Язык как средство идеологического воздействия (Сборник обзоров) - Юнус Дешериевич Дешериев
«понятийный механизм стереотипизации основан на игнорировании различия между эмпирическими обобщениями и условными определениями, а также на объединении в одну единую недифференцированную модель действий по обобщению и определению» (37, 570).
В американской психо- и социолингвистике, как правило, наблюдается смешение понятий стереотипа и установки, хотя и предпринимаются попытки соответствующим образом определить их:
«Установка – это сформированное на основе опыта состояние нейро-психологической готовности, которое оказывает динамическое или направляющее воздействие на реакцию субъекта на все связанные с ним объекты и ситуации» (24, 810).
Стереотипу приписывается большая константность и содержательность, чем установке.
* * *
В нашей стране термин «стереотип» был введен в научный оборот, по-видимому, И.П. Павловым, использовавшим этот термин в составе словосочетания «динамический стереотип»[27].
Одним из первых анализом стереотипов стал заниматься в 20-е годы Л.П. Якубинский (23). Анализируя статьи и высказывания В.И. Ленина о «революционной фразе», Л.П. Якубинский приходит к следующему выводу:
«Лозунг возникает в определенный момент, в определенной обстановке; он имеет не только значение в узком смысле слова – словесное значение, – но и применение, объективную конкретную значимость, которая для него характерна, как и реальное значение слова» (23, 9).
Л.П. Якубинский различает значение «фразы» и ее стереотипизированный смысл (конкретную значимость), оказывающий (оказывающую) определенное воздействие на человека. Эту функцию лозунга исследователь определяет как
«конкретную применимость, подразумевающую некоторое целесообразное реагирование, некоторое поведение той среды, к которой лозунг обращен» (3, 10).
Далее он указывает на феномен известного отставания стереотипа в отражении реальной действительности и, как следствие этого, на его дисфункциональность:
«Если конкретная обстановка, в которой лозунг возник, меняется, то меняется его семантика: остается словесное „абстрактное“ значение, но выветривается „значимость“, если лозунг продолжает применяться при изменившейся обстановке, он оказывается тем, что Ленин называет „фазой“» (там же).
Л.П. Якубинский отмечает также зависимость значения стереотипа от экстралингвистических (психосоциальных) факторов.
Эмоциональная сторона лозунга (стереотипа) играет весьма заметную роль в процессе корректировки поведения аудитории.
«Именно эта эмоциональная сторона создает впечатление „угара революционной фразы“, определяет и значительную внушающую силу фразы» (23, 13).
Критерием объективности лозунга (стереотипа?) для Л.П. Якубинского является соотношение лозунга с языковым (фразеологическим) и внеязыковым контекстом, а также анализ его системных связей.
«Политическое агитационное высказывание может быть понято и осознано, как и всякое высказывание, в контексте. Значимость агитационного высказывания может быть удостоверена… не только анализом объективной конкретной обстановки, в которой этому высказыванию – в частности, лозунгу – предстоит применение, но и, во-первых, анализом других высказываний (лозунгов), сосуществующих с данным в политической фразеологии известной группы, партии, фракции и т.п., во-вторых, анализом политического поведения этой общественной группы и сопоставлением с этим поведением того поведения, которое подразумевается данным высказыванием» (23, 15).
Отсутствие генетически обусловленных связей лозунга с языковыми и внеязыковыми факторами, обусловившими его появление, превращает лозунг во «фразу», в дисфункциональный стереотип.
На социально-экономическую обусловленность регулятивного воздействия некоторых лексических единиц на личность указывал Н.А. Рубакин. Он писал:
«Социальная среда или строй социально-экономических, производственных отношений – таков тот источник, который поставляет каждому из нас тот запас горючего материала, какой и воспламеняется находкой-словом» (14, 132).
Стереотипизированная лексика, по мнению Л.В. Щербы, является «упаковочным материалом», способствующим эффективности коммуникации в процессе речевой деятельности. Аналогичной точки зрения придерживался и В.В. Виноградов. Ср. два следующих высказывания:
1) «Наш литературный язык часто заставляет нас отливать наши мысли в формы, им заранее заготовленные» (21, 113)
и
2) «В системе современного литературного языка слова по большей части функционируют не как произвольно и неожиданно сталкиваемые и сцепляемые отдельные компоненты речи, а занимая устойчивые места в традиционных формулах. Большинство людей говорит и пишет с помощью готовых формул, клише» (3, 121)[28].
Подробный анализ проблемы стереотипизации осуществляет В.Г. Костомаров. Излагая взгляды своих предшественников на данную проблему, он дает интерпретацию негативных и позитивных свойств стереотипов:
«Объективный анализ показывает, что автоматизация и стандартизация средств выражения – неотъемлемое и целесообразное качество газетного языка, само по себе никакого вреда ему не наносящее. Этот же анализ доказывает, что в результате гиперхарактеризации этого качества… наблюдаются действительно негативные процессы серийной унификации. С последними, несомненно, можно и нужно бороться, но для этого их необходимо строго отграничить от первых» (11, 6).
С этой целью исследователь разграничивает на эмоционально-коннотативном уровне понятия «штамп» и «языковой стандарт». Языковой стандарт понимается как позитивный элемент стандартизации, как экстралингвистически обусловленный базовый элемент коммуникации в рамках того или иного этноса.
О позитивной роли стандартизованных газетных единиц писал и Г.О. Винокур, как правило, сводя процесс стереотипизации к процессам терминологизации и фразеологизации:
«Наиболее употребительные слова из газетного лексикона – уже не слова, а своего рода термины. Иными словами, словарь газеты всегда носит характер фразеологии, т.е. суммы фиксированных условных формул с заранее известным и точно установленным, механизированным значением» (3, 182 – 183).
Рассматривая идею стандартизации языка как продуктивную, Г.О. Винокур отмечал постепенно прогрессирующую дисфункцию стандарта, что, по его мнению, вело лишь к замене устаревшего клише новым (например, смычка с крестьянством – союз с крестьянством). Он считал необходимым «штампованность» и «механичность» синтаксиса, для того чтобы газета могла правильно выполнить свою культурную функцию (3, 194 – 195). Возникновение дисфункциональных свойств у стереотипов он объяснял культурным уровнем журналистов.
Г.В. Костомаров критикует точку зрения Г.О. Винокура, указывая на его несколько односторонний подход к функциональной стороне газетного языка. Анализ стереотипа по свойствам воспроизводимости и информационного потенциала не дает возможности объяснить эстетико-смысловой эффект стереотипа как психосоциального воздействия. Поэтому утверждение Г.О. Винокура о том, что специфической особенностью газетной речи является именно
«преимущественная установка на голое сообщение, на информацию как таковую» (3, 229),
представляется неубедительным. Точка зрения Г.О. Винокура критиковалась и другими учеными. В частности, Г.Я. Солганик писал:
«Вряд ли можно говорить о стандартизованности газетного языка в целом. Язык газеты – сложное и неоднородное с лингвистической точки зрения явление, характеризующееся рядом признаков» (15, 6).
Против вышеуказанных утверждений выступил Г.О. Винокур (3) и др.
Говоря о положительных характеристиках стереотипов, В.Г. Костомаров указывает на эффективность когнитивного фактора стереотипизации как выражения накопленного коллективного человеческого опыта. Он пишет:
«Человеческий мозг не справлялся бы в рамках отведенного времени и с долей того, что им самим порождено, если бы не было унифицирующих стандартов, упорядочения в
