Язык как средство идеологического воздействия (Сборник обзоров) - Юнус Дешериевич Дешериев
Есть и другая сторона проблемы эффективности – так сказать, динамика личности, динамика непосредственной или отсроченной, но личностной, психологической реакции на воздействие. Социологический эксперимент всегда массовый, поэтому частично способствует изучению динамики конкретной личности, а анализ на уровне этой конкретной личности позволяет вскрыть некоторые аспекты эффективности, плохо поддающиеся исследованию социологическими методами. Здесь имеется в виду исследование личности как целого. Социология разрывает эту целостность, для нее человек всегда «распадается» на ряд характеристик, из которых очень трудно «сложить обратно» личность. Психология же интересуется как раз личностью и владеет многочисленными методами, позволяющими исследовать ее развитие.
Применение разного рода психологических методов исследования эффективности особенно важно еще и потому, что пропагандистское воздействие имеет дело прежде всего с «глубинными» слоями психики, с той сферой личности, которая не поддается или плохо поддается осознанию, с мотивационной сферой в первую очередь. Мотивы, интересы, личностные установки – этот круг интересов и возможностей психологии весьма трудно поддается исследованию и регистрации социологическими методами.
Рассматривая эту сторону воздействия (воздействие на мотивы, интересы, систему ценностей, убеждение), следует вспомнить, как В.И. Ленин раскрывал понятие «влияния» на аудиторию:
«Искусство всякого пропагандиста и всякого агитатора в том и состоит, чтобы наилучшим образом повлиять на данную аудиторию, делая для нее известную истину возможно более убедительной, возможно легче усвояемой, возможно нагляднее и тверже запечатлеваемой»[9].
Убедительность воздействия связана со сдвигом в системе убеждений слушателя. Но остаются еще усвояемость, т.е. большая или меньшая легкость понимания, и запечатлеваемость, т.е. быстрота и прочность запоминания. Конечно, в разных случаях воздействия место этих аспектов разное, скажем, для агитации (в ленинском ее понимании) запечатлеваемость более важна, чем для пропаганды. Но игнорировать их роль в любом виде психологического воздействия было бы ошибочным (20).
Если рассматривать эффективность и под этим углом зрения, значимость собственно психологического (экспериментально-психологического) ее изучения будет очевидной, ибо только психология располагает методиками и понятийным аппаратом, пригодным для исследования процессов понимания и памяти.
В советской психологии общение рассматривается в неразрывной связи с социальным взаимодействием людей в процессе коллективной деятельности. Общение – одна из сторон взаимодействия и в то же время – то, что его опосредует, что делает это взаимодействие возможным. С другой стороны, в общении проявляются (актуализуются) общественные отношения людей, выступающие – в психологической форме – в виде взаимоотношений.
В общении могут использоваться различные средства. Оно может быть непосредственно вплетено в трудовую деятельность человека – люди общаются самими своими действиями. К. Маркс называл такой вид общения «материальным общением». Оно может опираться на разного рода сигналы – мимику, жесты, особенности поведения и т.д. – за которыми не закреплено никакого социально значимого, общеизвестного, осознаваемого содержания. Правда, возможности подобного общения ограничены: оно остается на уровне передачи от одного человека к другому эмоциональных состояний, волевых импульсов и т.п., вообще – различных особенностей и состояний личности. Такое общение можно назвать личностно-смысловым или просто смысловым. Но наиболее важный вид общения – такой, в котором используются специальные средства, за которыми закреплено определенное значение. Их называют знаками, а соответствующий вид общения – знаковым общением.
Язык – одна из систем знаков (знаковых систем), основная, но не единственная (например, жесты тоже могут служить знаками: кивок головой – знак согласия, поднесение правой ладони к нижнему краю пилотки – знак приветствия у военнослужащих). Языковое общение – наиболее совершенное по тем возможностям, которыми оно располагает для того, чтобы выразить даже самое сложное содержание. Но главное в нем то, что языковые, словесные знаки являются одновременно и орудием общения, и орудием познания. Человеческое сознание имеет языковую основу. Как говорили К. Маркс и Ф. Энгельс,
«язык есть практическое, действительное сознание»[10].
Поэтому общение через посредство языка есть наиболее прямой, наиболее действенный путь к преобразованию сознания. Через значения слов (и других знаков языка) мы можем воздействовать на предметные значения, т.е. на то, как человек осознает предметы и явления действительности и как он использует эти предметы и явления в своей практической деятельности.
Общение при помощи языка, с опорой на общеизвестные и общепринятые значения слов (и других языковых знаков), может быть более или менее успешным, более или менее эффективным. Любую законченную мысль, выраженную словами, следует рассматривать в двух отношениях: в отношении к действительности, которую эта мысль должна выразить, и в отношении к людям, которые эту мысль должны понять. Рассматривая мысль в первом отношении, мы проверяем, адекватно ли она отражает объективный мир, верна ли она. Когда мы берем мысль во втором отношении, то проверяем, адекватно ли понимание мысли ее действительному содержанию (6, 13). Если в этом втором отношении мысль выражена недостаточно хорошо, следует найти какие-то иные формы ее выражения, более подходящие для ее понимания тем человеком, к которому эта мысль обращена.
Когда речь идет не вообще об общении, а об общении пропагандистском, эта задача становится социально значимой. Именно это и требует постановки проблемы о языке пропаганды как о тех языковых формах выражения мысли пропагандиста, которые делают пропаганду более убедительной, более легко усвояемой и более твердо запечатлеваемой. Конечно, содержание пропагандистского общения неизмеримо более значимо, чем его языковая форма; но и этой последней ни в коем случае нельзя пренебрегать.
«Необходима беспощадная борьба… за четкую технику, без которой невозможна четкая идеология»,
– писал по этому поводу А.М. Горький[11]. Недаром одна из первых публицистических статей К. Маркса посвящена стилистическому анализу опубликованного в печати указа прусского короля[12]: это показывает, какое внимание уделял К. Маркс точности и выразительности языка, его соответствию содержанию сообщения.
Все это свидетельствует о важности роли языка пропаганды в общей проблематике пропагандистского общения и идеологического воздействия в целом. Однако роль языка не следует преувеличивать, как это делается иногда в буржуазной философии и социологии (ср., например, направление «общей семантики» в науке США, сводящее все факторы эффективности идеологического воздействия к точности и недвусмысленности языка). Но ее не следует и недооценивать, поскольку ленинские принципы пропагандистского общения о дифференцированном подходе к аудитории или популярности изложения связаны именно и прежде всего с особенностями языка пропаганды.
Анализ языка пропаганды требует обращения и к самому процессу пропагандистского общения. Поэтому наряду с чисто языковыми проблемами нередко затрагиваются и проблемы более общие, касающиеся психологии пропагандистского общения и восприятия пропаганды.
Характерной особенностью пропагандистского общения, которая образует мощный резерв эффективности пропаганды, является оптимальное сочетание в нем элементов социальной и личностной ориентированности. Психологическое взаимодействие двух
