Хорошо подготовленный разум - Lady Khali
Я кивнул, крепко прижимая книгу к себе. Mоуди дал мне книгу не по доброте душевной. У него был скрытый мотив, я это знал, но в библиотеке не было запрещенных книг. Если и существовала там книга по Окклюменции, я не смог бы достать ее анонимно. Не говоря о уже о том, что вероятнее всего, ее скрыли в запретной секции. Большинство самых полезных книг были там. Прямо сейчас, я бы принял всю помощь, которую мог бы получить.
— Вам будет нужна объяснительная записка. — сказал он, доставая пергамент и перо. Он нацарапал что-то неразборчиво и передал его мне. — Если Филч будет создавать вам какие-то проблемы сегодня вечером, сошлитесь на меня. — сказал он напоследок.
Я взял записку и сунул её в книгу. Поднял голову и осмотрелся по комнате, отмечая все происшедше в ней изменения. Люпин не держал в классе тёмных тварей для уроков, а яркие свечи и книги, разбросанные повсюду — так Гермиона делала, когда занималась исследованиями. Офис Моуди был заполнен крутящимися вредноскопами, довольно странным зеркалом с перемещающимися в нём глазами и книгами с устрашающими названиями, вроде «Смерть против Умирающего: как быть уверенным, что ваши враги никогда не вернутся обратно» и «Оглушают только мертвые имбецилы».
Так, подмечая различия и размышляя, что смог бы я научиться у Моуди стольким же заклинаниям, сколько у Люпина, я покинул кабинет.
Когда я шел в гостиную Гриффиндора, в голове крутились неоформленные планы и полусырые идеи. Мне нужно было сделать шаг назад, пересмотреть свои цели, проанализировать ситуацию и выработать стратегию, как я делал это тогда, когда Вернон запирал меня в моем чулане или когда Дадли крал мою домашнюю работу, или когда Петуния распространяла еще один неприятный слух обо мне.
Что же было для меня первостепенной задачей? Я остановился на лестнице, не обращая внимания, на то, что она начала перемещаться.
Выживание, решил я. Выжить после Тримагического турнира. Стать выпускником. Никогда не бороться с Волдемортом снова.
Я остановился. Все говорили, что Волдеморт убил моих родителей. Действительно ли я хочу, чтобы все прошло и позабылось? Может быть. Судя по собранной мной, крайне недостаточной информации, мои родители добровольно ввязались в войну. В середине войны у них появился я, и вместо того, чтобы уехать, как сделали бы здравомыслящие люди, они решили остаться в Великобритании и бороться.
Любой дурак скажет вам, что люди часто умирают на войне. То, что вы молодые родители, не делает вас неуязвимыми. Их смерть была легко предсказуемым исходом, вызванным их выбором, не моим.
Я провёл большую часть моей жизни полагая, что они погибли в автомобильной катастрофе, будучи пьяными. Прежде чем прийти в Хогвартс, я не собирался охотиться на какого-то водителя и убивать его или ее. Почему я должен бороться с Волдемортом, когда я даже не знаю, ради чего боролись мои родители? Если бы я смог выяснить, почему он преследует меня, я мог бы как-то договориться с ним. Скажем, уехать из Великобритании и не встречаться больше с Дурслями?
Я мысленно добавил это к своему списку.
Больше никаких Дурслей.
Я глубоко вздохнул и, наконец понял, что я должен сделать. Прежде, чем приехать в Хогвартс, я был коварной маленькой змеюкой. Хотя у Дурслей эту черту своего характера я использовал на полную катушку — по какой-то причине, в тот момент, когда я переступаю порог замка, я кардинально изменился.
Мне нужно перестать быть получеловеком. Мне нужно стать настоящим Гарри Поттером.
Глава 1в
С плотно закрытым балдахином и Заглушающим заклинанием на нём, моя кровать была настолько защищена от Рона, насколько это возможно. Этому заклинанию близнецы научили всех нас, чтобы мы могли спать в общей спальне. Книгу Аластора Моуди я положил на подушку. Его предупреждение эхом звучало в моих ушах. Гриффиндорская башня была печально известна полным отсутствием частной жизни. Вроде как, быть отсортированным в дом мужества, предполагало ваше желание обнажить душу перед остальными учениками факультета. Совершеннейший идиотизм! К сожалению, слабенькое Шокирующее заклинание, которое я наложил на балдахин, было единственным охранным заклинанием, которое я знал. Если кому-то вздумалось бы попасть внутрь, он сделал бы это с легкостью.
Закусив губу, я сверлю взглядом кожаный корешок. Чтение запрещённой книги в общей спальне, где любой мог увидеть меня, было большим риском. И тут меня пробрал безудержный, истеричный смех. Я еле смог успокоиться, но напряжение отпустило меня. Риск все еще оставался, но только если кто-то поймает меня. Тот факт, что этим вечером каждый в Гриффиндоре либо торжественно отмечал моё участие в Турнире, либо сплетничал обо мне, означал одно — что наша спальня останется пустой, вероятно, до глубокой ночи. По крайней мере, Кубок хорошо отвлекал всеобщее внимание от меня.
Я осторожно открыл книгу, прочитал титульный лист и ознакомился с автором. Название на титульном листе соответствовало названию на корешке книги, но дата издания меня озадачила. 1811 г., за год до того, как Министерство Магии начало подвергать книги цензуре, в том числе при перепродаже старых книг, обращая внимание на содержание, а не на название. Я знал это с тех пор, как мне стало известно, что я змееуст. Тогда целыми неделями я прочёсывал библиотеку после комендантского часа в поисках более конкретной информации, почему все ненавидят меня за эту мою способность. Волдеморт не был адекватным объяснением. Предубеждение насчёт парсельтанга слишком прочно укоренилось в магическом обществе.
То, что я обнаружил, расстроило меня. В 1812 году The Daily Prophet радостно сообщил о казни многочисленных змееустов, в том числе четырехлетней девочки, по сфабрикованным обвинениям. Небольшие исследования в маггловской библиотеке летом привели к неутешительному выводу: моральная паника — так называется это у магглов. В библиотечных книгах упоминались Холокост и Красная Угроза, как самые известные примеры этого явления. Мне потребовалось всего пять секунд чтобы понять, что моральная паника была общечеловеческим, не только маггловским состоянием. К тому времени я притворялся, что я не змееуст, потому что профессор Дамблдор сообщил мне, что эту способность я приобрел от Волдеморта. После моего исследования, я стал скрывать свои способности говорить со змеями из страха.
Если я изучу книгу Моуди и воспользуюсь знаниями оттуда, у меня появится ещё одна тайна, которую я должен буду скрывать любой ценой? А нужно ли мне это?
Как бы то ни было, я раскопал в себе почти забытые воспоминания, мысли и чувства, многие из которых были сосредоточены вокруг моего
