Шри Ауробиндо - Иша Упанишада
Ученик:
Это не представляется возможным.
Гуру:
Да, не представляется, однако невозможное снова и снова случается. В любом случае, если человеку нужен идеал, отдаленное событие, к которому движется человечество, – обратись к этому. Не доверяйся ни одной утопии из тех, что стремятся искоренить грех или снять тот слой почвы, в которой он произрастает, не затрагивая корней греха, Аханкары, порождаемой Неведением и Желанием. Но Аханкара, пока она существует, будет плодить симпатию и антипатию (rāgadveṣau) – изначальную пару двойственности: симпатию к тому, что способствует удовлетворению желания, антипатию к тому, что препятствует этому, чувство собственности и чувство утраты, влечение и отвращение, очарование и омерзение, любовь и ненависть, жалость и жестокость, доброту и ярость – нескончаемую и вечную череду противоположностей. Стоит допустить только одну их пару – и все остальные толпой ринутся вслед за ней. Но человек, который видит себя во всем сущем, неспособен ненавидеть, он ничего не чурается, в нем нет ни отвращения, ни страха, tato na vijugupsate. Вот прокаженный, от которого все отшатываются, – но отшатнусь ли от него я, зная, что Брахман смеющимися глазами смотрит из-под этой странной маски? Вот враг, который заносит меч, чтобы пронзить мое сердце, – я вижу дальше острого грозного меча, дальше перекошенного яростью лица и полных ненависти глаз, я узнаю маску моего «Я» и уже не могу бояться меча или ненавидеть того, кто замахнулся им. О я, глупец, называющий тебя врагом моим, как можешь ты быть мне врагом, если я сам не изберу тебя; друг и враг – это лишь творения Ума, фокусника, жонглирующего мириадами, великого мечтателя и артиста; так что если я не буду видеть в тебе врага, ты сможешь быть им не более чем сон или тень, как на самом деле просто сон твой сверкающий меч и просто тень твой грозный вид. Но ты ведь можешь рассечь меня мечом, расстрелять пулями, пытать меня огнем, разнести в клочья пушечным выстрелом? Меня ты не можешь сразить, ибо я неубиваем, непронзаем, нерассекаем, несжигаем, недвижим. Ты можешь лишь сорвать с меня эту одежду, эту оболочку пищи или размножившейся протоплазмы, в которую я облачен – я же останусь тем, что прежде. «Я» даже не буду на тебя сердиться, ибо кто же будет сердиться на ребенка, который, играя или по-детски разозлившись, порвал мне одежду? Возможно, я дорожил этой одеждой и не собирался так скоро расставаться с ней; я постараюсь сберечь ее по мере сил, даже беззлобно накажу тебя, чтобы ты впредь не рвал одежду, ну а если не сумею – так то же была всего только одежда и можно быстро купить себе другую, тем более, разве я уже не оплатил покупку? О мой судья, выносящий приговор, – я должен быть повешен за шею, пока не наступит смерть, потому что нарушил твои законы, возможно ради того, чтобы дать хлеба тысячам голодных, возможно, чтобы помочь людям моей страны, которых ты для собственного удовольствия желал бы удерживать в рабстве. Меня ты повесишь? Когда ты сможешь стряхнуть солнце с неба или обернуться в небосвод как в плащ, тогда у тебя появится сила повесить меня. Кто или что, по твоему мнению, умрет через повешение? Горстка микроскопических животных, не более того. Наружные ты и я – всего лишь сценические маски, а за ними Единый, который не убивает и не может быть убит. Маска судьи, играй свою роль, я уже сыграл свою! О сын древней йоги, постигни твое «Я» во всем сущем, не страшись ничего, не отвращайся ни от чего, никого не бойся, никого не ненавидь. Только делай свое дело с силой и отвагой и будешь тем, кто ты на самом деле есть, – Богом в победе твоей, Богом в поражении твоем, Богом даже в самой твоей смерти и муке, Богом, который не может потерпеть поражение и не может умереть. Будет ли Бог бояться кого-то? будет Он отчаиваться? будет дрожать и трепетать? Нет, это насекомые, которые образуют твое тело и мозг, – они дрожат и трепещут; Ты восседаешь внутри, безмятежно взирая на их боль и ужас, ибо они есть всего лишь тени, которым снится, будто они реальны. Постигни «Я» во всем сущем, постигни все сущее в «Я», и тогда страх убежит от тебя в страхе, боль не коснется тебя, чтобы ты своим касанием не причинил ей боли, смерть не посмеет приблизиться к тебе, чтобы ты не убил ее.
yasmin sarvāṇi bhūtāni ātmaivābhūd vijānataḥ ǀtatra ko mohaḥ kaḥ śoka ekatvamanupaśyataḥ ǁ
Он, тот, кто различает, в ком все сущее стало Им самим, как может он впасть в заблуждение, откуда возьмется в нем скорбь, если в его глазах все сущее Едино? Это постижение могучего идеала, моральный и практический результат достигшей совершенства Веданты: в нас все сущее становится нами. Шрути гласит: для человека, чье «Я» объяло все создания, не может быть ни заблуждения, ни скорби – ведь куда бы он ни глянул (anupaśyataḥ), он видит одно только великое Единство, ничего, кроме Бога, ничего, кроме собственного «Я», исполненного любви и блаженства. Заблуждение (moha) есть принятие видимости за действительность, смущение силой Майи.
– Этот дом, который принадлежал моим предкам, был моим, но, увы, я его лишился.
– Это была моя жена, которую я любил, но она навеки для меня потеряна.
– Должность, которую я надеялся получить и ради которой интриговал, досталась моему сопернику, человеку ненавистному мне.
Во всем этом выражается заблуждение, а результат заблуждения есть шока, скорбь. Но у того, чье «Я» стало всем сущим, не может быть заблуждений, а потому не может быть и скорби. Он не говорит:
– Я, Девадатта, лишился этого дома. Какая беда!
Он говорит:
– Я, Девадатта, лишился этого дома, зато он достался Харишчандре. Это удача.
Я не могу ничего лишиться – все ко мне же перейдет. И не могу я плакать из-за того, что моя жена умерла и потеряна для меня, потому что она, на самом деле, вовсе не потеряна для меня, а так же близка, как всегда, – она ведь по-прежнему мое «Я», она в моем «Я» и после смерти, как была, когда я руками мог ощутить ее тело. Я не могу потерять мое «Я». Мой сын разочаровал меня? Пошел собственным путем, а не моим, но он же не разочаровал свое «Я», которое есть и мое «Я», он разочаровал только оболочку, клетку, ментальную камеру, в которой я заключен. Видение Единого «Я» рассеивает все различия; беспредельный покой, беспредельная любовь, беспредельное милосердие, беспредельная терпимость составляют саму природу сильной души, увидевшей Бога. Грех, порок, болезни, мерзости мира не в силах отравить его ум или оттолкнуть его симпатию; склоняясь, чтобы поднять грешника из помойки, в которой тот барахтается, он не отшатывается от грязи, марающей его руки; слезы не застилают ему глаза, когда он вытаскивает вопящего страдальца из пучины боли; он поднимает его, как отец ребенка, который споткнулся, упал в грязь и плачет; ребенок предпочитает думать, будто плачет от ушиба, отец же знает, что ребенок не ушибся, поэтому не огорчается, но и ребенка не бранит, а берет на руки и успокаивает его воображаемую боль. Такая душа стала Богом, могучим и любящим, готовым прийти на помощь и спасти, такая душа не плачет от слабости, не добавляет к океану людских слез еще и свои. Будда не плакал при виде страданий мира, он отправился спасать его. И, конечно же, такая душа не будет горевать от ударов, которые внешний мир как будто наносит ее внешнему «я»; ибо как может горевать Он, тот, кто есть вся эта Вселенная? Для его сознания боль ничтожного личного «я» есть то же, что боль раздавленного муравья для царя, в раздумье шагающего по саду, неся на своих плечах бремя судьбы целых народов. Даже если бы он пожелал, он не сможет печалиться из-за себя, ибо должен думать о том, как облегчить печаль целого мира; его собственная радость ничто для него, ибо он распоряжается радостью всей Вселенной.
Существуют два пути достижения Джняны, Видения – путь внутреннего Прозрения и путь Мирового Прозрения. Существуют и два пути Бхакти – путь преданности «Я», как Владыке всего, сосредоточенного в человеке, и путь преданности «Я», как Владыке всего во Вселенной. Существуют два пути Кармы – один через йогу, успокоение оболочек, и невыразимое, не-действующее, но всеохватное всесилие «Я» внутри; другой – через успокоение желания и бескорыстную деятельность оболочек ради более обширного «я» во Вселенной. Избирающему первый путь нужно обратить взгляд снаружи внутрь, отрешиться от радостей взаимодействия с внешним миром и чувств, успокоить ум и его органы и, возвысившись над двойственностями, стать Единым в себе, ātmatuṣṭirātmārāmaḥ. Это слишком трудно для тебя? Твой ум тебя не слушается, а тревога оболочек продолжает скрывать от тебя бессмертный Дух внутри? Утри слезы на глазах: пусть даже будут они кровавыми, утирай их, сколько бы они ни текли, и смотри вовне, во Вселенную. Это твое «я», это Брахман. Постигни все это Космическое движение, это кружение солнц, этот свет, эту жизнь, это беспрестанное действие. Это ты сам движешься через всю Вселенную, ты есть Солнце, Луна и эти Созвездия. В тебе колышется Океан, в тебе ревет ураган, в тебе прочно стоят горы. Не будь тебя, не было бы и всего этого. Так можешь ли ты печалиться из-за страданий этой крохотной пылинки в Брахмане, этой крохотной оболочки насекомого, чьи беды ты сам сотворил и ты же можешь положить им конец? Это видение слишком величественно для тебя? Тогда осмотрись вокруг, ограничь свое видение. Эти мужчины и женщины и все живое вокруг тебя, их неисчислимые радости и печали – что такое твои переживания среди этого всего? Все они – твое «Я» и все они в Тебе. Ты есть их Творец, Распорядитель и Разрушитель. Ты можешь сокрушить их по своему желанию и можешь избавить их от скорбей и бед, если захочешь, ибо в тебе беспредельная сила. Ты не желаешь быть Асуром и причинять себе боль в других? Тогда будь Дэва, чтобы помочь своему «Я» в других. Узнай печали тех, кто живет рядом, и утоли их; ты скоро поймешь, какой радости лишал себя так долго, радости, в которой твои собственные горести покажутся тебе легкой дымкой. Сражайся с могучими вершителями зла, помогай угнетенным, освободи раба и скованного, и ты скоро познаешь радость, превосходящую любое наслаждение, ты скоро будешь посвящен в блаженство Единого, кто во всем. Даже в смерти ты познаешь упоение и возликуешь от крови, истекающей из тебя.
