кого-то обидеть.
— Больно ей, мама, — это слово выскочило как-то само по себе. Ленка была в своих мыслях. — Ей больно расчесываться, помыться, взять в руки ложку или зубную щетку, а ей не верят. Просто не верят те, кто должен всегда быть на стороне своего ребенка! Ну как так можно! — доктор Лена не заметила своих слез, каждый раз, встречая такое, она мучилась вместе с пациентами. Душой мучилась детский доктор. — Еще и почки, судя по отекам…
— Что, симулянтка, нашла себе калеку поплакаться? — мальчишечий голос, раздавшийся рядом, заставил Гермиону вздрогнуть и разреветься уже по-настоящему.
— Вы дурно воспитаны, молодой человек, — голос миссис Свенсон наполнял лед. — Извольте представиться, и ваши родители немедленно узнают о том, насколько отвратителен их сын!
— Да я что! Это все говорят! — закричал очень сильно испугавшийся мальчик, а вот кудрявая девочка как-то очень сильно побледнела и стекла со скамейки. Доктор Лена почувствовала, что сейчас поседеет, потому что Гермиона не дышала. Забыв о своей боли, девочка сползла на землю, начиная оказывать помощь, а все понявший Дадли в это время молча бил нехорошего мальчика. Миссис Свенсон куда-то ушла, замершая Петунья даже не поняла, куда.
Больно было так, что перед глазами плавали черные мушки, постепенно заполняя все пространство. Доктор Лена контролировала свое дыхание, стараясь раздышать девочку, а вдали уже нарастал звук сирен, и одновременно с первым судорожным вдохом Гермионы Герания потеряла сознание. Спустя долгую минуту рядом с детьми остановилась машина парамедиков, из которой к детям кинулись специалисты, и мир, замерший на мгновение, будто отмер.
Часть 4
— Гермиона Грейнджер, судя по свидетельствам очевидцев — кратковременная остановка, объективно наблюдается нарушение дыхания и сердечного ритма, нефрологический синдром, необходимо обследование, — диктовал спокойный голос, — нарушение строения костей фаланг пальцев. Били, что ли?
— Это как надо бить, чтобы так повредить кости? — удивился второй голос, но ответом ему был только вздох первого мужчины, продолжившего диктовать.
— Герания Эванс, синдром Элерса-Данлоса, нарушения… легче сказать, что не нарушено. По свидетельствам — вытянула девчонку, откачав самостоятельно, как только смогла… Объективно — болевой шок, — страшные слова падали в тишину палаты, прерываемую лишь мерным бибиканьем мониторов контроля состояния детей.
— Я… уже… нормально… — прохрипела доктор Ленка, выплывая из океана своей боли.
— Ну да, нормально ты, как же, — хмыкнул первый голос, и над девочкой появилось озабоченное мужское лицо. — Ты, конечно, великая героиня, но полежи еще… — он увеличил скорость подачи кислорода, что девочка поняла по усилившемуся шипению, говорить действительно стало легче.
— У Гермионы может быть тоже генетика, — более связно высказалась доктор Лена. — Ну и цистит, ей мочиться больно.
— И опросить даже успела, — пораженно произнес тот же доктор. — Готовый врач уже, в семь-то лет!
— А что ты хочешь… — грустно произнес его коллега, которого Лена не видела. — Они через такой ад проходят каждый день, мы и представить не можем.
— Не генетика это, коллега, — с улыбкой сообщил нависавший над девочкой реаниматолог. — На рентгене переломы. Неправильно сросшиеся переломы, сама смотри, — и он положил перед девочкой снимки.
Врач, конечно, не надеялся на то, что малышка разбирается, но демонстрируя уважение, он успокаивал девочку, неожиданно спокойно взявшую пленку и взглянувшую через нее на свет. Удивленно переглянувшись с коллегой, мужчина пожал плечами, а по Ленкиному лицу катились слезы. Неправильно сросшиеся переломы были видны, это, правда, не исключало генетики, но вот причина боли была именно в этом. Поэтому теперь у полиции и психиатра было много работы, а психиатр был нужен, если били…
— Я умерла? — поинтересовалась лежавшая на соседней кровати Гермиона, раскрывая глаза.
— Тебя подруга твоя спасла, — улыбнулся ей все тот же реаниматолог. — Полежите, дети, отдохните, а лучше — поспите.
